Ана Гратесс - Высота Стекла

Их холеный «катафалк» уже подъезжал к стеклянной Высоте, когда синяя дева, Глорис, начала яростно жевать свои перекрученные локоны. Ее, эту гипнотическую бестию, хотели было одернуть, но она одним мощным замахом предупредила вмешательство. Было дело, когда Нексусу приснился кошмар, в дымной полуяви которого эта хищная Глорис жевала его плотное тело, ни отвлекаясь ни на громкие крики жертвы, ни на алмазные пули охраны. На любое из этих привычно отвлекающих моментов ей было одинаково все-равно. Она продолжала жевать оранжского главу, методично уменьшая площадь собственного лакомства.

– Старик Мебиус был славным малым, – недвижимым лицом прошелестела синяя хранительница. – Но он глупо пролетел в одном деле: писец смачно плюет другому писцу прям в рот! – Она принялась хрипло смеяться, и когда наконец успокоилась, спросила мужчину:

– Бесконечность в наших руках, Нексус, вы это понимаете?

Глава штаба коротко сглотнул, но ничего не ответил. Ему словно бы и нечего было отвечать, будто все слова разом провалились в желудок искаженной Глорис.

Вскоре автобус подъехал к Башне, и тут тошнота от всего происходящего начала заполнять провинившегося невниманием Нексуса. Можно было бы сказать, что он просто-напросто жертва прозаичной неосторожности, но как бы не так.

«Сейчас, наверху, пищалки-свистелки разматывают план о моей ликвидации», – такие мысли перекатывались у него в голове. «Но ведь я всего-навсего потерял контроль над машиной и врезался в оранжевое дерево, которых в Оранже сотни тысяч!» – в глазах Нексуса мелькали стеклянные глади циклопической постройки. «Вот именно что Потерял Контроль, этого оказалось достаточным», – мужчину начала охватывать тревога и грусть. Его вели под руки несколько хранителей, вся процессия в молчании продвигалась ко Стеклу. И вот наконец двери заботливо разъехались в стороны, впуская гостей.

– Ровен час нашей песне, уважаемые! – В фойе Башни их пятерых встретил смешной человечек с огрызком лица. – Песня Глав уже в курсе дел и ваша треска, Нексус, наделала ненужного шуму, – говорил человечек, заговорщически подмигивая пробитым левым глазом.

– Я знаю, что в некотором роде пропел сухую мандолину своим невниманием и готов за это недоразумение понести наказание. Но сперва мне бы очень хотелось встретиться с Главами и поговорить с ними в приватной обстановке. – Сказал Оранжский глава и принялся переваливаться с носок на пятки и обратно, успокаивая тело мерным раскачиванием.

– Понимаю вас, но это, боюсь, невозможно. Они ценят чувство безопасности и им важно, чтобы пространство оставалось доступным для народных масс. Поэтому вашу беседу будут показывать в прямом эфире. – Отвечал этот смешной человечек, и вместе с тем еще пуще принялся подмигивать глазом. Наигравшись, он хлопнул толстыми руками, восклицая:

– Поздравляю вас с новым почином, Нексус!

– А если посмеете свернуть на попятную, – вмешалась синяя Глорис. – То я сделаю с вашим лицом то же, что и с лицом этого маленького человечка.

Из ее полуразмазанного рта свисала влажная, пожёванная прядь.

А в это самое время, между полуразвалившимися перевалами бетонных тоннелей бдели трое людей. Двое на ногах, тихо переговариваясь, топтали мелкую серо-розовую пыльцу; один на каталке, лежал сном живого мертвеца.

– Миста С, а что, если нас все-таки обнаружат? – Спросила Диана, вынимая из набедренной сумки маленький прозрачный пузырек заранее приготовленного снадобья. Оно переливалось едва видимым жемчужным сиянием.

– Если бы я не знал, что данное снадобье приготовила ты, то я бы хотел тебя предупредить чтобы ты была осторожней с этой восстанавливающей «отравой». – Сказал парень и осторожно взял из рук напарницы пузырек. – А по поводу «если нас обнаружат», то смею тебя заверить громадой своего сердца и юрким умом, что это нечто из области фантастики. – Заключил Миста, разглядывая жидкость на тусклом свету тоннельных фонарей.

– Мы не издаем какого-либо излучения, на наших запястьях красуется браслет из металла, стекла и дерева – трех ипостасей настоящего мира, которые взаимодействуя, поглощают себя, аннигилируя тем самым окружающее пространство ровно такого объема, чтобы хватало на одну персону. – Девушка натянулась подобно струне рояля, почти автоматически выпалив эту мини-инструкцию, а после быстро обмякла, принимая расслабленную позу. Глянув на парня, она сказала:

– Извини, я иногда поддаюсь внешним течениям мысли, и оно порой сбивает с нужного настроя.

– И у нашего Яна Крейцера такой же браслет, так что все путем! – Весело воскликнул Миста С, приседая на обрубок каменной скамьи.

Когда-то эти тоннели рассекал теплый воздух вагонов метро и многие миллионы существ ежедневно пользовались этим уже устаревшим и канувшим в небытие видом транспорта. Когда-то здесь гулял запах старого, усталого железа, вместе с щепоткой ароматной резины и искусственного освещения. И через серый бетон тянулись нескончаемые потоки людей, которые, находясь в этом вынужденном заточении блеклого подземелья, стремились парой мгновений достичь желаемой остановки.

Здесь можно провести короткую метафору: «Ежели тварное бытие разглагольствует через тире и комкается для достижения мелких целей, то и наивысшим гладям можно помечать свою грудь лаконичным двоеточием», – а значение этих строчек будет изменяться от сознания к сознанию, кочуя в размашистом диапазоне множественных смыслов.

– У моей бабушки была колода Таро, – Начала рассказ Диана, – древней науки прорицания. Там красовались огненные булавы, острые пики, лучезарные чаши и звонкие монеты. И однажды, будучи еще маленькой девочкой, я взяла эту цветастую колоду, большой лист бумаги и клей. – Девушка остановилась на этом кусочке, выдерживая сентиментальную паузу. – Да, я сделала коллаж-звезду, форменное «безобразие», как то обозвала бабушка. Мне казалось, что данное творчество вполне достойно этой науки. – Диана рассмеялась. – Когда бабушка пришла с прогулки и увидела сие творческое панно, то пришла в такую дикую ярость, что отлупила мое мягкое место плотно скрученными ветками полыни.

– А потом, спустив раздражение и шок, она извинилась за свою агрессию и крепко обняла тебя, так? – Улыбаясь сказал Миста С. Он взял за руки стоявшую девушку, и усадил на скамью рядом с собой, благо место как раз хватало на двоих.

Диана продолжала:

– Нет, она меня вышвырнула из дома, сказав, что эта была единственная в своем роде колода, которую ей по молодости подарил ее горячо любимый человек. Единственное, что она сделала для меня после этой заварушки, так это расшифровала получившийся на бумаге расклад. Вот каковы были слова: «Высота Стекла пробьет брешь между мирами и недра Земли рассыплются в прах. Течение Наресина спасет мелкую кучку людей, которые всю свою жизнь посвящали служению людям. А твоя песня, Диана, завершится не раньше, чем на рассвете покажется птица синего огня». – На этом отрезке рассказа девушка пожала плечами, давая понять, что и по сей день эти словеса остаются для нее загадкой.