Софья Волошина - Космос обетованный

Чем были заняты Корнелиус и Максмилиан – неизвестно. Я же с особым азартом принялся за исследование Черныша. Информации с разведывательных зондов не хватало для полной картины, а ведь так хотелось хоть немного изучить этот прекрасный мир.

Наконец Рейн собрал совещание и объявил радостную для меня и эндемиков Черныша новость – не было обнаружено никаких признаков разума и попыток вступить в контакт. А вот атмосфера, за исключением некоторых примесей, была пригодна для человеческого дыхания. Что ж, терраформирование и не такие проблемы решало! Во мне забрезжила надежда, что никто не тронет маленькую чёрную планетку с её замечательными лесами…

Высадку на четвёртую планету назначили на сто пятьдесят третий день экспедиции. Из соображений безопасности на корабле должно было дежурить не менее половины экипажа, поэтому Корнелиус Вульф, Харрис О'Харрис, врач Наталия Бочарова, Семёнов и Максимилиан Бошан остались, а мистер Стилл, Ричард Трейси, Ульрих Шеффер, химик Юна Кан и я подготовились к высадке.

Рейн Стилл, как выяснилось, запомнил моё предвзятое отношение к Чаше и хотел оставить меня на корабле, но мне удалось убедить всех, что из меня выйдет идеальный носильщик. Никому не хотелось тащить аппаратуру на себе и ходить в тяжёлом и неудобном экзоскелете вместо лёгкого скафандра класса TP1.

Для приземления было выбрано ровное плато. От края до края – голый пыльный камень. Я шёл позади и нёс всю аппаратуру, оглядывая унылые окрестности. Рейн Стилл постоянно косился на меня, словно ожидая какой-то пакости. Так странно – это моя первая высадка на другую планету, а я испытывал лишь раздражение. Меня сильнее взбудоражила наша тренировочная высадка на Ганимед, ещё в университете. Всё, о чём я мог думать сейчас – это как доказать непригодность Черныша для терраформирования.

Заблудившись в своих мыслях, я чуть не налетел на внезапно остановившегося Рейна. Ровное, как покрытие космопорта, каменное плато закончилось обрывом, под которым раскинулось… озеро? Нет, это было не озеро, а огромная колония местных обитателей. Не думал, что зрелище окажется настолько мерзким: серо-сизая масса, напоминающая гной, волновалась, норовя выплеснуться на берег.

Ричард с суеверным ужасом смотрел, как жижа колышется в своём ложе, Ульрих присвистнул, а куклолицая Юна взвизгнула, когда одна из волн достала чуть ли не до самого берега.

И только Рейн Стилл остался невозмутимым. Я позавидовал выдержке этого человека.

– Мы устроим временный лагерь. Нужно взять образцы, а затем установить, является ли колония разумной. Действуем согласно протоколу, – сообщил он.

Пока Юна с моей помощью брала пробы воздуха и грунта, делала фото и измеряла показатели среды, остальные занялись налаживанием контакта в соответствии с протоколом. Это было похоже на цирк: они с серьёзными лицами приветствовали жижу на всех известных языках, развернули портативный экран, показывали ей различные картинки и схемы. Жижа, естественно, не отвечала. Я буркнул себе под нос:

– Понятно, что она неразумна!

Конечно же, в скафандре был включён передатчик, к чувствительности которого я ещё не привык, а у мистера Стилла оказался хороший слух! Иначе и быть не могло! Рейн Стилл развернулся и окинул меня таким ледяным взглядом, что показалось: сейчас скафандр покроется инеем изнутри.

– Мистер Ри, как видно, считает нас всех дураками, – проговорил планетолог. – Один раз он поставил под сомнение коэффициент Энри и решил не включать часть данных в отчёт. А теперь он возомнил, что умнее протокола. – Все обернулись, глядя то на меня, то на Рейна Стилла, ожидая, что же будет. Что может быть интереснее, чем разнос коллеги! Мой руководитель немного помолчал, после чего резюмировал: – Но не стоит относиться предвзято. Возможно, это всё энергия молодости, и мистер Ри просто желает заниматься прикладными исследованиями. А значит, он отличная кандидатура для дежурства.

Дежурство… Согласно протоколу, после неудавшейся попытки контакта на планете должен остаться представитель экспедиции, при наличии выявленных опасных факторов – двое. Для этих целей выбирали кого-то из ксенобиологов или планетологов, чаще – методом жеребьёвки. Надо быть вконец отбитым, чтобы вызваться на такое добровольно. А я вот… договорился до дежурства. Причём, судя по отсутствию здесь хищников, агрессивно настроенных туземцев и возможных природных катаклизмов, – до дежурства одиночного.

Остальные члены команды поддержали идею. Никому из них не хотелось оказаться на моём месте, поэтому мнимый доброволец их обрадовал. Ещё эта пугающая жижа… Брр! Мне показалось, что команда облегчённо вздохнула, когда для них пришло время покинуть планету. Мне оставили модуль связи, укрытие – палатку с воздушным блок-фильтром, где можно было находиться без скафандра, а также запас воды и провизии.

– Проявите себя с лучшей стороны, мистер Ри, – напоследок бросил мне Рейн Стилл, не оборачиваясь.

Мне показалось, или в этой фразе проскользнули не только язвительные, но и одобрительные нотки? Я застыл в удивлении, но потом вспомнил, что именно Стилл был инициатором моего своеобразного наказания. Похоже, мне показалось. О каком одобрении могла идти речь при таком раскладе?

Меня ждало десять дней ада. Конечно, сутки на Чаше были в два раза короче земных, но те, кто не знает, что такое система утилизации отходов скафандра, не смогут в полной мере оценить мою печаль. Это весьма отвратительное занятие – много дней подряд справлять свои нужды, надеясь лишь на систему очистки скафандра. Занятно, что, когда я учился, выпускники любили рассказывать первокурсникам ужасы про забившуюся систему самоочистки и резервуар с продуктами жизнедеятельности, вскрывшийся внутрь скафандра. Технически такое было невозможно, мы ржали над наивными перваками, которые пугались глупых россказней… И лишь теперь, оказавшись в таком скафандре один на планете я понял, что это было совсем не смешно!

Помимо физического дискомфорта и дурацких страхов, я испытывал невыносимую скуку. На планете было пугающе тихо. В мои обязанности входило постоянное наблюдение за мерно колышущимся озером жижи и метеорологическими условиями. Раз в день я отправлял отчёт на корабль – аккумуляторы модуля связи не были рассчитаны на большее.

Ближе к концу третьих суток меня обуяла тревожность, я не мог найти себе места. Мне даже начало казаться, что жижа стала колыхаться сильнее в своем ложе, а один раз краем глаза я заметил, что она потянула к палатке щупальце. Но стоило мне обернуться, оно волшебным образом исчезало. Я пересмотрел видео с камер наблюдения, но ни одна ничего не зафиксировала, поэтому я решил, что виной всему изоляция. О галлюцинациях я докладывать не стал, не хватало ещё внепланового психиатрического освидетельствования. Обычно те, кого на него направляют, больше не участвуют в исследовательских миссиях, даже если комиссия подтверждает, что человек полностью здоров.