Роман Титов - Темный исток. Гробницы пустоты

Чудовищное положение внутри колонии никого не волновало. Антисанитария и радиация уносили жизни людей пачками. Жестокие нравы и отсутствия хоть малейшего контроля стали причиной роста преступности. Контрабандисты и пираты облюбовали станцию как место, где без оглядки на безопасников можно творить свои темные делишки. Кое-кто напрямую измывался над бедными поселенцами, но встречались и те, кто изо всех сил старался помочь, снабжая колонию провизией и медикаментами.

И вот одного из этих добродетелей мы и должны были отыскать.

Скомкав изображение, я спрятал инфопад за пазуху и обратился к брату:

– Ты точно уверен, что та штучка действительно у этого Д’юмы?

Негромкое рычание, донесшееся со стороны пилотского кресла, прозвучало красноречивее любых слов.

– Ты меня за кого принимаешь? Думаешь, из любви к трудностям в эту дыру лечу?

Обдумав сказанное, я заметил:

– Если честно, то ты и не такие трюки выкидывал.

Мекет удивился, даже оглянуться изволил:

– Это что, шутка?

– А я разве смеюсь?

Брат, снова отвернувшись, вбил несколько команд и направил «Ртуть» вдоль крайней из сфер, ища свободный для стыковки рукав.

Несмотря на более чем удручающее положение, в котором обитали местные жители, пренебрежительно называемые риоммцами коддас , от звездолетов в причальной зоне было не протолкнуться. И все благодаря антиимперским настроениям, которые в здешнем краю проявлялись особенно остро. Местные непросто не любили Риомм. Они его всей душой ненавидели. Так что с завидным гостеприимством принимали у себя всех, кого нынешний режим не устраивал. Только чудо и крайняя осторожность здешних революционеров уберегали это незначительное скопление от глаз Серой Стражи и судьбы разрушенной планеты под ногами.

Выторговав себе местечко у одного из причалов, Мекет пристыковал к нему «Ртуть» и в своей излюбленной манере начал предварительный инструктаж:

– Я иду первым, ты не отстаешь. По сторонам не смотришь, вопросов не задаешь.

Я не удержался:

– Вопросов? Каких?

– Никаких! – рявкнул он, пока я давил ухмылку. – Будь словно тень. Чем меньше народу там внутри обратят на тебя внимание, тем лучше.

Прикинув что к чему, я задался наиболее логичным на мой взгляд вопросом:

– Может, мне тогда лучше тут посидеть? Поваляюсь, книжку там почитаю…

Но братец, почуяв насмешку, прищурился.

– Нет, ты пойдешь со мной. Одна пара глаза хорошо, а две – лучше. Будешь прикрывать спину, если что.

Это заявление удивило:

– Если что ? Я думал, мы не замышляем ничего противозаконного.

– А мы и не замышляем. – Мекет выудил из небольшого отделения сбоку от консоли широкополую шляпу. Нахлобучив ее на голову, взялся проверять боеготовность пары бластеров, притороченных к поясу. Очевидно, в необходимости носить оружие у всех на виду что-то было. – Но быть готовым к неожиданностям не помешает. От этих обожравшихся солей идеалистов ждать можно чего угодно. Каждый спит и видит, как взрывается Риомм, и у каждого за пазухой спрятано не по одному грязному секрету. Эти секреты они готовы защищать так же отчаянно, как мамаша своего ребенка. Так что лишний раз на рожон лучше не лезть. Только Д’юме с ними и удается ладить. Но как именно – загадка даже для меня.

Вопрос о том, кто же этот самый Д’юма такой, на повестке не стоял. И это не значит, будто я не пытался его внести. Просто Мекет всякий раз, стоило мне завести тему об очередном космическом проходимце, водившем тесную дружбу с Желтым Малышом, неизменно уходил от ответа. Как будто боялся сказать лишнего. Или, что еще более вероятно, переживал о том, как бы мое отношение к этому подозрительному дядечке не повредило будущей сделке. А уж сделку-то он тщательно планировал. Хотя, я бы не стал сбрасывать со счетов, что это побег Ди Аргуса превратил брата в параноика. А может…

Я призадумался, искоса глянув на широкую мекетовскую спину. Вспомнилась жуткая до нелепости сцена гибели Метары, отчего едва затихшее внутри меня темное нечто незамедлительно поскребло о крышку ящика. Мекет не видел, как умирала лейра, потому что в тот момент находился в отключке. Стараниями ее наперсника он был тяжело ранен и крайне эффектную сцену пробуждения Тени пропустил. С другой стороны, он был вовсе не дурак, и без особого напряжения мог сообразить, что к чему. Но чувствовал ли он во мне угрозу? И если да, то как далеко готов был зайти, чтобы ее предотвратить?

Пока вопросы терзали разум, я переобулся в ботинки, схватил бластер и, уложив его в кобуру, поспешил за братом. Если уж предстоит разобраться во всем, то делать это лучше по ходу пьесы, в которой у меня роль не то пажа, не то злодея.

– И да, – бросил Мекет, прежде чем скрыться в пуповине стыковочного шлюза. – По ту сторону гравитации нет. Так что будь осторожней.

– Как нет? – замер я на месте с открытым ртом.

– Да запросто. Обиталище считалось временным, так что никто не собирался его облагораживать. Так и получилось. Но ты ведь уже бывал в невесомости, верно?

Сглотнув подступивший к горлу ком, я вяло кивнул:

– Бывал. Только ты все равно мог бы заранее меня предупредить.

– Не бойся. Дельце не займет много времени.

Хотелось бы верить.

Переход через шлюз-ползунок показался прыжком с трамплина в кучу дерьма. Глубокую, черную и отвратительно пахнущую.

– Фу-у-у! Что за вонища?!

– Добро пожаловать в трущобы коддас, – ответил Мекет с усмешкой. – Дом, который построил для беженцев Риомм. За что они ему безмерно благодарны.

Я уставился на него с открытым от изумления ртом. Впрочем, не только поэтому, – иначе дышать здесь было попросту невозможно. О том, что станция совсем не курорт, я знал и раньше, но даже в самых жутких кошмарах не мог вообразить подобного ужаса. То были не просто трущобы, а натуральный гадюшник! Мусорная свалка. Самая, что ни на есть. Только посреди открытого космоса, где чистый кислород по идее должен быть на вес золота, а любые отходы утилизироваться и не пропадать зря.

Братец, кажется, оценил выражение моего лица, потому что заметил:

– Ничего. Скоро привыкнешь.

Кое-как справившись с рвотными позывами, я выдавил:

– Что-то я сомневаюсь. Ты раньше бывал здесь?

– Мельком. И, говоря откровенно, не очень-то ждал возвращения.

– Могу себе представить.

Мекет проплыл через захламленную, точно лавка старьевщика Зулы с Глосса, малую сферу к узкому проходу, занавешенному куском драной ветоши. По моим прикидкам проход должен был вывести к основным помещениям станции.

– Тут что, следить за порядком не принято? – простейший вопрос, который заставлял меня внутренне кипеть от возмущения. Насколько сильно может деградировать разумное существо, чтобы согласиться добровольно прозябать в подобном кошмаре?