Марина Залесская - Звездная Ласточка

Но Моника заметила:

– Губу закатай. Ходит слух, что наша княжна побывала на Земле-1 8 8 О пребывании Мирославы на Земле-1 написано в книге «Предсказанная любовь» и закрутила там роман с местным жителем.

– Роман? – глупо переспросил я.

– Не понимаешь? Секс – это у нас, у обычных моди. А у княжны – роман, огромное светлое чувство, – пояснила Моника.

– Завидуешь? – поинтересовался я.

– Вот еще, – дернула плечом Моника. – Я Станко люблю, и люблю взаимно. Зачем мне несчастный роман? Станко вскоре появится, он будет работать с нами.

Моника, красивая черноволосая девушка с безмятежными синими глазами, была влюблена в Станко – Бета-5. Но взаимность ей только мерещилась. Станко мечтал стать ученым-ботаником и все свободное время посвящал изучению растений. Монику это вовсе не смущало, она надеялась, что когда-нибудь Станко оторвется от мхов и лишайников и обратит внимание на нее. А Монику, в свою очередь, любил Оса – Бета-1. Оса обладал приметной мутацией – окрашенными в черно-желтую полоску волосами. Многим из нас стараются сделать какую-нибудь яркую фишку, чтобы люди нас легче запоминали. Вы думаете, нас трудно различить? Нет, мы все разные и совсем непохожие. Но в лучшем случае люди смотрят на нас, как на андроидов, а в худшем – как на монстров. Вот наши создатели и выдумывают для нас различные украшения. У меня, например, серебристая шевелюра. Монике ничего не стали делать, она и так красивая. Моника – мод второго поколения, то есть ее родители, в отличие от моих – обычных людей – уже были модифицированы. Скорее всего, ее мама и папа друг друга и в глаза не видели. Их клетки отобрали, соединили и вырастили Монику в инкубаторе.

– Осу тоже направили на Негев? – поинтересовался я.

– Не знаю,– вздохнула Моника. – Хотя бы Оса здесь не появился, а то будет грызня.

Моника знала, о чем говорила. Кроме того, что Оса безответно любил ее, он терпеть не мог Мирославу и очень холодно относился к Станко. С Мири он ссорился с детства, а недавно у них случился конфликт на Всегалактических гонках на скайкарах. Оса считал, что Мири незаслуженно присвоили группу альфа, когда он до сих пор болтается в бетах. А к Станко он ревновал Монику. Как видите, у нас все как у обычных людей: любовь, зависть, интриги, ревность.

Моргнув, пискнули звездочки на занавеске 9 9 Занавеска – сленговое название завесы на телепортах , и из телепорта вышла Мири. Моника сразу же полезла к ней обниматься-целоваться. Мы, моди, сдержаны в проявлениях чувств. Ни сильная радость, ни гнев – нам не свойственны. Нас специально тренировали регулировать спектр человеческих эмоций, и никто из нас не будет так бурно приветствовать товарища. Но не Моника. Она игнорировала регулирование гормонального фона и делала, что хотела. Я думаю, именно поэтому Станко держался от нее подальше, боялся, что его унесет бурей эмоций Моники.

Я исподтишка разглядывал Мири. Она сильно изменилась: повзрослела, посуровела, сбросила девчачью наивность и мечтательность. От подростка, каким я ее запомнил, ничего не осталось. Черты лица заострились, резко обозначились скулы, в ручейных глазах застыла печаль. Мири улыбалась, но не так открыто, как раньше, а сдержанно, из вежливости. Наша княжна воспитывалась в строгости, и я знал, что никакие беды она не покажет чужим людям. К несчастью, я не относился к ее близкому кругу избранных.

Я угрюмо сидел, и Мири подошла ко мне сама.

– Сильв! Я так рада тебя видеть! – и она улыбнулась, как три года назад, светло и искренне.

– Я тоже рад. Как дела, Мири? – я произнес ничего не значащие вежливые слова приветствия, а внутри у меня бушевала радость. Когда-то я выучил ее милое лицо наизусть, и теперь видел на нем каждое, даже самое маленькое изменение, нанесенное потерями.

– Дела нормально, – ответила девушка. – Вот только что вернулась с Меандра. Вылавливала диких измененных лимнад.

– И тебе не дали отпуск после работы на Меандре? – поразился я.

– Я отказалась от отпуска, – тихо ответила Мири.

Странно. Работа на Меандре считалась одной из труднейших для моди. Психологические травмы косили даже самых стойких, и поэтому там работали только альфы.

Меандр – планета, на которой в эпоху Великих Генных модификаций разразилась гуманитарная катастрофа. Нелегальным генетикам приглянулись местные обитатели рек и озер – красивые полуразумные создания, похожие на греческих нимф. Светло-зеленые лица, изумрудные глаза, блестящие зубы, копна кудрей травянистого цвета, полные зеленые губы – все это произвело фурор у модниц Галактического Союза. Многие девушки модифицировали кожу, добавляя в нее зеленый пигмент, и делали себе руки с перепонками на ладонях, как у меандрских лимнад. Извращенцы тоже захотели иметь чудесных экзотических созданий в своих гаремах. Богачи стали заказывать лимнад для бассейнов и личных озер, но бедняжки гибли от тоски. Естественно, нелицензированные модификаторы вплотную занялись речными нимфами.

Прекрасные создания обитали лишь в одном месте на Меандре – в Озерном крае, окруженном горами. Хищники в закрытой экосистеме не водились, и лимнады процветали. Существа женского и мужского пола были так похожи, что разобрать, кто есть кто, оказалось почти невозможно. Генетики пытались приручить нимф и приспособить их к жизни в воде разного состава, но генотип пресноводных обитателей оказался настолько стойким, что они массово гибли. Когда преступления раскрылись, на Меандре осталось лишь две сотни лимнад. Одичавшие несчастные создания боялись всего и всех. Они умирали, не находя себе пары, и вскоре на Меандре не осталось бы ни одного чудесного создания, но им пришли на помощь. На планете организовали центр спасения пресноводных нимф. Их отлавливали и переселяли в тщательно охраняемый водоем. Лимнады расцвели, завели потомство, защебетали, пытаясь общаться со спасителями. А вскоре нимфы вышли на зеленые поляны, взялись за руки и запели. Волшебный концерт меандрских лимнад транслировался на всех экранах Вселенной и собрал множество зрителей. Песни нимф стали невероятно популярны и уже нашлись желающие использовать экзотических певцов в турне по просторам Галактики. Но Меандр закрыли для посещений через телепорты и выставили орбитальную охрану.

– Тяжело пришлось? – сочувственно спросил я, с тревогой глядя на бледное Мирино лицо.

Она пожала плечами.

– Как всегда на планетах с гуманитарными катастрофами. Половина из найденных лимнад погибала от инфарктов. Я разговаривала с найденными русалочками часами, и вот казалось, я уже смогла уговорить их отправиться со мной в заповедник. Мы идем к флаеру, я заливаюсь соловьем, расписывая, как хорошо русалкам жить в чистой воде среди сестер и братьев. Но стоило показать контейнер для транспортировки, как нимфы тряслись от страха и умирали. Или залезали в переноску, но гибли в дороге. Когда становилось совсем не по себе, я слушала пение спасенных лимнад, отдыхала, а потом снова отправлялась на поиски.