Вонда Макинтайр - Первое приключение

– Вы хотели меня видеть, капитан?

Джим вскочил.

– Господи, Боунз!

Джим остановился, осознав, что на мостике воцарилось изумленное

молчание. Он также различил в глазах Маккоя веселую искорку.

– Пожалуйста, пройдите со мной, доктор Маккой. Мы должны обсудить

неотложные дела. Мистер Спок, примите командование. Подготовьтесь к вылету в шестнадцать-сто.

Джим устремился вслед за Маккоем. Он ожидал, что все на мостике вот-

вот разразятся смехом. Может, так бы они и сделали, как только за его спиной закрылись двери лифта. Но он почему-то подумал, что если они даже могли бы смеяться ему в лицо, они не станут смеяться над ним, когда за старшего коммандер Спок.

Коммандер Спок с отстраненным интересом наблюдал, как новый капитан выпихивает своего растрепанного офицера с мостика в турболифт.

– Это был доктор Маккой? – спросила лейтенант Ухура, как только двери лифта закрылись.

– Это был доктор Маккой, – подтвердил Спок. – Наш новый главный

офицер по медицине. – В течение всего утра Спок был в курсе тайных попыток капитана Кирка вычислить доктора. Он думал о том, чтобы предложить свою помощь, каковую он полагал потенциально значительной, но воздержался, именно по причине явного желания Кирка, чтобы никто не заметил, чем он занят. Возможно, капитан и держал это в секрете потому, что ожидал найти доктора Маккоя в таком дискредитирующем виде. Но, если так, почему тогда он настоял на том, чтобы доктор поднялся на мостик? Спок спросил себя, начнет ли он хотя бы когда-нибудь понимать мотивы человеческих поступков.

– Надеюсь, с ним все будет в порядке, – сказала Ухура. – Он выглядит так, будто попал в аварию.

В аварию, со времени которой уже прошло некоторое время, судя по виду

травмы, подумал Спок.

– Хотелось бы также верить, – сказал вулканец, – что он лучше заботится о своих пациентах, чем о себе.

В турболифте Джим уставился на Маккоя со смешанным чувством облегчения и злости.

– Боунз, что с тобой случилось?

– Ничего. – Маккой оглядел себя, будто в первый раз заметив, во что он одет. – А что? Тебе не нравится новая мода?

– Это… – Джим смерил Маккоя взглядом, – Не вполне… как бы это выразится? – идет к звездолету.

– Ты мне сам не дал переодеться. Я вообще-то, знаешь, пытался. – Он нагнулся и стянул драную туфлю. Пригоршня песка высыпалась из нее и рассыпалась по полу. – Он стянул второй башмак и принялся стряхивать песок с голых ног. – Как там Митч?

– Он… все еще в регене. Говорят, что ему лучше.

– А Кэрол?

– Думаю, прекрасно.

– Ты думаешь?

– Ничего из этого не вышло! – сердито сказал Джим. – Забудем.

– Но…

– Я не хочу говорить о Кэрол Маркус!

Маккой нахмурился.

– Ты в порядке?

– Да! Я в порядке! Почему меня все спрашивают, в порядке я или нет?

Боунз, где, черт тебя возьми, ты был? Что у тебя с ногой? Я чуть не отрядил поисковую группу! Ты должен был должиться два дня назад!

– Да, знаю. И я пропустил твой праздник. – Он запустил пальцы в

спутанную шевелюру, заглаживая ее назад. Местами она выгорела на солнце до медного цвета, которое, к тому же, наложив темный загар на его лицо, оставило кожу белой в морщинках вокруг глаз.

– Где ты был? Я чуть не доложил, что ты не прибыл на борт!

– Расслабься, Джим, я же здесь, так? Я был в отпуске. По твоему настоянию, как мне припоминается.

– Знаю.

– Я был на сплаве. Как только мы достигли границы, я примчался сюда так быстро, что даже не стал складывать лодку.

– Складывать лодку?

– Ну. Она резиновая; ее надо помыть, сдуть и уложить, как приедешь.

– Ты плыл по реке в резиновой лодке?

– Ты ухватил самую суть.

– Тебе, должно быть, напекло голову.

– Я поехал в Большой Каньон, – сказал Маккой. Его энтузиазм

переплескивал через край и делал затруднительной задуманную Джимом ругань. – Сплав по горной реке. Пробовал когда-нибудь?

– Нет.

– Это невероятно. Это изумительно. Мы таскаемся куда-то на края

Галактики, когда на нашей собственной планете есть такие потрясные места, которые мы в жизни не видели. Джим, ты просто обязан это попробовать!

– Ты то же говорил про мятный джулеп, – сказал Джим. – Что ты сделал

со своей ногой? И, кстати, ты мне так и не объяснил, почему не дал мне знать, что опаздываешь. Ты бы мог избавить меня от необходимости давать всем вокруг кучу уклончивых ответов.

– Каньон – исторический заповедник. Все коммы запрещены, даже

примитивные, вроде рации или браслетов-телефонов.

– Это какое-то варварство, – сказал Джим. – Ты еще, поди, за это заплатил ?

– И еще как! – сказал Маккой. – Ты не можешь просто так взять и

отправиться туда. Страховка составляет немалую сумму, и еще ты должен поклясться мотоциклом своей бабушки, что не подашь в суд на компанию, если упадешь в воду и потонешь.

– Не вижу, в чем тут прелесть, – сказал Джим.

– Это чуть не самое классное, что было в моей жизни. Джим, у тебя зависимость от всех этих высоких технологий.

– Без «всех этих технологий» у нас бы были крупные проблемы. А с ними

твоя нога так не выглядела бы, – От одного взгляда на ногу Маккоя колено Джима снова начинало ныть.

Маккой радостно улыбнулся.

– Нас выбросило из лодки. Меня протащило по камню. Мы потеряли кое-

что из снаряжения; мы еще думали, что к тому же потеряли пару людей, но мы их позже подобрали. Поэтому я и опоздал. – Он нежно улыбнулся при этом воспоминании. – И кое-что из еды тоже пропало, так что последние два дня мы подсократили рацион…

– Почему же вы не попросили, чтобы вам переправили… – Джим

замолчал. Маккой же сказал ему, что каньон – исторический заповедник, а он знал, что в парках такого назначения транспортация запрещена. Однако же транспортер был настолько привычным явлением, что он с трудом мог представить, что не может связаться с кем-нибудь и тут же получить то, что ему необходимо. Транспортер отказывал гораздо реже, чем, скажем, система вентиляции.

Лифт остановился в секторе, где были офицерские каюты. Маккой вышел.

– Это был потрясный отпуск, Джим.

– Мне это что-то не показалось потрясным. Мне так показалось, что тебе

нужен отпуск, чтобы прийти в себя после этого отпуска. Мог бы хоть сказать… – Лифт попытался закрыться, Джим сунул руку в поле сенсоров.

– Я не хотел, чтоб меня отслеживали! – сказал Маккой, немного

резковато. Из-за темного загара его голубые глаза казались более глубокими и яркими. Белые черточки вокруг глаз исчезли, когда он прищурил глаза. – Я не хотел, чтобы можно было в любой момент позвонить и вызвать помощь. Я хотел посмотреть, могу я сделать что-нибудь самостоятельно, или нет, – без этой вечной страховки. Что ты, не понимаешь, что ли, Джим?