Вонда Макинтайр - Первое приключение

полюбить этот корабль.

Когда директор надзорного комитета Клингонской Империи – иными

словами, глава секретной полиции олигархии – попытался связаться с командиром новейшего боевого корабля флота, прототипа и опытного судна, на которое все так надеялись, он не получил ответа. Он повысил интенсивность попыток, но корабль так и не отозвался.

От этого директор впал в глубокую задумчивость. Если командующий офицер потерял корабль – из-за бунта, аварии или прохода слишком близко от Федерации – ему не было извинений. А если он оказался таким дураком, что позволил захватить корабль прежде, чем смог его разрушить, – если он просто передал его в руки Звездного Флота, – в первый раз директор почувствовал, что рад, что Федерация заботится возвращать пленников живыми и здоровыми. В том неправдоподобном случае, что офицер оказался пленником, директор никому бы не доверил его воспитание.

Директор чувствовал, что слишком зол, чтобы испытывать скорбь. Когда другая эмоция все же пробилась через его гнев, это была не печаль, а страх. Если правительство определит просчет, если посчитает, что офицер проявил некомпетентность или совершил должностное преступление, тогда родные офицера будут ответственны за огромную стоимость корабля.

Директор надзорного комитета немало потрудился, чтобы командование этим кораблем получил этот конкретный офицер. И также немало поработал, чтобы самому приобрести большую власть и средства. Теперь, казалось, вся его власть, плоды его трудов, его средства должны исчезнуть из-за правил олигархии и ошибок офицера.

Он направил всех своих сотрудников на поиски нового корабля, – корабля, которым командовал его сын.

Джим пригласил Линди с компанией пообедать за капитанским столом этим вечером; он взглянул на груду бумажной работы, уже скопившейся и поджидающей его и решил, что это может подождать; он лучше продолжит свое изучение «Энтерпрайза».

Большая часть научного отсека пустовала. Персонал здесь появится после этого рейса, – Звездный Флот не видел резона держать сотню ученых на корабле, не отправляющемся в область, где что-то можно исследовать. Джим спросил себя, как он выдержит следующие три месяца.

Он задержался перед инженерным отсеком.

Ну же, сказал он себе. Твой главный инженер может, и думает, что ты только что вылупился и считает желторотиком, но вряд ли он скажет тебе это в лицо.

Они вошел.

– Добрый день, мистер Скотт.

– Э-э… капитан Кирк.

– Я подумал, что мне нужно лучше познакомиться с кораблем.

– Оч’нь хорошо, капитан. – Он остался стоять где стоял, не предлагая Джиму показать ему тут все, но и не возвращаясь к работе.

Джим обошел его.

Отсек был просто вылизан. Не удивительно, что «Энтерпрайз» и

лейтенант-коммандер Скотт заслужили такую высокую репутацию в Звездном Флоте. Джима не радовала неприветливость инженера, но он видел, что его репутация заслужена.

– Я очень впечатлен, мистер Скотт.

– Тогда… вы, может, сделаете пару-тройку испытаний скорости, да, капитан? – сказал Скотт с надеждой в голосе.

Джим было загорелся идеей, – но, ничего не сказав, тут же призадумался. Если корабль пойдет до Звездной базы 13 на полной скорости, – он не только должен будет там задержаться лишние несколько дней, – не говоря о том, как отреагирует на это Клингонское правительство, не говоря о том, что остановка будет скучной, – но он к тому же израсходует запасы топлива на то, чтобы на такой скорости пройти путь до конца Фаланги и обратно. Он не хотел заправляться на 13-й, потому что на 13-ю все завозилось издалека.

– Не теперь, мистер Скотт. Может быть, позже в этом полете.

– Но, капитан…

Джим знал, что, если позволит Скотту уговаривать себя, соблазн может

оказаться слишком велик.

– Позже, мистер Скотт, – сказал он кратко.

Скотт замолчал. Джим вышел из инженерного, недовольный собой, за то,

что чуть не позволил своим личным предпочтениям возобладать над интересами корабля и команды.

Он решил, что все же пойдет в свою каюту и выполнит часть бумажной

работы.

Войдя в столовую и быстро оценив обстановку, Спок перешел от быстро

подавленного чувства удивления при виде представшей глазам сцены к побуждению уйти в свою каюту, и затем, – к решимости не позволить переменам нарушить его заведенный распорядок.

«Энтерпрайз» нечасто перевозил гражданских, по крайней мере, не в таком

количестве. Их костюмы, – некоторые из них были все же одеты скорее в обычные костюмы, чем в модного или этнического стиля одеяния, – резко выделялись среди униформ Звездного Флота. Гражданские говорили и смеялись в несдержанной манере, – без сомнения, оттого, что у них не было старшего офицера, которому они бы подчинялись, – только генеральный менеджер. Менеджер сидела за центральным столиком, – в компании своих сотрудников и офицера Звездного Флота, – нового корабельного хирурга, внезапно понял Спок. Подстриженный, свежевыбритый и одетый в приличную одежду, доктор Маккой выглядел теперь вполне презентабельно. Немного ранее, Спок не захотел бы поклясться, что такой подвиг возможен.

Стул во главе стола оставался пустым.

Менеджер обняла одного из своих циркачей. Спок сомневался, что такое поведение могло бы иметь отношение к дисциплине.

Два человека в мешковатых черно-белых одеяниях поправили розочки в петлицах. Сначала один, потом другой, стали выполнять странные движения ногами, сопровождаемые звуком, который Спок идентифицировал со звуком ударов металла на их подошвах об пол. Их товарищи подбадривали их возгласами и выкриками. Спок подумал, не является ли он свидетелем перебранки, которую должен остановить. Нет, похоже, они просто были вовлечены в своеобразное соревнование, пытаясь по очереди изобразить серию движений, которую другой должен был повторить, – или проиграть. После третьей комбинации пара завладела вниманием всех, находившихся в столовой. Крики и восклицания приблизились к какофонии.

Возле синтезатора Спок заказал свой обычный салат. И прошел к своему обычному месту.

Там сидело несколько новых офицеров, – Сулу, навигатор коммандер Чеунг, Хазарстеннай, лейтенант из инженерного, – они смотрели представление, оживленно разговаривали, смеялись, шутили друг с другом. Спок заколебался, но за столом оставалось несколько свободных стульев, и Спок не мог придумать логичную причину не занять один из них.

Два артиста закончили представление преувеличенными поклонами своей спонтанной аудитории, и друг другу. Помещение взорвалось финальными аплодисментами. Спок поставил поднос на стол.

Три младших офицера прекратили говорить, выкрикивать одобрения, и замолчали. Спок кивнул им. Они уставились на него. Он сел.