Роман Сидоркин - Планета Вода. Часть I

За каждой головой вырастала ещё одна, так что свободного пространства, чтобы нацелить свой взгляд на ракету, просто не оставалось. Тогда Света подумала о конверте. Она с подозрением относилась к действиям матери, и была часто уязвлена её холодностью и поэтому всё, что с ней было связано, она старалась держать подальше. Но она так любила сына, что решила, что будет несправедливо не дать ему увидеть запуск из-за подозрений. Она порылась в рюкзаке и вытащила оттуда конверт из плотной жёлтой бумаги, словно попавший сюда прямо из прошлого века. Эта бумага, даже её запах наводила на мысли о чём-то мрачном, холодном, что всегда заставляло её чувствовать напряжение в присутствии матери. Света едва сдержалась, чтобы не бросить конверт под ноги толпы.

Тагир искал место, откуда вид на ракету будет лучше, поэтому Света, не предупредив его, пошла в сторону выхода.

Нелюбезный и видимо уставший охранник не сразу вник в сказанное. Он привык, что к нему обращаются со всякой чепухой: где здесь туалет, где вход в гостиницу и т. д., так что слушать Свету он не стал, а сразу кивнул на значок женской уборной. Ей пришлось несколько раз повторить вопрос и ткнуть запиской ему прямо в лицо, чтобы он наконец включил сознание и сделал что от него требуется. Когда эмблема с двуглавым орлом, сияющей звездой и расчерченной планетой вызвал в голове этого человека правильные ассоциации, он подтянулся, лицо стало сосредоточенным.

– Это нужно передать начальнику управления полётами, – произнесла Света, чувствуя смущение.

Он что-то сказал по рации и вежливо пригласил Свету следовать за возникшим позади неё молодым охранником. Света сказала, что ей нужно позвать мужа с сыном.

– Конечно-конечно, – сказал охранник, изображая на непривыкшем к такому выражению лице доброжелательную улыбку.

Через полминуты, в сопровождении охранника, который раздвигал перед ней толпу, Света оказалась рядом с мужем и сыном. Она тронула Тагира за плечо.

Он среагировал не сразу, так как в толпе постоянно кто-то кого-то задевает, и ей пришлось ритмично потеребить его за руку.

– Пойдём, – сказала она, посмотрев в глаза.

Объяснять что-либо в шуме толпы, было глупо, но он и так всё понял. Видимо у него из головы тоже не шёл тот конверт, только он старался спрятать мысль о нём поглубже. Ваня стал яростно протестовать против их ухода и дёргался на шее своего отца. Когда они наконец вышли из зоны громкого шума, мать ему объяснила, что у них будут лучшие места, откуда ему будет видно всё, и никто не будет закрывать ему обзор. Света не была уверена в своих словах, ведь мать не сказала ей, что в том конверте.

Когда они проходили сквозь рамки металлоискателей, разного рода сканеры и другие приборы безопасности, находясь под прицелом десятков камер и взглядами молчаливых вооружённых людей, она уже серьёзно жалела, что приняла такое решение: ну можно ведь было постоять и среди всех, ничего страшного, ракету всё равно будет видно, когда она взлетит. Но было поздно: их вели по прямому холодному коридору к металлическим дверям какого-то лифта.

Подъём занял не больше трёх секунд: всё было оборудовано, чтобы в случае нештатных ситуаций руководители и специалисты в кратчайший срок могли оказаться в пункте управления.

О них уже знали. У выхода из подъёмника, в пункте их назначения стояла небольшая делегация из двух человек: один молодой, в костюме с незастёгнутой сверху пуговицей рубашки, второму было лет за пятьдесят, у него было круглое лицо, нос неправильной формы и в целом он походил скорее на директора провинциального ресторана, чем на человека, связанного с космической отраслью. Одет он был в обычную рубашку и джинсы и держался очень свободно. Но его умные глаза и какое-то неуловимо-тонкое выражение острого интеллекта, словно невидимая вуаль на этом неправильном лице, выдавали в нём управителя всего этого комплекса.

– Здравствуйте. Меня зовут Николай Васильевич, – спокойно, очень естественно сказал он и протянул руку.

Было заметно, что он торопится, поэтому, поздоровавшись, Света торопливо и неловко передала ему конверт.

– Пройдёмте в мой кабинет, – мягко сказал он.

В кабинете за своим столом он быстро распечатал конверт, с невероятной скоростью, которая равнялась примерно трём секундам, ознакомился с содержанием письма и с облегчением, которое уловила одна Света, поднял на них глаза.

У самой Светы отлегло: значит там не было ничего, что возлагало бы на них какие-то обязанности. А говоря откровенно, она опасалась, что это как-то затронет Ваню.

– Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что вы сами не в курсе, что в этом конверте, – заговорил он – здесь содержится просьба выделать вам место для наблюдения за запуском рядом с профильными специалистами и начальником ЦУПа. Обычно такие вещи не допускаются, но по просьбе такого уровня я могу сделать исключение для вас.

Ваня в это время, пытаясь подтянуться на тумбочке, уронил цветочный горшок, земля рассыпалась по половине кабинета.

– Иван! – крикнула на него мать.

Он поднял виноватые, но в то же время весёлые глаза.

– Ничего, – сказал Николай Васильевич – мой помощник, – он кивнул на молодого парня в костюме с расстёгнутой пуговицей – Дмитрий проводит вас и по пути проинструктирует.

– Пойдёмте, – вежливо сказал Дмитрий.

Они прошли несколько помещений, где, не поднимая глаз от мониторов трудились люди. Инструктаж, в основном, сводился к простым аксиомам: ничего не трогать, выполнять, при необходимости, требования персонала, никому не мешать. При этом Дмитрий поглядывал на беспокойного Ваню, который всё время норовил свернуть с их маршрута и зайти в какое-нибудь помещение.

Когда они подошли к широкой двери, которой оканчивался их путь, он не выдержал и сказал:

– Очень большая просьба, держите мальчика рядом, команда, которая работает здесь, выполняет очень важные…

– Мы всё понимаем, – сказал Тагир – мальчик всё время будет при нас.

– Хорошо, – сказал ассистент – когда войдёте, подниметесь по центральному проходу между рабочими местами прямо к стеклянной стене, о вас там уже знают и откроют вам дверь. Николай Васильевич подойдёт через несколько минут.

Ваня помнил, как они поднимались по этому проходу, между рядами сотрудников и компьютеров, как его родители буквально чувствовали недоумение, исходившее от окружающих, как им самим было неловко – ведь их делегация тут явно лишняя. Он остро улавливал лучи дискомфорта.

Это странно, но сам Ваня чувствовал в этот момент нечто совсем своё, не похожее на то, что чувствовали его родители. Именно с того момента, как он помнил, он стал ощущать себя отдельной от родителей ментальной экосистемой. Первое настоящее, не связанное с родителями, оформленное и полноценное чувство он испытал именно тогда. Это было чувство ПРЕДВКУШЕНИЯ. Приближалось что-то большое и немыслимое по детским меркам, хотя подавляющее большинство взрослых это зрелище также потрясает. Но дети – это совсем не похожие на взрослых существа, их мир в тысячи раз ярче и объёмнее. Ваня в тот момент открыл в себе целую галактику чувств.