Николай Захаров - Авантюристы. Книга 4

– Что вы прыгаете как макаки, крюйс-брам-рей вам в задницы, стаскивайте монаха с лошади и снимайте с него все. Кошелек мне,– подгонял он команду. Пятнадцать грязных рук, свободных от дубин, незамедлительно вцепились в сутану и если бы она была из обычной ткани, то Михаил в течение пяти секунд остался бы без одежды, но ткань выдержала к чести ее разработчиков из «допотопной» корпорации XЦX.

Вцепившись в сутану лондонские «джентльмены удачи», буквально повисли на Михаиле, сквернословля и сопя от усердия. Михаил потянул повод влево, и Лерка закружилась на месте против часовой стрелки. Получившаяся «карусель» ей так понравилась, что она даже заржала от избытка чувств. А вот обывателям местных подворотен это, любимое всеми детишками мира развлечение, явно пришлось не по душе, потому что на пятом круге, некоторые стали отскакивать с недовольными физиономиями. Дольше всех продержался верзила в полосатой когда-то рубахе. Рубаха когда-то была шикарной, в широкую горизонтальную полоску, она сочетала весь спектр радуги, но это было очень давно и теперь на ней преобладали два цвета – черный и серый, живописно прерываемый там и сям лохматыми дырами разного размера. Парень был уцепистый и выдержал кругов десять, даже пытаясь наносить удары сучковатым дрыном. При этом он орал что-то невразумительное, переведенное «сурдом», как «эх ма». Однако центробежная сила на десятом круге доконала и этого, самого фанатичного из «джентльменов». Зато и отлетел он гораздо дальше остальных. Метров пятнадцать пролетел, так и не выпустив из руки дубину. Зацепив по пути Хью, замершего с открытым, беззубым ртом. Если бы не Хью, то парень, пожалуй, улетел бы гораздо дальше, но «боцман» был тоже парень не самого мелкого телосложения, поэтому столкнувшись с ним «полосатый» с ног-то его сшиб, как кеглю, но полет на этом и закончился.

Хью-утопленник, временно оказался не в состоянии руководить действиями банды оборванцев и они, привыкшие действовать по его указке, деморализовано таращились на монаха, сидящего как ни в чем ни бывало на «бешеной» кобыле.

– Не зашиб ли я вас часом, джентльмены?– осведомился Михаил, пытаясь изобразить на лице самую очаровательную улыбку. Улыбка получилась, но не очаровала, а напротив… обозлила.

– Бей его!– крикнул кто-то визгливо и зло. Явно не Хью. Похоже, в команде появился новый неформальный лидер. Предложение было толковым, а главное своевременным, поэтому никто спорить не стал. Даже Хью, будь он в сознании, не смог бы придумать ничего толковее. Джентльмены удачи, рефлексорно разбившись на тройки, кинулись на улыбающегося монаха и дубины замелькали со всех сторон, опускаясь в основном на круп лошади. Досталось ногам и коленям Михаила, били не точно, но сильно. Очухавшийся от приземления «полосатый», ринулся, чтобы внести свою посильную «лепту» и опять удивил Михаила, сломав довольно толстую дубину о его плечо с первого удара. Нормального монаха на нормальной лошади уже давно бы убили вместе с лошадью, но эта мысль как-то никому не приходила пока в голову. «Полосатый», лишившийся «орудия труда», принялся швырять в Михаила булыжники, выворачивая их из мостовой и норовя попасть в голову. Вот это уже не понравилось Михаилу, потому что парень явно был мастер в этом виде спорта и мог запросто попасть в лицо, не защищенное «Завесой». Тем более что метался он перед самой мордой Лерки и с трех метров промахнуться было сложно. Уклонившись от двух булыжников, Михаил соскочил с «Трояна» и третий перехватил вместе с занесенной для броска рукой. Не обращая внимания на прыгающих вокруг оборванцев с дубинами, отвел «полосатого» к стене и, усадив там, скомандовал:

– Замри,– потом повернулся к наседающим на него гопникам и принялся аккуратно изымать из их рук дубины. Забирал и швырял на крышу соседнего дома. Дом был, впрочем, совсем не высоким – пятиэтажным. Секунд тридцать заняло разоружение и секунд десять ушло на то, чтобы согнать банду последней дубиной к той же стене. Получившие по легкой, профилактической затрещине, джентльмены удачи жались спинами к шершавой стене дома. Сейчас они напоминали стаю бродячих собак, всегда готовую напасть, но и всегда готовую бежать при достойном отпоре жертвы.

– Лер, притащи сюда Хью – капитана этой сборной команды,– попросил Михаил и «Троян» немедленно приволок зубами, прихватив за лохмотья, все еще пребывающего в беспамятстве «боцмана».

– Что-то долго он в отключке,– посочувствовал Михаил бывшему моряку.– Не зашиб ли его этот мордоворот вообще на смерть? Всем стоять и не дергаться. Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, прыжок на месте – провокация, глушу без предупреждения, – сообщил он мнущимся у стены «джентльменам» их права и обязанности.

Хью оказался жив и Михаил, поставив его на ноги вежливым рывком, нахлобучил ему на голову цилиндр-гармошку, который заботливо принесла в зубах Лерка. Глаза у Хью смотрели в разные стороны, но на ногах он держался, поддерживаемый с двух сторон собратьями, а с третьей стеной дома.

– И так, джентльмены, с чего начнем нашу политинформацию?– обратился к усмиренной своре Михаил. Банда оборванцев оцепенело, молчала. Монах, который получил сотню ударов убийственных и остался жив, заставлял относиться к нему с почтением. Хорошая "мысля", которая как известно, приходит "опосля", незамысловатая, а потому пришедшая во все нечесаные головы одновременно, пробежала по извилинам "джентльменов" и отразилась на лицах тупой покорностью. Монах был "в своем праве" победителя. И дубина в его руках аргументом была веским, для того чтобы слушать его со всем максимальным вниманием столько, сколько он сочтет нужным. Кто-то даже всхлипнул тоскливо, с подвыванием.

– Ну-ну! Все не так трагично, господа нищие,– попытался успокоить оборванцев Михаил, но опять добился эффекта прямо противоположного. Кто-то застонал, как над покойником и рванул драную одежонку на груди, так что только треск пошел.

– Всем заткнуться!– повысил слегка голос Михаил, подпустив строгости и это подействовало. Замолчали.

– Довожу до вашего сведения, джентльмены, что я не любитель острых ощущений и приехал в ваш вонючий город совсем не для экзекуций. Понятно излагаю?

– Не-а,– осмелился кто-то на реплику.

– Поясняю. Мордобой не одобряю. Понятно теперь?

– Да. Чего не понять. Ясно, что не одобряете, святой отец.– Живо отреагировали обитатели лондонского "дна".

– Я понимаю, что не от хорошей жизни разбоем занялись и нищенствуете не из любви к такому времяпрепровождению, но неужели в таком большом городе и не найти себе занятие менее хлопотное и более прибыльное?

– С фабрики выгнали и куда я пойду?– заныл стоящий крайним слева коротышка в длинном до пяток сюртуке. С кого он его содрал не известно, но потерпевший был видать здоровяк, потому что нынешнему обладателю пришлось рукава срезать наполовину. Сюртук был подвязан, как и положено веревкой пеньковой, а из-под длинных пол, бахромящихся по земле, торчали босые, грязные пальцы ног. Остальные одеты были не лучше. Приличнее всех выглядел Хью – "утопленник" в его цилиндре и вполне добротной куртени из парусины. Дырок почти не было на ней и это очевидно давало ему право на капитанство.