Николай Захаров - Авантюристы. Книга 6

Карл, после перевязки, получив внезапное освобождение от мучившей его месяцами боли, уснул так крепко, что фрау Ингрид попытавшаяся его разбудить, чтобы накормить, отошла от его постели, улыбаясь и плача одновременно:

– Уснул и спит так сладко, что жалко будить,– сообщила она детям.

– Пусть спит. Он ведь уже полгода не спит по настоящему, так что пусть отсыпается. Чем дольше проспит, тем лучше. Быстрее поправится,– посоветовал Михаил.

Карл проспал трое суток, а проснувшись, так был голоден, что встав ранним утром самостоятельно с постели, присел к столу и принялся уплетать, все что подвернулось под руку. Организм выздоровевший, требовал калорий. Проснувшаяся Ингрид, изумленно наблюдала, как ее муж расхаживает, слегка прихрамывая по комнате и потрошит кухонный шкафчик.

Увидев, что муж принялся наворачивать ложкой сырую муку, она вскочила, отобрала ее у него и принялась растапливать печь, чтобы разогреть ему три завтрака, обеда и ужина, которые он пропустил.

Монах не обманул, через неделю Карл уже не хромал совершенно и лицо его налилось здоровым румянцем. Этих двух монахов из России, семья Брауншвейгов не забудет никогда, отмечая ежегодно день их появления, собравшись за столом и читая все вместе молитву Святому Преподобному Варфоломею. Жизнь семьи с того дня резко переменилась к лучшему и воспринималось это как явленная им милость Божья и чудо явленное посредством Православных монахов Михаила и Сергия. Отто летом сдал экзамены успешно в Университет в Вене, закончил его и достиг затем высокого положения в науке и общественной жизни. Но он так же запомнил на всю жизнь каждое слово сказанное ему тогда в ресторане Сергеем и потом, когда они прощались на пересечении Ландштрассе и Бетлехемштрассе.

– Живи, Отто, и радуйся жизни. У тебя будет трудная и интересная жизнь. А век грядущий, к сожалению, будет кровавым. Война и революция развалят Австрийскую империю Габсбургов. Я бы посоветовал вашей семье вообще уехать из Австрии в Швейцарию перед четырнадцатым годом лет на семь и перед сороковым лет на пять. Это будут самые трудные времена для Австрии. Если сможешь, то увези семью на эти годы. И помни, Отто, что две грядущие, страшные войны, Австрия будет воевать против России. А это наша Родина. И если тебе всучат в руки винтовку, то каждый твой выстрел может оказаться в меня или Михаила.

– Я никогда не возьму в руки оружие. Клянусь Святым Варфоломеем,– воскликнул со слезами на глазах бывший официант и будущий профессор. И он сдержит свое слово.

В июле 1914-го года Европа и весь мир стояли на пороге Первой Мировой войны. Которую назовут тогдашние средства массовой информации «Великой войной», а в Российской Империи «Второй Отечественной». Первой Мировой она станет, когда грянет Вторая Мировая.

Великая война назревала, как фурункул на теле Европы и уже прогремевшие выстрелы Гаврилы Принципа в австрийского престолонаследника Франца Фердинанда и его жену Софию в Сараево, включили отсчет последнего мирного месяца. Ровно через месяц, 28-го июля, тяжелая артиллерия Австро-Венгрии принялась палить по столице Сербии Белграду. Короли и цари европейские, забыв о том, что они братья и сестры, объявили о мобилизации резервистов и военный Молох начал набирать обороты, чтобы в течение следующих четырех лет перемолоть 12-ть миллионов человек разных национальностей и еще 50-т миллионов превратить в калек.

Последний мирный месяц, дышал тревогой и кричащие со страниц газет новости, заставляли обывателя во всех странах Европы терять сон и аппетит, беспокойством наполняя их души и сердца. Неуверенность в завтрашнем дне не могли развеять ура-патриотические заявления политиков, народы инстинктивно предчувствовали море крови, миллионы смертей и беды, которые неотвратимо должны были обрушиться на большинство голов подданных всех этих «братьев и сестер, кузенов и кузин, дядюшек и бабушек», красующихся в горностаевых мантиях с коронами в бриллиантах размером с кулак на пустых головах. Пустоголовость эта, вдруг, как эпидемия охватившая все царствующие тогдашние династии, обошлась народам Европы такими реками крови и слез, что, пожалуй, слова Михаила, «что мир выпив столько же вина был бы пьян в драбадан, как минимум пару недель", сказаны им были не достаточно сильно.

Вена в июле 1914 напоминала военный лагерь, поднятый по тревоге. Марширующие по улицам столицы Австро-Венгрии колонны наполнили их настолько, что это количество заставляло обывателя пыжиться в патриотических порывах и частично верить в непобедимость Империи Габсбургов. Самая неустойчивая из существующих тогда, она первой начнет стрелять и развяжет бойню, в результате которой трон Габсбургов рухнет, а Империя развалится на множество мелких удельных псевдодемократических государств.

Михаил с Сергеем появились в Вене в середине июля у Академии изобразительных искусств на Шиллерплац.

– Ты уверен, что он здесь появится?– Сергей разглядывал помпезное крыльцо Академии с колоннами.

– Непременно. Он не оставил мысль поступить сюда. Дважды пытался уже, но не получилось. Вообще-то Адольф живет в последнее время в Мюнхене на улице Шлейхесмер. Поселился там при магазинчике художественном. Хозяина зовут Йозеф Попп. Пустил парня, потому что разглядел в нем одаренного копииста. Адольф перерисовывает с открыток всякую хрень, а Попп впаривает ее туристам. Из Вены Адольф умотал по банальной причине, от призыва на службу в армию «косил». Не хотел служить. Но в прошлом году в декабре его достали и в Мюнхене. Полиции двух стран взаимодействуют вполне успешно. Мюнхенская Адольфа, по просьбе Австрийской, разыскала и арестовала. Новый год 1914-ый будущий фюрер встретил в тюремной камере. Отсидел все праздники январские и в конце месяца его депортировали в Австрию, где он вынужден был пройти медицинскую комиссию. Для Адольфа, скрывавшегося от призыва сюрпризом оказалось то, что комиссия признала его непригодным для военной службы по состоянию здоровья. Зря скрывался, шарахаясь от каждого встречного полицейского. Комиссию он почему-то проходил в Зальцбурге. Наверное, потому что там тюрьма хорошая, вместительная. Помнишь братца его Алоиса?

– И даже папашу с такой же кликухой, пока еще не забыл. Век бы их не видеть,– усмехнулся Сергей.

– Ну, так вот. Гитлер, комиссию не пройдя, помчался естественно в Мюнхен обратно. Теперь его этот город не держит, а Вена ждет, в нашем лице, на этих ступеньках.

– И он появится сегодня здесь через пять минут?

– Появиться сегодня, но не через пять минут, а минут через десять. У него, вот на этом крылечке «стрелка забита» со своим старым приятелем. Как уж они договорились о встрече история умалчивает, но была она не случайна и сыграет некоторую роль в дальнейшей судьбе фюрера.