Михаил Миллан - Буран 2.0

– Результаты вскрытия уже известны?

– Да. Обширное кровоизлияние в мозг и ровно через две минуты – остановка сердца вследствие острой сердечной недостаточности. Медицина почти всегда отвечает на вопрос, что произошло, но крайне редко – по какой причине.

– Вы сделали акцент на времени. Почему две минуты? Отчего такая точность?

– Статистика, господин президент. Было несколько случаев, когда полиции удавалось задерживать неадекватного убийцу, и всякий раз при попытке допроса осуществлялся один и тот же сценарий. Видимо, это одна из программ уничтожения, о которых я уже упоминал, внедрённая извне в мозг потенциального убийцы. Но это что касается киллеров поневоле, когда Явление так грубо заметает следы своего присутствия, что это сразу бросается в глаза. Если нет большой срочности зачистки, существует такое безотказное средство, как рак. Небольшое и незатратное изменение на генном уровне, которое носит скорее программный характер, – и организм неудобного по какой-то причине человека начинает сам себя убивать. Дёшево и сердито. И в крайних, в очень крайних случаях людей просто превращают в пыль. И не обязательно занимающих важные посты. Человек, к примеру, ложится вечером спать, а утром на постели – горстка пепла или, лучше сказать, пыли. Недавно была резонансная история с канадскими лесорубами – вы, наверное, слышали? Когда бесследно исчезла бригада.

– Что-то приходилось слышать. Но мне некогда интересоваться жёлтыми новостями. Каких только небылиц эти мерзавцы не насочиняют!

– Понимаю вас, но там всё просто. Простые ребята, просто легли спать. А утром не вышли на работу. Исчезли. Бесследно. В спальных мешках осталось носимое бельё – трусы, майка. Вся обувь и верхняя одежда на месте. Ушли ночью на мороз? Голые? Все были в шоке. Полиция безуспешно искала следы. Мы предложили канадским копам помощь. Те с радостью согласились. Исследовали спальные мешки – обнаружили внутри чёрно-серую пыль. Мелкую, как тонер для принтеров. По составу эта пыль оказалась невероятно чистым углеродом – девяносто восемь процентов, – химики удивлялись. Связались с канадцами, спрашиваем насчёт этой пыли. Они мнутся, говорят, что да, была пыль, но мы вытряхнули её в снег, потому что неудобно было в ФБР отправлять спальные мешки с таким количеством земли внутри. «Да какая земля зимой? У вас снег шесть месяцев в году!» – «Да, верно, но ребята ведь были лесорубы, а они, в принципе, не самые аккуратные люди на свете». Спрашиваем: сколько земли вытрясли? Отвечают: примерно килограмм из каждого мешка. А килограмм – это то, что остаётся в сухом остатке от человека после кремации. Но. Если просто сжечь тело, то пепел грязный. В нём много всяких примесей и микроэлементов. Получается, что этих бедолаг не сжигали – да и постель осталась нетронутой огнём, – а преобразовали в чистый угольный порошок. Но это, пожалуй, экзотика – применяется редко.

– Зачем? И как такое возможно?

– Зачем этим тварям понадобились лесорубы? Это надо у них спросить. Логики тут мало. Впрочем, полиция приостановила лесозаготовительные работы на том участке до выяснения причин. Может, дело в этом? Может быть, не надо там лес рубить?

– Не иначе как Гринпис замешан. – Президент впервые за утро пошутил. Он вообще отличался несколько циничным чувством юмора, и фэбээровец ему поддакнул:

– Видимо, так проще бороться за окружающую среду.

Поддакнул и продолжил:

– И это лишь малая часть из того, что происходит в последнее время. Иногда критерии событий, с точки зрения людей, логичны, но чаще всего нет. Порой создаётся впечатление, что человечество просто путается у кого-то под ногами. Возможности же у этих тварей почти безграничны. Но вот с ресурсами туговато. Основное правило – делать грязную работу чужими руками. Полагаю, так менее затратно. Впрочем, нередко люди тоже так поступают. Заставить кого-то что-то делать, внушить нужную мысль или стереть память проще, чем, скажем, физически обвалить здесь, в Овальном кабинете, потолок. Хотя обвалить потолок они тоже способны. И не только. Вспомните одиннадцатое сентября. Но это требует бóльших ресурсов, бóльших затрат энергии, а эти ребята, если можно их так назвать, не любят лишних расходов и совершают их только тогда, когда этого нельзя избежать. Если какой-то человек является помехой или представляет опасность, сначала делается попытка изменить его сознание в нужном ключе. Причём работают грубо, расчёт идёт на жадность, страх и другие низменные инстинкты. Если это не получается (а у них не всегда получается – видимо, потому, что люди всё-таки не свиньи, вернее – не всегда свиньи), то делается попытка влиять в том же духе на окружение человека. И только если и это по каким-либо причинам не удаётся, в ход могут пойти физические методы воздействия. Но и то не всегда. Если усилия и затраты по нейтрализации человека превышают негативные последствия от его действий или даже мыслей – опасных, с их точки зрения, конечно, – его могут даже временно оставить в покое.

Президент, подперев подбородок тыльными сторонами ладоней, внимательно слушал, глядя не на собеседника, а куда-то в пространство, сквозь стены с портретами основателей американского государства и картинами на сюжеты важнейших исторических событий. А слушать он умел.

– И что, любого можно заставить делать всё что угодно?

– Почти. Вас нельзя.

– Почему?

– Ваша работа связана с принятием важных решений, и кому-то не терпится взять это дело под контроль. Если подослали убийцу – значит, влиять напрямую на вас невозможно. Семья с вами заодно. Вой прессы и TV на вас тоже не действует. И то единодушие, с которым и конгресс, и сенат хотят вас утопить, говорит о многом. Видимо, последствия решений – и тех, что вы уже приняли, и тех, что вы только собираетесь принять, а возможно, и таких, которые не стоят ещё на повестке дня и о которых вы даже и не догадываетесь, – вызывают опасения.

– У кого?

– Если б я знал… Трудно уловить закономерности там, где может произойти всё что угодно. С достаточной вероятностью можно говорить лишь о том, где действуют люди, а где людей просто используют, как марионеток. Но грань весьма зыбкая.

– А одиннадцатое?

– Что одиннадцатое?

– Одиннадцатое сентября. Вы упомянули про одиннадцатое сентября.

– Господин президент, это будет очень долгий рассказ, я постараюсь прислать вам материалы с нашим расследованием. К официальным выводам оно не имеет ни малейшего отношения.

– Согласен. Официальные выводы смехотворны. Любой непредвзятый и здравомыслящий человек никогда не сможет поверить, что дюралевый самолёт способен пронзить прочнейшие стальные колонны, как горячий нож сливочное масло. И обрушить их потом, как карточный домик.