Александр Коломийцев - Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму

– Ладно. Всё хорошо, старушка, – Командир почувствовал, как с души свалилась гнетущая тяжесть. Ему сразу стало легко, и на лице сама собой появилась улыбка. Жаклин улыбнулась в ответ.

– Мы снова вместе?

– Мы всегда вместе.

– Ты сделаешь то, что я просила? В первый и последний раз, – взгляд её стал жалобным, в глазах появились слёзы и губы мелко и беззащитно задрожали.

– Я сделаю, Жако. Обещаю, – твёрдо произнёс Командир, и сам удивился своему ответу. По-бабьи, ладонями, Жаклин вытерла глаза и, встряхнув головой, распушила волосы.

– Мы же вместе, Джон? – полувопросительно сказала она, взглядом и виноватым голосом испрашивая у него прощения за вчерашнюю вспышку.

– Конечно, Жако, мы всегда вместе, – он весело подмигнул ей. – Кстати, как там наша Морская Дева? Что-то давненько она мне не являлась, а вчера я не успел спросить.

– О! У нашей Девы всё прекрасно. Сегодня среди ночи явилась и чтобы разбудить меня, начала петь свои идиотские песенки. Представляешь? У неё прекрасное настроение, у них сколотилась прекрасная группа, все её замыслы прекрасно складываются. Представляешь?

– Представляю, если среди ночи явилась. А почему она сама не прилетела?

– У них прощанье с колледжем, на носу экзамены. Последние деньки юности. Ничего такого больше не повторится, – Жаклин не выдержала и рассмеялась. – Начинается скучная взрослая жизнь.

Командир фыркнул, покачал головой.

– Ясно. Что-то слишком долго они наметили прощаться. Молодёжка и университет по её мнению уже скучная взрослая жизнь, – и Командир с добродушной улыбкой опять покачал головой.

– Но перед твоим отлётом она обязательно прилетит к тебе на денёк. Когда это лучше сделать? Я сообщу её, она просила.

Командир присвистнул.

– Даже не знаю. Через месяц мы собирались начать испытания, а теперь приходится перекраивать график, всё летит кувырком. Навряд ли уложимся и в полтора месяца. Я, пожалуй, даже сюда не буду прилетать. На звездолёте уже есть оборудованные каюты. Во всяком случае, через месяц я сообщу.

Жаклин встала и потянулась всем телом, закинув руки за голову.

– Спать охота-а-а, – проговорила она.

Командир с удовольствием оглядел фигуру жены. Облегающее платье волнующе обрисовывало линию стройной ноги, из-под расклешённого подола выглядывал носок туфельки. Несмотря на прожитые с Жаклин без малого тридцать лет, это сочетание – обтянутых мягкой тканью бёдер и маленьких ступней, обутых в изящные лёгкие туфельки, по-прежнему будоражили кровь Командира.

– Но перед твоим отлётом мы побудем вместе? – она стояла, опираясь одной рукой о спинку кресла, и смотрела на него, наклонив голову и приоткрыв в скользящей улыбке губы.

Командир усмехнулся.

– А ты хочешь?

– А ты что, нет? – глаза её говорили о том, что она прекрасно поняла взгляд мужа, которым он только что смотрел на неё. – Или ты к себе в экипаж уже юную помощницу зачислил?

Командир рассмеялся весело.

– И даже не в единственном экземпляре. По одной на каждый день недели, все как одна собраны из одних выпуклостей, и у всех ноги прямо из плеч растут. Где ты будешь, дома?

– Нет, я возвращаюсь в Калькутту.

– Хорошо, я сообщу тебе, когда освобожусь, и мы устроим прощальный вечер, только ты и я.

– Ты привезёшь мне цветы, и мы будем танцевать при свечах, и на руке у меня будет букет роз.

– Договорились. Ты наденешь опять это же сиреневое платье, кулон из электроника с Шивой, а в волосы вплетёшь жемчуг. – Туалеты жены были слабостью Командира.

– Да, я надену это же самое платье, которое ты вчера даже не заметил.

– Как же не заметил. Ты им очень выразительно прошуршала мимо моей головы, – ответил Командир и рассмеялся.

Жаклин посмеялась над собой вместе с мужем и попросила:

– Только, ради всех богов, не надевай свою униформу, видеть её не могу.

Они помолчали, разговаривая взглядами, и Командир сказал со вздохом:

– Ну, пока?

– Пока, – Жаклин подняла руку и протянула её ладонью вперёд. Командир поднял свою и положил ладонь на экран, туда, где была рука Жаклин.

Получив отрицательный ответ на своё заявление, Василий не замедлил примчаться к отцу на полигон.

Набор добровольцев начался, когда он ещё сидел в рубке звездолёта. Вернувшись из полёта, пробыл сутки с матерью, как обычно встретившей сына в космопорту. Отца он видел мельком. О чём говорить? Вернулся, жив, здоров, как-нибудь выберут вечерок, поболтают о том, о сём, а сейчас отцу действительно было некогда. Мать другое дело. У неё опять рассыпался букет, в два ручья текли слезы, и она никак не могла оторваться от него. Ему еле удалось тайком послать из Космопорта заявление. Дома они сели за стол, уставленный разнообразными яствами, которыми можно было накормить половину экипажа звездолёта. Мать ерошила ему волосы, расспрашивала о здоровье и всё никак не могла наглядеться на своего первенца, вернувшегося из неведомой бездны. Про здоровье он отвечал, что хоть завтра в полёт, а если бы это было не так, он бы находился сейчас в госпитале, а не дома. Насчёт этого строго, разве она не знает. «Знаю, знаю», – отвечала мать и вздыхала. Они поговорили об успехах Ореста, похлопывая мать по руке, он пророчил брату славу на всю Ойкумену. Покачал головой, посмеиваясь над взбалмошностью Марины, опять сменившей жизненные планы. Дав матери полюбоваться на себя, на следующий день улетел на послеполётный отдых, на остров Крит. Дни проходили в ожидании ответа. Как положено, его во второй раз осмотрели врачи и, не найдя нарушений, посоветовали побольше бывать на солнце. Собственно, для этого он сюда и прилетел. Днём он загорал, занимался подводной охотой на больших серебристых рыб. Вечером с друзьями устраивали пирушки, на которых было вдоволь всего: музыки, вкусной еды, настоящей, а не закамуфлированной калорийной биомассы, тонких вин, жизнерадостных, изящных девушек. В его возрасте отец уже имел двух сыновей, а он всё ещё не насмеливался жениться. Отец пару раз уже выговаривал ему насчёт непутёвой жизни на Земле, но он отмахивался: «Я ещё не нашёл свою Недотрогу». Ответ всё не приходил.

А данные о нём уже собрал компьютер, просеял через отборочное сито и принтер выдал распечатку, которая, дожидаясь своей очереди, лежала среди сотни других. Всё-таки он опоздал, добровольцев уже набрали в достаточном количестве, думал он, получив отказ, и решил попытаться с помощью отца добиться пересмотра своего заявления.

В диспетчерской полигона он схитрил, сказав, что прилетел попрощаться с отцом перед отлётом. Дежурная связистка, окинув рослую фигуру молодого человека оценивающим взглядом, попыталась завести разговор, но сейчас ему было не до девушек. Дождавшись утвердительного ответа, что ему откроют дверь, он поспешил на транспортную площадку и, оседлав скутер, добрался до залитой ярким светом серебристой махины звездолёта.