Александр Коломийцев - Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму

Ссора произошла из-за детей. Из-за старшего, двадцативосьмилетнего Василия.

Жаклин попросила рассказать о готовящейся экспедиции. Произошло это в ту пору, когда на Звёздном полигоне только-только собрали генератор поля, и первые попытки навести конус окончились неудачно. На Земле собралась конференция физиков, в которой участвовали все светила науки. Командир прилетел, чтобы присутствовать на ней, а заодно глянуть своими глазами как идёт сборка добавочных модулей с накопителями энергии. Перед возвращением на Луну, Командир надеялся заскочить домой, и провести с Жаклин хотя бы полсуток.

В дом на Большом проспекте Васильевского Острова Командир подоспел к позднему обеду. Жаклин ждала его. Пока он принимал ванну, удалял с лица успевшую вылезти за день жёсткую щетину, она накрыла в гостиной стол. Но, поглощённый заботами, Командир не смог в полной мере насладиться ни изысканными салатами, ни сочным мясом, ни густым терпким вином. Сборка модулей укладывалась в сроки. Конференция же физиков разочаровала Командира. Учёные мужи полезли в теоретические дебри, и на свой конкретный вопрос – когда можно начать монтаж генераторов на звездолёте, вразумительного ответа он так и не получил. Звездолет не открытая стройплощадка, на которой на ровном месте можно собирать, когда что вздумается. Задержка с генератором ломала весь рассчитанный едва не по часам генеральный график монтажа. И теперь за обедом, машинально поглощая блюда, приготовленные стараниями жены, он перебирал возможные варианты изменения очерёдности установки блоков и агрегатов.

Вопрос Жаклин застал врасплох и не сразу дошёл до него. А когда понял, то пожал неопределённо плечами, что тут, мол, рассказывать, экспедиция как экспедиция, но Жаклин настаивала.

– Вокруг все только и говорят о ней, а я, жена её начальника, ничего толком не знаю.

Командир нехотя повиновался и честно рассказал обо всех опасениях и принимаемых мерах по защите корабля.

– Скажи, Джон, – и Командир не уловил ни лёгкой дрожи в голосе жены, ни обозначившихся складок у уголков рта, – Василий, он… Он тоже полетит?

– Сейчас ещё трудно сказать что-либо определённое, но он подал заявление и имеет реальные шансы полететь пилотом звездолёта, – Командир допил остатки вина из тяжёлого тёмно-синего фужера, и поднялся из-за стола. – Если это произойдёт, я буду рад за него, – добавил удовлетворённо. – Участие в такой экспедиции откроет перед ним очень хорошие перспективы профессионального роста.

– Джон, я умоляю, – Жаклин вскочила из-за стола, как-то неловко зацепившись за кресло и, увлекая его за собой, так что оно едва не опрокинулось. Тут только до Командира дошло, что жена сама не своя, еда перед ней осталась чуть тронутой, вино едва пригубленным, и она едва владеет собой. Обескураженный, он торопливо сделал шаг навстречу и поднял руки, чтобы обнять её. Жаклин повторила зазвеневшим голосом: – Джон, я умоляю, сделай так, чтобы он не летел. Ты можешь это сделать, я знаю, ты там самый главный. – Командир открыл рот, собираясь возразить, но Жаклин коснулась его губ ладонью. – Погоди, Джон, дай я скажу. Я не говорила тебе никогда. Когда-то, когда мы только поженились, я гордилась собой – как же, жена пилота звездолёта. У нас всё не так как у обычных людей. Прилёты, отлёты, космопорт, все улыбаются, цветы, шампанское, всякие экзотические штучки… Ах, какой же я была молодой безмозглой дурой! Когда ты ушёл в свой первый дальний полёт, я думала у меня душа разорвётся от горя. И это повторялось каждый раз. Каждый раз! Но я не могла ни требовать, ни просить, чтобы ты не улетал. Это твоя работа, твоя жизнь. Я не могла вынуждать тебя отказаться от неё из-за себя, – Жаклин всхлипнула и Командир, ошеломлённый чувствами жены, о которых он даже не подозревал, привлёк её к себе и успокаивающе погладил по голубоватым волосам, мягкой волной опускавшимся на обнажённые плечи и спину. Склонившись к ней, спросил негромко:

– Почему же ты раньше никогда мне не говорила об этом? – растроганный, он почувствовал, что у него у самого сейчас из глаз брызнут слёзы, и часто-часто заморгал, чтобы согнать их. Ах, если бы только он мог догадаться об этом раньше! Но как он мог догадаться, ведь женщины всегда плачут. Провожают – плачут, встречают – плачут. А она плакала только когда встречала, прощаясь, смотрела сухими злыми глазами и покусывала губы. Он думал, что в ней говорит обида на него. Он, видишь ли, уделяет ей мало внимания, да она просто не в состоянии понять и только и знает, что третирует его своими непомерными претензиями. Он тоже начинал злиться, и у них получалось не прощание, а чёрт-те что. Если бы он только знал…

– Я не могла, – ответила Жаклин, опять всхлипнув и прильнув к нему всем телом. – Понимаешь, Джон, то было раньше. А теперь, теперь, Джон, я не вынесу, если в этот полёт уйдёте вы оба. Я не знаю, что с собой сделаю. Я сойду с ума, войду в аннигилятор… О, Джон! Я умоляю, сделай так, чтобы хоть он остался дома. Джон, я умоляю, пожалей меня, – Жаклин не выдержала и, уткнувшись мужу в плечо, навзрыд расплакалась.

– Жако, Жако, – торопливо говорил Командир негромким голосом, продолжая поглаживать мягкие волосы жены, – успокойся, прошу тебя. Я сгустил краски, и всё представил в мрачном свете. Всё не так страшно. На самом деле полёт на этом звездолёте в десять раз безопасней, чем на других. Пойми, Жако, я не вправе сделать то, что ты просишь. Я понимаю тебя, но пойми и ты меня. И потом, он же не будет сидеть дома, у нег свои полёты, так какая разница на каком звездолёте он будет летать, а на этом полёт будет в десять раз безопасней, чем на любом другом.

– Пусть он будет безопасней не в десять, а в миллион раз. Не бери Василия. Пойми меня, – Жаклин ещё тесней прижалась к мужу и говорила прерывающимся шёпотом.

– Жаклин, ты зря так разволновалась. Василий взрослый мужчина, и, в конце концов, полноправный гражданин. Я в этом случае выступаю не как отец, а как должностное лицо и не имею права в чём-то ущемлять его.

Тело Жаклин напряглось.

– Значит, нет? – спросила она.

– Нет, – как можно мягче ответил он.

Жаклин резко отстранилась, вытерла глаза быстрыми движениями костяшек пальцев, голос её звенел от негодования.

– Ты прав. Ты не отец, и не муж, – она откинула голову назад и смотрела на него злыми глазами, в которых не было ни слезинки. – Ты бессердечный и злой человек, Джон Иванов. Ты даже не человек. Ты, ты знаешь, кто? – губы её подёргивались от ядовитой иронии. – Ты придаток звездолёта. Вот ты кто. В тебе нет ничего человеческого. Я очень жалею, что вышла когда-то за тебя замуж. Я больше не хочу с тобой жить, – она отступила на два шага от мужа, руки её непроизвольно сжались в кулачки, голос возвысился до неприятных визгливых нот. – Ты мне про-ти-вен! Я больше не могу ложиться в одну постель с роботом. Я больше не хочу с тобой жить! Уходи на свой звездолёт, полигон, куда хочешь. С роботами тебе общаться приятней, чем с людьми. Уходи, Джон Иванов, я не хочу тебя больше видеть, – на последних словах голос Жаклин упал, она повернулась, и бросилась к лестнице.