Александр Коломийцев - Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму

Пьер подрастал и отец всё чаще оставлял его со своими сверстниками, а сам уходил к взрослым. К этому времени Пьер общался с морем не хуже дельфинов, да и спасательная служба, в которой к взаимному удовольствию люди сотрудничали с теми же дельфинами, исключала всякие недоразумения.

В пятнадцать лет Пьер во всём походил на отца, даже на верхней губе у него чернел пушок, обещая в скором времени превратиться в шикарные усики. В чём ему никак не удавалось стать похожим на отца, так это в непринуждённом общении с представительницами противоположного пола. Пьер поражался, как отец может так запросто заговорить с совершенно незнакомой женщиной. Причём, как он, взрослея, стал понимать, женщинам нравилось, когда отец заговаривал и шутил с ними. Сам он ни за что не мог заговорить первым с незнакомой девушкой, отец даже подтрунивал над ним по этому поводу.

Пьер попросту боялся девушек. В свои пятнадцать лет он, как любой его сверстник или сверстница, прекрасно знал всё о взаимоотношении полов, но уроки общения и развития воспринимались абстрактно, и никак не накладывались на знакомых девушек. Это знание не помогало, а даже мешало общению. Ему представлялось, что девушки подумают о нём невесть что, едва он заговорит с ними. Подумав так, они испытают к нему гадливое чувство, и отвернутся от него. С одноклассницами он вёл себя иначе, но с ними он рос с детства и воспринимал их, как сестрёнок, которых дёргал за косички и получал от них щипки. Рядом с незнакомками краснел, мямлил и терялся. Это были божественные существа, не чета ему, человеку приземлённому. Избавиться от неуверенности, зажатости помогла девушка по имени Ола.

Ола была уже почти взрослой и нынче уходила в Молодёжку, а Пьеру предстояло ещё два года учиться в колледже. Ему становилось немного не по себе и сладко замирало сердце, когда он увидел, что Ола отличает его от других, а ведь здесь хватало парней одного с ней возраста. Она подтрунивала над ним, а он краснел и стеснялся.

В играх в мяч, гонках на катамаранах, борьбе с морским змеем, они всё чаще оказывались в одной паре, но инициатива принадлежала Оле, а Пьер в основном хлопал глазами.

– Если бы сама не видела, ни за что бы не поверила, что ты так шикарно гоняешь на салазках. Из-за тебя мы всё время проигрываем, – выговаривала она ему, но в пару становилась именно с ним.

Однажды они ловили медуз. Медузу надо было подстеречь на гребне волны и ловко ухватить за плотную шляпку, иначе она больно жалилась студенистыми щупальцами. Они всё шли и шли по колено в воде, пляж остался за широкой полосой скальных нагромождений, спустившихся к самой кромке прибоя, медузы исчезли и они гонялись за крабами, смешно разбегавшимися при появлении их босых ступней и пытавшихся спрятаться между разноцветной галькой. За крабами нужно было наклоняться, и они исподтишка толкали друг дружку в набегавшие волны, падали, смеясь, поднимались и продолжали весёлую толкотню. Поднимаясь после очередного падения, они оказались лицом к лицу. Он ощутил её дыхание, и под его действием, зажмурив глаза, поцеловал её. Поцелуй пришёлся в уголок губ и явился полной неожиданностью для него самого. Ола посмотрела широко открытыми изумлёнными глазами, кончиками пальцев прикоснулась к месту поцелуя, прошептала: «Ты что?» и побрела по мокрому песку на пляж. Он стоял, не двигаясь, и обалдело смотрел ей вслед. Вкус первого поцелуя был солёным и пах морем.

Вечером он был угрюм и неразговорчив. Отец пытался растормошить его, но он только вздыхал в ответ. Кое-как поужинав, закрылся в своей комнате и до глубокой ночи смотрел фантастику о паукообразных инопланетянах. Отец два раза заглядывал к нему, но он сделал вид, что увлечён разворачивающимся на экране сюжетом. Спозаранку он примчался на пляж, вся их компания уже собралась, а она всё не приходила.

Он занял наблюдательный пункт на возвышении и, томясь в ожидании, поглядывал в сторону гостиницы, в которой она жила с друзьями, но она не появлялась. Он немного не рассчитал и устроился на самом солнцепёке. Полыхающий невидимым пламенем диск поднимался к зениту. Пьер поджарил на солнце спину, один бок, потом второй – ожидание было тщётным. Ему хотелось выкупаться, спрятаться в тень, он проголодался и изнывал от жажды, но боялся покинуть свой пост и пропустить её приход. На него упала тень, он поднял голову, над ним стояла одна из её насмешливых подруг в шляпе с огромными полями. В руках она держала пакет полный холодного апельсинового сока, от которого прямо веяло прохладой, и Пьер невольно сглотнул. Девушка запустила в пакет другую руку и, вынув из него прозрачную упаковку, протянула ему.

– На, попей, а то совсем засохнешь. Если Олу ждёшь, то зря. Её сегодня не будет.

– Она что, уехала? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал как можно равнодушней. Покрывшаяся на жаре обильной испариной пирамидка приятно холодила ладони, он запрокинул голову, выливая в пересохшее горло сок.

– Мммм, – ответила девушка, глядя на него сверху вниз сквозь зеркальные очки. – Приболела. Завтра явится. Это она тебе сок послала, так что не переживай. Вас вчера что, ядовитый краб искусал? – спросила насмешливо. – Между прочим, специально в гостиницу бегала, чтобы о твоих страданиях сообщить. Ты теперь мой должник. Хватит тебе печального рыцаря изображать, идём к нам.

Пьер отрицательно покачал головой и девушка, бросив ему:

– Ну, как хочешь. Страдай, если тебе так нравится, – и убежала к нетерпеливо зовущим друзьям.

Пьер свистнул уборщику, отдал пустую упаковку и распираемый радостью, ушёл в свою гостиницу. Войдя в прохладный холл, он с удивлением увидел отца в обществе пышноволосой смуглянки с миндалевидными глазами развлекавшихся игрой в лабиринт на компьютере. Они ели мороженое из большой заиндевевшей вазы и, смеясь, отбирали друг у друга ход.

– Как дела, сынок? Что так рано? – спросил отец, положив ладонь на плечо смуглянке и повернув к нему голову.

– Всё прекрасно! – ответил Пьер весело и помахал высоко поднятой рукой. – Есть хочу, помираю.

Направляясь в экспресс-столовую, он вприпрыжку пересёк холл и не видел, как смуглянка проводила его долгим взглядом и, склонившись к отцу, что-то прошептала тому на ухо. Отец в ответ улыбнулся.

Ола пришла утром, ещё до наступления жары, весёлая и смешливая. Он подошёл к ней, загребая ступнями песок и заглядывая в глаза ищущим взглядом. Девушка тронула пальцем его кончик носа, засмеялась и побежала по мелководью, на ходу обернулась, крикнула: «Догоняй!»

Они нашли в скалах расщелину наподобие грота, натаскали туда высохших водорослей, лёгкого, прожаренного солнцем плавника, и устроили в ней своё первобытное обиталище. А потом Ола сказала, что подошло время уезжать. В свой последний день они остались на ночь в скалах. Пьер разжёг костер, и они просидели полночи, глядя на скачущее пламя, ярко блещущие в чёрном небе звёзды. Таинственным шёпотом Пьер поведал о благородных существах, населявших когда-то Землю, и открыл свою тайну. Также шёпотом Ола взяла с него клятву первой на Земле познакомить её с кентаврами.