Александр Коломийцев - Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму

Ирэн резво соскочила на ноги, Пьер уже давно заметил, как они оба с готовностью исполняют малейшие желания друг друга, впрочем, в большей степени это относилось к его молоденькой родственнице. Через пять минут она вернулась с бутылкой охлаждённого белого вермута. Бокалов не нашлось, и вино пили из широких серебряных чаш, удерживая их обеими руками.

– Конечно, – продолжал старший Леклерк, сидя в кресле и, поставив чашу себе на колени, Пьер сидел на диване рядом с Ирэн, принявшую свою излюбленную позу и потягивающую вино через соломинку. – Это упрощённый взгляд, но как подумаю, что в конечном итоге все философские труды христиан утверждают рабство духа и направлены на превращение человека в червя, у меня к их религии появляется чувство глубочайшего отвращения. Эллины меня больше притягивают.

– Но ведь на Олимпе уже находили какой-то булыжник, – брякнул Пьер и, спохватившись, поперхнулся вином, но было уже поздно.

– Смейся, смейся, – отец погрозил ему пальцем. – Что-то ведь должно быть и почему нам не найти это? В девятнадцатом столетии Шлиман, руководствуясь одной «Илиадой» раскопал Трою, в существование которой тоже не верили. Тот булыжник, о котором ты говоришь, я видел, это скорей всего мистификация. Наши пра-пра любили развлекаться подобными шуточками. Его ещё надо проверить, – он засмеялся. – Возможно, мы с Ирэн будем первыми смертными, усевшимися на трон, на который Громовержец не пускал даже Геру.

Пьер недоверчиво покачал головой.

– Но ведь ты же не археолог.

– Ну и что? Шлиман тоже не был профессионалом. А представь себе такой вариант. Четыре-пять тысячелетий тому назад Землю посетили представители чужой цивилизации и устроили свою базу на Олимпе. Потом они по непонятным причинам то ли погибли, то ли покинули Землю, – отец закинул руки за голову и смотрел на сына смеющимися глазами. – А мы всё это установим доподлинно. А?

– Ты всё такой же мечтатель, как и тридцать лет назад, – Пьер с улыбкой смотрел на отца, с удовольствием чувствуя в себе тёплую привязанность к нему. – Так, а что с Проекциями? Они не хотят искать Зевса? – он говорил шутливым тоном, но отцу он не был неприятен.

– Видишь ли, Проекции интересная штука, но в их достоверность пока ещё мало кто верит. Оборудование у них громоздкое, сеансы требуют больших затрат энергии и большого объёма компьютерной подготовки. Бюро посылает передвижной отряд в Палестину искать Иисуса. Ты может не в курсе, но сейчас с материальной достоверностью установлено, что человек, которого люди позднее назвали Иисусом, существовал в действительности. Он обладал уникальными экстрасенсорными способностями и гипнозом. Но почему нужно начинать с него? Почему не с Зевса? Вот об этом и идут переговоры. А установок наводящих Проекции, пока что мало, – отец развёл руками.

Бутылка опустела, и Пьер засобирался домой, но отец остановил его.

– Кстати! – воскликнул он, хлопнув себя рукой по лбу. – Тебе же привет от матери. Я с этими Зевсами и Иисусами совсем забыл. Мон ами, – обратился он к Ирэн, и та опять проворно вскочила с дивана, порылась в груде книг, кубиков, сложенных в углу, нашла нужный и вставила его в программник. На экране появилось несколько постаревшее с тех пор, как он в последний раз видел, но ещё довольно привлекательное лицо матери. Она говорила Пьеру о своей любви к нему и просила при случае навестить её, через минуту рядом с ней появились два мальчугана примерно шести – и семилетнего возраста. «Это твои братишки, Пьер!» – проговорила мать, обнимая мальчуганов за плечи и привлекая к себе.

– Прелестные мальчики! – проворковала Ирэн с милой непосредственностью. – У нас будут такие же, только позже, после Олимпа.

Пьер сглотнул комок и вопросительно посмотрел на отца.

– Где она сейчас? О том, что завела новую семью, она сообщала лет пять назад, но про мальчиков ни слова, и вообще, как в воду канула. Я после каждого полёта посылал ей приветы через Лунный ретранслятор, но она или не отвечала, или посылала два слова – привет, жива, здорова. Подписывалась кодом и никакого адреса.

– А ты не мог выяснить на ретрансляторе, куда идут твои приветы, и доходят ли они вообще до адресата? – спросил отец, вызвав на лице Пьера краску смущения. – У неё был сильный стресс. Во время прыжка она впала в кому, и её высадили на планете Грёз в системе Сиреневой Туманности. Врачи запретили ей летать на звездолётах. Она очень переживала, долго не могла придти в себя. У неё не всё ладилось с наземной работой, случались нервные срывы.

– Да, полёты – это на всю жизнь, – пробормотал Пьер.

– В трудную минуту рядом нашёлся человек, который помог ей преодолеть себя. Она вышла замуж, по-видимому, на этот раз удачно, ну результат ты видел. Жизнь её выровнялась, но не сразу. Замужество, дети помогли ей. Сейчас она полностью адаптировалась к новой обстановке и работает в диспетчерской службе Центра Управления полётами планетной системы, – отец кашлянул. – Землю она не увидит до конца своих дней. Это, наверное, действует на нервы – когда нельзя. Ты постарайся навестить её, сынок.

– Конечно, при первой возможности. Завтра же пошлю ей сообщение, – проговорил Пьер виновато.

– Принеси-ка нам ещё бутылочку винца и спой под гитару, – попросил отец Ирэн.

Они пили вермут, заедая его тоненькими копчеными колбасками, а Ирэн не сильным, но приятным голосом с лёгкой грубоватостью и грассирующим «р» пела про кентавров, парней, уходящих в дальний поиск и остающихся дома возлюбленных.

После вина и песен Пьер несколько обмяк, и говорил Ирэн, вышедшей проводить его на выложенную брусчаткой площадь:

– Ты люби отца. Видишь, какой он у нас хороший.

Ирэн, обхватив себя руками от вечерней прохлады, отвечала шёпотом:

– Я его очень люблю. И тебя тоже, – она подняла руки, притянула его за плечи и поцеловала в лоб. – Ты проведай мать, Пьер.

– Конечно, проведаю, – ответил он и сжал её руки в своих. – Ну, беги!

Но он так и не проведал ни мать, и не виделся больше с отцом и Ирэн. Подошёл срок штатной переподготовки, а потом началась подготовка к полёту и сам полёт.

Начальство относилось к Леклерку примерно также как и женщины. Почти до сорока лет он летал рядовым пилотом, хотя и считался хорошим профессионалом. Это был его второй полёт в качестве первого. Главное же, он считал себя способным на большее. Всему виной была укрепившаяся за ним слава легкомысленного человека, на которого опасно возлагать большую ответственность. После нынешнего полёта, в котором он участвовал не просто в качестве первого, а ещё и в качестве заместителя начальника экспедиции, что являлось средним между первым пилотом и командиром звездолёта, причём заместителем не кого-нибудь, а самого Джона Иванова, он считал, что путь к назначению командиром поискового звездолёта для него будет открыт.