Михаил Хохлов - Миротворец. Планета Земля – великое противостояние. Книга первая

– Отец Агафангел, – я повернулся к настоятелю. – Скажите, а что известно об истории увиденной нами сегодня росписи и как Вы понимаете изображенное на ней? – Я попытался изменить направление рассуждений Алексея Васильевича, который хотя и был неплохим всесторонне развитым ученым, но, увы, и к духовным понятиям пытался подобраться с помощью известного ему материального научного инструментария.

– Да, Николай, я вам сейчас отвечу. Но сперва мне хотелось бы ответить уважаемому Алексею. Видите ли, вы вот говорите, что величайшие понятия неизвестны людям и являются, как вы утверждаете, абстракцией. Здесь вы заблуждаетесь: для многих святых, и не только православных, но и дохристианских, эти величайшие понятия были не абстракцией, а реальностью. Да, науки, которая бы описала опыт общения святого с Творцом, нет. И не знаю, будет ли когда-нибудь. Такая, которая бы вывела формулу любви, формулу счастья, формулу мироздания в целом…

Что касается росписи, то автор ее доподлинно неизвестен. Есть только сведения, что некий монах, может быть, описал видение или сон, что и легло в основу сюжета росписи. Нас это и не особо интересует. Важно, что общий мотив изображенного не расходится с учением Церкви.

Вы поймите, уважаемый Алексей Васильевич, – не мог успокоиться отец Агафангел, – Церковь не против научного познания. Она только призывает к тому, чтобы познание было духовно наполненным. К тому, чтобы ученый познавал мироздание с позиции ученика Божия, с любовью к Творцу и ближним своим. Процесс познания должен быть контролируемым совестью ученого. Познавать нужно для привнесения гармонии в мир, а не для потакания своим страстям.

Тут в диалог вступил Александр Иванович:

– Отче, вы очень хорошо сказали о том, что мерилом правоты для ученого должна быть совесть. Вот мы тут упоминали Рерихов, а ведь эти люди прожили очень достойную жизнь и действительно были незаурядными личностями. Между прочим, известно, что Николай Рерих с благословения церковных иерархов проектировал православные храмы, поддерживает дом милосердия в Харбине. Есть свидетельства о теплых добрых отношениях Рериха с правящим архиепископом Харбина Мелетием, архиепископом Нестором. Да и святой праведный Иоанн Кронштадтский давал Рериху добрые напутствия.

Да, Рерихи были глубоко погружены в восточное миропонимание, они не были дилетантами в восточных учениях. И Христа они принимали не как Бога, а как Божественного Учителя – Человека с большой буквы. Именно поэтому, мне кажется, сейчас их и отделяют от христианства.

Церковь была оставлена Христом на управление своему брату Иакову, он первый руководил церковью в Иерусалиме. Известно, что Иаков и первая Церковь называли Христа не Богом, а Господином, видели в нем Сына человеческого – Богочеловека.

Рерихи не могли быть другими. Они знали Восток и жили по восточному мировоззрению. А православие их сейчас записывает в язычники и чуть ли не в богоборцы. Но ведь, например, никто на востоке из посвященных не воспринимает, скажем, Кришну сатаной только потому, что тело его черное (а ведь так пишут некоторые критики восточных учений!). На востоке черный цвет Кришны свидетельствует о запредельной непознаваемой тайне, которая стоит за светом и не имеет границ – она бесконечна и непостижима.

Да и в древнейших трактатах весь, так сказать, пантеизм рассматривается как проявление единой личности. Только в недоразвитых сознаниях ипостаси отделились от единого Абсолюта, стали демонизироваться.

– Позвольте, а где эти трактаты? Кто их может понять и прочитать? – спросил отец Агафангел. – В настоящее время все восточные учения используются для борьбы с православием.

– Да, тут мы с вами согласны: в восточной философии понять что-то и докопаться до истины – это, пожалуй, проблема… – Александр Иванович потер лоб.

– Вот именно – проблема! В христианстве – вот она, Истина – Иисус Христос во плоти. И его земной путь перед нами. Работай, становись таким же, работай по заповедям над собой, не надо чрезмерных мудрствований. Ведь так? – отец Агафангел с улыбкой и какой-то светлой радостью обратился к Александру Ивановичу.

Тот в ответ тоже улыбнулся:

– Это верно, любовь – это истина. И на востоке, и на западе.

Всю дорогу назад мы ехали, молча, каждый был под впечатлением, увиденного в монастыре. В конце концов, мы решили воспринимать это, как благословение от Бога. Ни разу мы не видели ничего подобного в православной церкви. Но вместе с этим появилось чувство особой какой-то важности происходящего, и те тайны, к которым мы прикасались, открывались для нас новыми волнующими и, похоже, опасными гранями. В том веке и такие знания!

Это сейчас мы привыкли оперировать понятиями параллельных миров, других измерений. Литература кишит фантастической тематикой, в которой используются научные понятия, ставшие такими обыденными и повседневными, но о которых мы по большому счету не имеем никакого представления: параллельные миры, или пространство и время. Нам даже природа повседневного электричества до конца не известна.

В жанре фэнтези в виртуальных мирах сплошь наделяют людей качествами, о которых во времена Жуля Верна не имели даже представления. А тут в настенных росписях храма, датируемых периодом задолго до Жуля Верна, мы видим сюжет, в котором современники неведомого богомаза точно уж ничего понять не могли!

А что, собственно, изучаем мы? Я оглянулся на Анну, с грустным видом смотревшую в окно машины, мне почему-то захотелось все бросить и оказаться в спокойствии и тепле нашего дома. Ничего не знать, никуда не мотаться. Откуда-то взялось чувство, что есть граница знания, преступив которую, уже будет невозможно вернуться в ту безоблачную романтичную жизнь, которую я вел до этого. Я остро ощутил, что рубеж знаний, за которым возврат в детство становится невозможным, вот-вот будет пройден.

Я отогнал эти мысли, но потом не раз возвращался к ним, понимая, что не по возрасту полученное знание давит и тяготит, и нести его можно только на силе духа и постоянном мученичестве души. Это как будто бесконечное путешествие, ибо знание не имеет границ. Получается, надо возрастать, подгоняя свой дух до уровня знаний, или оно раздавит личность и начнется деградация.

Внезапно вспомнились Рерихи, которые хорошо описали состояние своих учителей, имеющих высочайшие знания. Те в кровавом поту несли свое служение, являясь передовыми представителями человечества, обладали знаниями, которые обыватель относит к области легенд и сказок.

Также вспомнились описания жизни православных святых, тоже обладающих знаниями и возможностями, данными им от Бога. Они с легкостью и радостью несли свое служение людям, претерпевая жестокие испытания при выправлении своей греховной человеческой сущности. Те подвиги аскезы и молитвы, которые они совершали, тоже являются чем-то запредельным и для основной массы человечества недостижимым, непонятным, даже сказочным.