Владимир Божбин-Феодоритов - Броуновское движение

– Итак, все в сборе, – констатировал полковник.

– Лейтенант Барк, приведите в чувство вашего подопечного. Если это еще возможно, – обратился Шор Кан к десантнику, державшему Денеула. Тот положил бесчувственное тело на палубу, вынул шприц и сделал укол. Прошла минута, две. По всей видимости, инъекция не подействовала. Денеул лежал ничком без движения. Десантник выпрямился, ожидая дальнейших указаний. Вдруг он почувствовал, как небо и земля переворачиваются, сила тяжести ударяет его о стальной край люка и катит по накренившейся палубе в океан. А оживший полуголый, обгоревший человек бежит вслед за ним к правому борту. Страшный удар приклада в грудную клетку отбросил охотника назад.

С усиленными и ускоренными десантниками воевать бесполезно.

– Свяжите его, – приказал полковник.

Инниксу привязали к мачте крана.

– Он меня чуть не сделал, – поднимающийся андроид снял шлем и… оказался человеком. Не было характерного, темно синего цвета лица, как у боевых моделей, подбородок окаймляла аккуратная бородка.

– Не ожидал, что ты пропустишь подсечку, Барк, – отвечал полковник.

– Он быстрый, Шор, очень быстрый.

– Но глупый, бежать ведь некуда.

«Барк, Шор, я запомню. Боль ушла, голова ясная. Инъекция, это ненадолго», – отметил про себя охотник.

Еще три андроида появились на палубе.

– Сэр, груз не обнаружен, мы обыскали весь корабль.

Потерь среди группы захвата, как видно, не было.

Довольное лицо Шор Кана исказила гримаса разочарования и злобы.

– Сэр, – обратился он в свою очередь к академику, – мы могли бы еще раз прочесать судно, но, к сожалению, время поджимает. Поэтому я задам вопрос один единственный раз. Где груз?

Ученый по-прежнему не реагировал на вопросы. Он отвернулся, выказывая презрение к захватчику. У полковника сдавали нервы, нужно было форсировать события. Он подошел к привязанному охотнику и приставил к его лбу игольчатый пистолет.

– Жизнь – это самое дорогое? Так, кажется, вы говорили в эфире на весь мир? Вот сейчас и проверим ваши убеждения.

– Не трогайте его! – закричала Меда, поднимаясь с колен. Андроид схватил ее за плечи, не давая подняться.

– Не трогайте, он ничего не знает. Случайный попутчик.

Лейн опустила голову и, смотря в пол, продолжала:

– Таежный охотник, Собачья Шкура. К объекту не имеет никакого отношения. Бежал с нами после нападения.

– Не повезло, да? – приподнимая дулом пистолета подбородок охотника спросил Кан.

– И лодка у него какая-то первобытная. Горн, а как с дамочкой поступим?

Академик молчал. Полковник кивнул лейтенанту Барку. Тот вынул нож и начал разрезать комбинезон Меды, совершенно не заботясь, режет он материю или кожу. Глаза связанной Лейн казалось, выйдут из орбит. Сжатые в оскале зубы скрипели, но она молчала.

– Стойте, – не выдержав, остановил пытку ученый, – Не стоит добавлять жертв. Тем паче, что они будут бесполезны. Я сбросил груз в районе Марианских островов пять часов назад. Он сейчас лежит на дне одной из самых глубоких океанских впадин.

В порыве досады и ненависти Шор Кан схватил академика за грудки.

– Можете проверить, – в упор глядя в глаза полковника, продолжал Горн, – центральный грузовой трюм.

Не отпуская ученого, командир захватчиков хищно взглянул на лейтенанта.

– Вы двое, за мной, – скомандовал Барк и покинул носовую палубу в сопровождении двух десантников.

Корабль, превратившийся в груду искореженного металла, как скорлупка раскачивался на волнах.

Шор Кан отпустил академика и побежал к борту. Сквозь океанскую пену величественно поднималась подлодка. Она была так близко к корпусу корабля, что команда, появившаяся на ее стальной поверхности, забрасывала швартовые канаты прямо через борт.

– Принять концы, – скомандовал полковник, – приготовиться к эвакуации.

– Трюм затоплен, груза нет, выброшен через аварийную переборку, – доложил Барк.

Угрюмое лицо командира не предвещало ничего хорошего:

– Лейтенант, командуйте эвакуацией. Все на подлодку. Академика не забудьте. Вперед! Марш!

Голос его сорвался на крик.

– Вон отсюда! Быстро!

Не прошло и минуты, как раздосадованный разведчик остался на палубе наедине с двумя пленниками.

Веревки больно стягивали запястья. Голова кружилась. Опаленные места нещадно болели. Обезболивающие средства заканчивали свое действие.

– Ну? Кто будет отвлекающим маневром, а? – спросил полковник у двух измученных людей. Меда все еще стояла на коленях связанная, но не сломленная. Она взглянула в глаза военного, улыбнулась и плюнула прямо в лицо. Ответный выстрел мгновенно оборвал ее жизнь. Из раны во лбу струилась кровь, глаза открыты, волосы веером рассыпались по палубе.

– Ты победил, Собачья Шкура, – злобно прошипел Шор Кан, вытирая лицо.

Денеулу оставалось только опустить голову: «Так со своими диверсантами не поступают. Мы все ошибались на счет Меды. А она-то защищала меня. Красивая, молодая, бойкая Меда. Прощай».

Инниксу трясло, боль обострилась, жар то отступал, то сжигал тело.

«Что со мной делают?» – охотник проваливался в темноту.

Ночь наполняла тайгу криком совы и уханьем филина. Острые когти медведя рвали грудь. Волчья стая вгрызалась в запястья.

Из забытья Денеула вывела чудовищная боль.

Шор Кан бросил охотника на дно катера, надел шлем и включил радар.

Военный разведчик превратился в палача, он прибивал руки и ноги Денеула прямо ко дну катера. Видимо веревок не оказалось под руками.

– Вот смотри! – кричал ему взбесившийся мучитель. – Таймер, тридцать минут и бочка с маслом. Спасательный конвой пойдет за твоим радаром на шлеме. Бах! И ниточка оборвется. А нас уже и след простыл.

Глаза палача сияли:

– Да, Собачья Шкура, я мастер ложного следа!

Это было последней каплей.

Боль взорвалась в мозгу выбросом адреналина. Кислота выела переживания последних часов, сжигая и закорачивая нервные окончания. Зверь вырвался на свободу, оглашая пустую палубу нечеловеческим криком:

– Убью-ю, всех вас убью-ю!!!

Человека-Инниксы не стало. Гнев и месть завладели его сознанием, заполнив рассудок и подавив остальные чувства.

На Шор Кана смотрело чудовище с искаженным лицом и горящими глазами.

Денеул мысленно потянулся к своему мучителю и ударил изо всех сил.

Полковник упал на корму катера. Окровавленное, обожженное тело перед ним извивалось в агонии.

Шокированный Кан завел мотор, выпрыгнул из лодки, развернул кран за борт, перебил выстрелом стальной трос и неподвижно застыл. Только удаляющийся шум мотора возвратил его к действительности.

«Телекинез, – подумал Шор Канн. – Этот варвар обладает способностью к телекинезу».

Столь дикого проявления ненависти он еще не встречал.