Карен Тревис - За чертой

— Они вложили столько труда…

— Дорогой, не надо так думать. Мы с тобой играем в очень долгую игру.

— В последнее время твои отношения со с'наататом складываются как нельзя лучше.

— Да, это лучшее, что было в моей жизни.

— Какая радикальная смена взглядов.

— Меня вдруг осенило, что ты прав. Чем более тяжелые повреждения я получаю, тем сильнее становлюсь. — Она перевела взгляд на свои руки и пошевелила ими. Вспыхнули огоньки — не только синие и фиолетовые, но и золотые, красные, зеленые. — И теперь я могу контролировать это. — Она широко улыбнулась ему и стала совсем на себя не похожа. — Ты чувствуешь какой-нибудь запах от меня?

— Только твой женский энтузиазм.

— Я теперь и запах контролирую. Жить стало гораздо легче. Теперь я не буду неосознанно свергать правящих матриархов. Ого, да я бы смогла сыграть в покер с Местин! Представляешь, каким классным копом я стала? Упиваюсь этой мыслью.

Она выглядела так, будто хотела, чтобы он разделил ее радость. Арасу бы хотелось, чтобы она сказала, что ее восторг по поводу необычного паразита связан с ним, Арасом, но, похоже, ее волновало только то, насколько хорошо она теперь подходит для исполнения своей миссии. Шан так и не сказала, как относится к неизбежным и очень долговременным отношениям.

Глупо. Вес'хар заботят дела, а не намерения. Она была с ним заботлива, хоть и резка порой. Но маленькая человеческая часть его души хотела какого-то ободрения. Он постарался заглушить ее неуверенный, хнычущий голос. Он знал, что биохимическая связь, которую создал между ними аурсан, так же сильна для нее, как и для него. И этого довольно.

— Если бы ты была одна, ты бы чувствовала себя иначе.

— Прости. Я не обесцениваю твои страдания. Просто стараюсь извлечь из ситуации максимальную пользу. — Она прикрыла глаза. — Разве ты делаешь не то же самое?

— Извлекаю максимальную пользу из ситуации?

— Ну, у тебя ведь тоже выбор небольшой. Я тут единственная женская особь со с'наататом.

— А ты не спрашивала себя, почему это так? Почему ты единственная женщина со с'наататом? Это мой выбор. Я его сделал.

Шан молча смотрела на него. Трудно понять, что происходит, без подсказки запахов. Арас полагался на знание человеческого языка тела, но это не приносило особой пользы.

— Я тебя обидела, но я на самом деле не хотела, — проговорила она ровным голосом. Лицо ее ничего не выражало. — Я до сих пор пытаюсь понять, что такое я есть. Это нелегко, когда привык иметь… устойчивое представление о себе.

— Не забывай, что я тоже через это прошел.

— Но тебе это все было не по душе.

— Я получил некоторую компенсацию, но не очень большую.

— Мне все это дает уверенность в своих силах и надежду.

— Ты одиночка. У меня была семья, были друзья — и я всех их потерял. Уверен, что ты воспринимаешь с'наатат совсем иначе.

— Ох, — сказала Шан, но мысли своей не продолжила. От нее по-прежнему ничем не пахло. Она встала, оделась и ушла в дом.

Зря он обидел ее. Но какой смысл извиняться за то, что истинно и очевидно?

Согласно своему расписанию, Эдди должен был вернуться на «Актеон» следующим утром. Прощальный ужин казался Шан вполне логичным завершением его визита: она не знала, когда он вернется — и вернется ли вообще, хотя Эдди и обладал удивительной способностью уболтать кого угодно, чтобы ему предоставили свободный доступ.

И ей все еще нужно было дать ему задание. Она еще не думала, как попросить его добыть образцы тканей исенджи, и не представляла, как он может это сделать, но всему свое время. Есть риск, что обидится, и тогда она потеряет его благорасположение и возможность пропаганды, но ставки очень, очень высоки. Действующая биологическая преграда против исенджи — залог мира и благополучия безери, без лишних смертей и растраты ресурсов.

К тому же Эдди — не тот мужчина, чье доброе отношение она по-настоящему боялась потерять.

Арас не старался намеренно ее игнорировать, но демонстрировал крайнюю занятость. Она знала, что ранила его. Печально, но совершенно необходимо.

Черт, он же вес'хар. Должен бы привыкнуть к тому, что женщины по-своему решают многие вопросы. Еще год назад он казался ей чудом природы, редким животным, теперь превратился в мужчину, который имеет свое мнение по поводу того, как ей делать ее дело и который — если быть до конца откровенной — время от времени на нее залезал. Он стал ее постоянным партнером.

— Шан, ты меня слушаешь? — Эдди барабанил пальцами по столу.

— Прости, отвлеклась. — Она взглянула на Араса, который расставлял тарелки и чашку, и перехватила его взгляд: ни намека на гнев. Он улыбнулся ей — самое удачное подражание человеческой улыбке, которое у него когда-либо выходило — и положил ей на тарелку несколько кусочков хлеба.

— Я говорил, что исенджи рассчитывают выиграть от присутствия людей на Юмехе. Терраформинг.

— Ну, они уже основательно засрали свою экологию, — заметила Шан. — Зачем останавливаться?

— Они страдают больше не от загрязнения, а от перенаселения, — ответил Эдди. — И уже вложили очень много средств в то, чтобы сохранить экосистему.

— Они уничтожают все, в чем нет для них непосредственной необходимости, — неожиданно встрял Арас. — Весь мир вращается вокруг их потребностей.

— На Земле многие воспринимают их точно так же. Но на «Фетиде» всего двадцать исенджи. Какие от них могут быть проблемы? Я поражен реакцией людей. Думал, что они воспримут их как чудо природы…

— Они плодятся.

— Плохое слово.

— Это слово я слышал в выпуске новостей.

Шан не вмешивалась. Она насмотрелась споров за свою жизнь. Они оба знали, что она думает по этому поводу, а ее заботило только, в какой момент предложить Эдди работенку.

— Юал считает, что люди страдают от вредителей.

— Что понимается под вредителями?

— Нежелательные в определенной среде животные, которые быстро размножаются, что может привести к проблемам со здоровьем, в сельском хозяйстве и экономике.

— А, как люди.

Шан подавила смешок. У Араса явно талант комика. Вот только это — не смешно. Это правда.

— Наверное, с определенной точки зрения — да, — ответил Эдди.

— С точки зрения любого вида. Кроме вашего собственного.

— Не все люди такие.

— Но таких более чем достаточно. — Арас наклонился к нему через стол, и Эдди вздрогнул. Но Арас только взял бутылку вина и наклонил ее с видом сомелье, предлагающего знатоку оценить великолепный букет. — Вино — прямо-таки символ вашего вида. Неудивительно, что оно имеет в вашей жизни такое большое значение. Колония дрожжевых грибов обжирается сахаром, пока не сдохнет, отравленная ядом собственных выделений. Дрожжи не знают, когда остановиться, и до самой смерти заняты только потреблением.