Карен Тревис - За чертой

Началось разрушение Константина.

Кому-то Окурт мог даже нравиться. Он не отличался молчаливой внушительностью, как морские пехотинцы, но и не был на самом деле тем полным сарказма фигляром, образ которого использовал как защитную скорлупу. Эдди считал, что сложившаяся ситуация — слишком трудное испытание для человека, которого не готовили специально к контакту с внеземными цивилизациями.

Он ожидал, что его допросят, как только он переступил комингс последнего шлюза. Вместо этого его встретили сдержанной вежливостью. Прошло двенадцать часов, прежде чем Окурт прислал приглашение на ленч в кают-компании со старшим офицерским составом.

День в некотором смысле вертелся вокруг приемов пищи. Окурт считал, что его люди хотя бы раз в день должны есть спокойно, когда не нужно в одной руке держать бутерброд, а другой набивать данные на пульте управления.

— Мы не пастбищные животные, — поведал он Эдди. — Мы офицеры. Офицеры обедают.

На столе лежали бумажные салфетки и стояла небьющаяся посуда. Сам стол, казалось, был сделан из мореного дуба — казалось до тех пор, пока тебе не случалось встать слишком поспешно и задеть его ногой, и тогда выяснялось, что это никакой не дуб, а всего-навсего прочный, легкий как перышко полимерный материал коричневого цвета, пластина которого вставлена в переборку. Слащаво-патриархально. Окурт восседал во главе стола с видом отца семейства, который собирается разрезать жареную утку для воскресного обеда.

Ленч мог бы стать вполне заурядным, если бы Эдди не располагал длинным перечнем неприятных новостей, которые нужно довести до сведения старших офицеров «Актеона».

— Кажется, ваши дела с исенджи идут хорошо, — заметил Окурт. — Все еще пользуетесь услугами переводчика?

— С Юалом — нет, — ответил Эдди. — Он говорит очень бегло. Ему невероятно трудно даются звуки нашей речи, но он точно знает, что говорит.

— Кричи.

— Что?

— «Если тебя не понимают, кричи, и не смущайся — Бог на твоей стороне». — Окурт рассмеялся. — Старый совет для несущих бремя белого человека в колониях.

— Сойдет, если разговариваешь с парнями с заточенными палками. Никуда не годится, если у них ракеты дальнего действия.

— Хорошо бы повысить интерес к космической программе, может, нам подняли бы ставки… — Окурт ел порционный белок, который мог с равным успехом быть соей или клеточной культурой цыпленка. Намек на прибавку от правительства не прошел мимо внимания Эдди. — Слышал, снимки Ф'нара чуть улучшили ситуацию. Потрясающе красиво. Жаль, что его жители скорее снесут нам головы, чем позволят приблизиться.

Линдсей ковыряла вилкой свой то ли соевый, то ли куриный салат, и казалась полностью поглощенной этим занятием. Эдди решил, что настало время развеять ее тоску.

— Могу я задать вам вопрос, Малколм? — Эдди любил дать своей жертве хороший разгон. — Из надежных источников на Земле я узнал, что «Хируорд» изменил курс. — Линдсей посмотрела на него. Она явно в шоке. Наверняка не сказала Окурту, что Эдди в курсе. Может, даже не сказала, что знает сама. Окурт весьма достойно изображал невозмутимость.

— Да, Эдди, «Хируорд» действительно перенаправлен в этот сектор. Ваши сведения верны. Могу я спросить, откуда…

— Источники. Это единственный пункт в моем профессиональном кодексе чести. Больше вам знать не нужно.

— Вы с кем-нибудь это обсуждали?

— Еще не вклеил в репортаж. — Эдди улыбнулся. Окурт бы все равно это выяснил. — Ну же. Вы ведь мне не платите.

— А исенджи в курсе?

Неуклюже, очень неуклюже. Окурта больше беспокоили исенджи, чем вес'хар, а после событий последней недели Эдди никак не мог разделить его точку зрения. Но, в конце концов, Окурт — офицер, а не политик.

— Хотите, чтобы я у них спросил?

Окурт выдавил из себя улыбку и поставил на стол кувшин растворимого напитка с ароматом шардоне. Линдсей подняла его и наполнила свой стакан.

— Это всего лишь вспомогательный корабль, — добавил Окурт. — И он прибудет сюда не раньше, чем через двадцать пять лет.

— Ну, во всяком случае, хорошо вооруженный вспомогательный корабль. Ладно, не важно. Еще есть время исправиться. — Эдди выдержал театральную паузу и разрезал свой искусственно выращенный томат. — Потому что вес'хар обо всем знают и мобилизуют силы.

Окурт и Линдсей на секунду и одновременно перестали жевать.

— Мне кажется, вы собираетесь нам рассказать все в подробностях, — сказал Окурт.

— Да, потому что лично я бы предпочел оказаться подальше отсюда, прежде чем они дадут первый залп. Я, знаете ли, несколько старомоден в этом отношении. Люблю, когда мои кишки у меня в животе, а не где-нибудь снаружи…

Окурт гонял вилкой по тарелке кусочки цыпленка. Посуда из небьющегося полимера все равно щеголяла золотыми ободками и изображением охотника — в соответствии с именем корабля. Эдди не мог не заметить, что охотника рвут на части собственные собаки.

— Они истолковали это как акт агрессии, да и момент оказался не самым удачным — с «Фетиды» только что сняли всех людей, — сказал Эдди.

— И что?

— Юссисси взбеленились. Эти маленькие засранцы страдают паранойей. Они решили, что мы собираемся взорвать корабль из-за того, что на Земле протестуют против прибытия юссисси.

Линдсей промолчала, налила себе еще стакан этого недовина, которое Эдди с радостью променял бы на первосортный ром. С ним было бы легче.

— Хотите посмотреть самые горячие кадры? — осведомился Эдди.

Не совсем та игра, в которую он привык играть. Ему всегда нравилось жонглировать информацией, выяснять, кому что известно, так же как Шан нравилось проводить расследования. И при этом в глубине души он знал, почему сейчас играет именно так.

Он помогает предотвратить катастрофу. Пытается помешать людям совершить большую ошибку и ввязаться в войну с расой, которая наверняка победит, и победит быстро. Он спасает последних разумных кальмаров.