Сергей Фрумкин - Улей

– Ты? – задумался Григ. – Ты же смотришь на меня, как на покойника. Думаешь, это приятно?

– Да не смотрю я… – Дор сразу же вежливо отвел взгляд.

– Ты смотришь на меня с таким жалостливым восторгом, – уточнил Григ. – Словно я вызвался на смерть, чтобы спасти весь «Улей». А я…

– А разве это не так, Григ?! – с жаром пророкотал Дор. – Ты и прославишь весь «Улей»! Мы все станем лучше, потому, что среди нас был ты! Ты только-только стал Первым! Ты завоевал высшую власть, высшее достоинство! И сразу же от всего отказался, чтобы очистить имя от подозрений в алчности и карьеризме! Чтобы подтвердить смертью, что настоящему воину не нужно другой награды, кроме славы! Ты бог, Григ! Я горжусь, что я Брат, потому, что ты – Брат!

«Вот, значит, как Дор все понял. Неужели так же подумают остальные? Но только не Отец… Хотя, какая разница, кто, что подумает?»

– Останься, Дор. Я хочу побыть один.

Закон «Улья» ничего не говорил о запрете на ночные прогулки. Однако существовали правила поведения для жителей каждого Уровня, для каждого военного подразделения, для каждого звания и каждой должности. Ходить ночью не рекомендовалось по нескольким причинам: во-первых: патрули, отвечавшие за безопасность спящих, встречали ночных «сов» мягко сказать неприветливо; во вторых: нарушение режима могли истолковать, как нежелание выполнять общепринятые нормы поведения. В итоге – гуляя ночью, можно было нарваться на неприятности. На Третьем Уровне с ночной вахтой еще можно было договориться. На Четвертом – уже едва ли. На Пятом – никто попросту не стал бы слушать… Стоит ли говорить, что по Девятому ночью не бродил никто?

Никто, кроме Грига. Потому, что Григ именно бродил. Бродил без цели и направления, и Девятый Уровень подходил для этого как нельзя лучше – путаница тропинок, заросли растений, в беспорядке разбросанные строения. Всему естеству Грига хотелось направить шаги к домику Линти, но его ноги упорно отказывались двигаться в сторону карантинной зоны.

То и дело на него натыкались патрули Охраны. Каждый раз они встречали нарушителя криками «стоять!», включали аварийное освещение, готовились стрелять из своих «плетей». Каждый раз Григ поднимал руку с браслетом, перед ним извинялись, уходили.

Через какое-то время наряды стали повторяться. Еще через какое-то – Братья попросту перестали реагировать на плетущуюся в некуда одинокую тень.

Наконец Григ все же пришел туда, куда хотел попасть с самого начала – карантинная зона встретила непроницаемой силовой стеной. Его заметили. Удивились, но приказ не оспорили.

Он быстро нашел одиноко стоящий домик особых заключенных – тем более, что того освещали прожектора сканеров. А вот войти туда сразу не решился. Бродил кругами, пока не попался на глаза Демону из охраны Линти.

– Какого черта…

Браслет прервал Тиви на полуслове.

– А, Григ. Что угодно?

Нужно было что-то ответить, и Григ указал на домик Линти:

– Мне к пленной.

– К призу и ночью?

Кто-кто, а Тиви не торопился показаться услужливым. Когда-то Григ не любил этого Старшего больше прочих. Но он набрался смелости и посмотрел Демону прямо в бегающие в застекленных прорезях шлема глаза, стараясь хоть в общих чертах повторить парализующий взгляд Отца.

– Я сказал: мне к пленной! Вопросы есть?!

Буквально кожей лица Григ ощутил, что оказался на самой-самой грани: внутри Тиви все заклокотало. Но Старший Брат даже не командовал охраной, он даже не имел права голоса. У него хватило ума, чтобы совладать с собою:

– У центрального входа – Ронг, спроси его.

Ронг же не стал спорить и пропустил без лишних вопросов.

Силовые стены исчезали впереди и вновь оживали за его спиной. Первый раз в жизни Григ миновал веранду и вошел внутрь тюремных апартаментов.

На самом деле квартира ничем не напомнила тюремную. Вполне заурядное помещение, даже на Третьем Уровне попадались похуже. Во всяком случае: две комнаты с большими мягкими ложами; большая ванная комната; посредине – вполне нормальный небольшой бассейн.

Линти лежала в одной из комнат, раскинувшись на все ложе. Когда-то совсем недавно она не могла понять, зачем люди спят, а теперь спала так сладко и беззаботно, что Григ даже засомневался, стоило ли ему приходить сюда и будить ее.

Разбросанные по подушке светлые локоны словно светились собственным светом. Обрамленное золотом спящее личико излучало успокоение, причем настолько сильно и явно, что даже истерзанный изнутри Григ почувствовал себя лучше.

Он прошел в соседнюю пустую комнату и лег там на ложе, уставившись в потолок, то и дело подсвечиваемый гуляющими снаружи прожекторами.

– Эгоист, – сказал сам себе Первый. – Чего ты добился? Сбежал от проблем? Избавился от угрызений совести? Позаботился о своей славе? А Линти? Ей ты чем помог?! Ей, что – легче от сознания, что ты умер, потому, что оказался бессилен?

Но что толку мучить себя, если никакого другого выхода из ситуации все равно не существовало? Если решение все равно принято, и пути назад больше нет?

Глядя в потолок и все чаще возвращаясь к мысли, что поступил единственно верно, Григ не заметил, как наконец забылся сном.

Проснулся он от прикосновения чьих-то пальцев к своим волосам. Над ним склонилась Линти. Сидела у изголовья на корточках и гладила по голове. За окном сияло дневное освещение.

– Что ты здесь делаешь? – насмешливо улыбнулась альтинка. – Первого Брата посадили в «карантин» вместе со мною?

– Нет, – огрызнулся Григ, оскорбляясь от такой нелепой мысли. – Я сам пришел.

– Чтобы лечь спать в этой комнате?

– Просто заснул.

Григ посмотрел снизу вверх, прямо в синие глаза альтинки. Голова закружилась, посыпались искры… парень зажмурился.

– Вы с Болером бросили меня без информации на целые сутки, – укоризненным тоном пожаловалась Линти. – Я здесь с ума сходила от безделья! Вам не стыдно?

– Мне или Болеру?

– Вам обоим!

– Болеру – нет. Его больше к тебе не пустят. А мне стыдно. Но не потому, что не смог прийти вчера.

– А почему?

– Потому, что не смогу защитить тебя завтра.

– Мне что-то грозит? Кроме того, что я итак сижу взаперти, как белка в клетке?

– Да. Ты – приз.

Линти недовольно взмахнула руками:

– Прекрати называть меня призом! Зачем без конца повторять это?!

– Затем, что теперь ты – приз. Тебя выставили на поединок. Кас поднял руку. Болер поднял руку. Я… Я буду драться с тем из них, кто победит… Буду драться с Касом… И останется только Кас. Кас и ты.

Линти посмотрела на него внимательно.

– Ты настолько веришь в Каса?

– Ты же сама видела – Кас в тысячу раз сильнее.

– Зачем же тогда будешь с ним драться?

Григ ничего не ответил. Он сел на ложе и долго смотрел в дальний темный угол комнаты. Наконец произнес, непонятно зачем и для кого: