Михаил Ахманов - Вторжение

— Ну и что же? Наша подходит? — глухо вымолвил Литвин, всматриваясь в чьё-то сердце. На коронарных артериях блестели металлические трубки, от них тянулись провода; сердце сжималось и расширялось, прогоняя синий раствор.

«Адекватна почти по всем биологическим параметрам».

— Раз так, придётся её защищать, — преодолев оцепенение, Литвин взмахнул рукой. — Убери-ка этот морг. Сейчас мы спустимся на палубу С к десантному арсеналу и поглядим, что там сохранилось. А после ты мне расскажешь о бино фаата, о дорогих твоих симбионтах. В подробностях! Про их физиологию и психику и прочие детали. Откуда пришли, зачем и какого дьявола им нужно. — Вдруг он яростно ощерился, потряс кулаками и буркнул: — Видел когда-нибудь небо в алмазах?

«Нет».

— Ну, ещё увидишь. Если я отсюда выберусь…

«Выбраться нельзя, — сообщил бестелесный собеседник. — Все первичные образцы подлежат уничтожению».

Между орбитами Земли и Марса и на Земле

Они уединились в глубокой нише, предназначенной для отдыха. Отсюда нельзя было различить горевших в сфере наблюдений огоньков, но мысленная связь с ней не терялась, как и с Теми, Кто Стоит У Сферы, и с пилотами-тхо, которые вели Корабль к обитаемому миру. Их тела слабо просвечивали сквозь контактную плёнку, разумы воспринимались крохотными пятнами в пересечениях ментальной паутины. Жизнь этих тхо была краткой, измерявшейся тысячью циклов, как у всякого ограниченно разумного, ставшего придатком Корабля. Но единство с ним и ощущение его гигантской мощи скрашивали участь пилотов.

— Пленник исчез, — произнёс Айве, сопроводив слова мысленным образом: крупный, похожий на олка бино тегари в просторной одежде. — Жаль. Я думал, он будет сотрудничать с нами. Ему не причиняли боли. Я даже согласился показать ему Корабль.

Этого пленника Йата помнил — первый из захваченных образцов, увиденный им в миг пробуждения. Действительно, крупный и наверняка агрессивный.

— Когда это случилось? — спросил Тийч, Держатель Связи. Он был молод и нетерпелив — родился в Новых Мирах, в то время как Айве, долгожитель, Говорящий С Бино Тегари, видел начало Третьей Фазы. В Связке, руководившей экспедицией, Тийч считался по рангу четвёртым и самым младшим. Но сейчас они совещались втроём — Кайа, Стратег, Хранитель Небес, пережидал туахху.

Посредник растянул губы, что было знаком раздражения.

— Точно не знаю. Жизненный ритм землян включает период беспамятства примерно каждые три четверти цикла. Это не т’хами, это естественный процесс, как у наших предков в Первой Фазе. В такие периоды мои помощники удалялись, и я не работал с образцом. Но, разумеется, он оставался под наблюдением Корабля.

Сказанное Айве уложилось в несколько звуков и мыслеформ. Звуки были первым слоем общения, состоявшим из слов, которым трудно подобрать ментальные эквиваленты, — таких, как ритм, процесс, период, цикл. Более конкретные понятия, касавшиеся землян, своих помощников или предков, Говорящий передавал визуально, чёткими яркими образами, сопровождая их при необходимости словом-определением. Но имелся ещё и третий слой, включавший чувства и эмоции — растерянность и гнев, с которыми Айве признавался в своём незнании, и адресованный Тийчу упрёк, когда был упомянут Корабль.

Несправедливый упрёк, решил Йата. В отличие от него самого, а также Посредника и Стратега Держатель не принимал решений; он являлся специалистом по ментальной связи с Кораблём и мог лишь объяснять и комментировать. В крайнем случае, давать советы.

Советы или хотя бы объяснения были сейчас необходимы — Йата понимал, что без помощи Корабля за ограждающую мембрану не проникнуть. Значит, пленник с ним связался. Не только связался, но даже использовал его, научившись имитировать нужные ментальные сигналы. Как? Следил за помощниками Айве?.. Это шло вразрез с первоначальными выводами Столпа Порядка.

— Я пытался вступить с ним в контакт. — Йата приложил пальцы ко лбу, затем сделал жест, означавший течение мысли. — Не вышло. В тот момент мне показалось, что эти бино тегари невосприимчивы к излучениям мозга. Ты, Айве, исследовал второго из них и пришёл к тому же выводу.

— Не совсем, Столп Порядка. Я выяснил, что мы не можем ментально общаться с ними — как напрямую, так и с помощью устройств, предназначенных для тхо. Но это может быть ловким обманом. Второй образец упорно сопротивлялся и в конце концов погиб.

— Тебя нелегко обмануть, Посредник, — произнёс Йата и получил в ответ эмоцию растерянности и сожаления. Соприкоснувшись с разумом Тийча, он спросил: — Может ли этот бино тегари влиять на сознание Корабля? И если может, то в какой степени?

— К этому способен каждый полностью разумный, но его влияние ограничено: с одной стороны, собственной ментальной силой, с другой — инстинктом самосохранения Корабля. Твой спектр мысленных воздействий очень широк, но даже ты, Столп Порядка, не заставишь Корабль умереть. Он не примет такую команду.

— Значит ли это, что сбежавший пленник не сумеет повредить нам?

— С помощью Корабля — безусловно. Для него доступны пища, информационный обмен, свободное перемещение — и, вероятно, все. Ни один опасный приказ не будет выполнен.

Некоторое время Йата размышлял. Не было сомнений, что бино тегари заблокировал информацию о своём пребывании, а искать его в недрах Корабля, не зная точного адреса, — задача нелёгкая, даже безнадёжная. Правда, приказы Столпа Порядка считались приоритетными, но хватит ли их силы, чтобы нейтрализовать команду беглеца? Это зависело от соотношения ментальных потенциалов, а способности землян в этом смысле Айве, похоже, недооценил. В данных, что поступали с Земли сплошным потоком, были сообщения об индивидуумах с высокой чувствительностью, хотя Посредник относил их не к реальности, а к той неясной сфере, что называлась у землян искусством. Но вдруг?.. Вдруг Говорящий не отличил истину от выдумки?..

Он снова коснулся Тийча.

— Как найти сбежавшего? Если я дам Кораблю приказ…

Страх охватил Держателя, отозвавшись в сознании Йаты гулким звенящим ударом.

— Нет! Нет, Столп Порядка! Опасно ломать запреты силой! Корабль — не тхо, у него более тонкая организация. Конфликтующие команды могут нарушить баланс его разума. И тогда…

Объяснять, что будет тогда, не требовалось. Квазиразумные твари, наследие даскинов, были безобидны, пока не разрастались в более крупные особи, подключённые к эффекторам — оружию, двигателям, энергетическим установкам. При повреждённом управляющем звене все это могло грозить опасностью, тем более страшной вдали от дома и во враждебном окружении. Однако живые квазиразумные, основа технологий Третьей Фазы, имели массу преимуществ перед мёртвыми машинами: простота воспроизводства, прямая ментальная связь, самовосстановление в случае аварий, долговечность и надёжность. Йата не хуже Тийча помнил главное условие надёжности: не отдавать противоречивых приказов.