Александра Турлякова - Возвращение домой

Да, он был гриффит, гриффит до кончиков ногтей. Прекрасно сложенная фигура без изъянов, красивое пропорциональное лицо, что очень большая редкость для людей. Светловолосый, большеглазый, как всякий гриффит. Но…

Лейтенант помнил тот простреленный комбинезон, сам понимал, что при таком ранении (четыре пули в грудь, две из которых в области сердца) без быстрой помо-щи медиков не выжить, а уж тут-то, в лесу, среди дикарей, и подавно. Даже после двух курсов профилактических инъекций иммуналита. Хоть как укрепляй иммуни-тет, но потери крови не избежать. Что уж говорить о простреленных лёгких… Умом понимал, что такое невозможно, но интуитивное чутьё подсказывало обратное. А своей интуиции он доверял всегда. И не ошибался…

Двумя стремительными шагами приблизился к гриффиту, тот не шевельнулся, даже не подался назад. Они стояли друг против друга, смотрели друг на друга в упор. Лейтенант всматривался в это спокойное красивое лицо, и сам внешне был спокоен, но внутри его шла борьба, страшная борьба между разумом, логикой и чувствами, интуитивным чутьём.

И вдруг не выдержал — вскинул руки.

Хрясь! От ворота — до низа — одним движением! Только ткань под пальцами хрустнула. Никто ничего сообразить не успел, даже гриффит не дёрнулся, защища-ясь от порывистого движения… Да и поздно теперь уже было.

А шрамы — шрамы вот они! Следы от четырёх пуль!

— Сержант, проследите!

Но солдаты уже сами справились. Руки в наручники, а парня под локти — и впе-рёд! Но тихо, без нервов, не получилось. Девчонка бросилась к пленному, вцепи-лась так, что и не растащить.

— Не дам!!! Джейк, почему ты молчишь?! — Взгляд на лейтенанта. — Вы не имеете права!! Он — гриффит!!.. Он — ларин!!.. ОН — мой муж!!! Вы не имеете права его никуда забирать!!..

Тут и гриффиты все загомонили, задвигались. Солдаты нехотя отталкивали их прикладами автоматов: старики всё-таки…

— Боже… И здесь, как всегда… — Лейтенант вздохнул с усталостью. — Опять истери-ки… Уберите… — А сам отвернулся.

Кто-то из сионийцев подхватил Кайну, потащил её, приговаривая:

— Стоит ли так убиваться? Чем я хуже, красавица?

Кайна вырвалась из его рук, но другой рядовой перехватил девушку, прижал к себе и, пользуясь тем, что лейтенант в их сторону не смотрит, попытался силой поцеловать гриффитку.

— Ах ты, гад!! Лапы убери! — Ниобианин не выдержал, с криком бросился на защи-ту, стряхивая на ходу своих конвоиров. Но добраться до обидчика ему не дали, сби-ли с ног подножкой, принялись пинать, не давая подняться на ноги.

— А-атставить!!! — закричал лейтенант диким голосом. А тут и сержант вмешался, принялся раздавать направо и налево затрещины.

Картина была нелепая до жути.

Солдаты подались в стороны, и пленный поднялся сам, вытирая кровь с ссажен-ной скулы. Рядом с ним на земле сидела гриффитка, обхватив его колени белыми красивыми, очень сильными руками, прижимаясь к нему лицом.

— Сержант, проследите! — Приказ был повторён, и слова в тишине прозвучали громко и резко.

На первом же допросе Джейк признал только то, что он, действительно, солдат Ниобианской армии. На все остальные вопросы отвечать отказался.

Лейтенант не был большим мастером по части допросов, не стал он применять и силу. Пленный показался ему лицом, способным заинтересовать спецов из Отдела Безопасности.

И вот сейчас они после пятикилометрового перехода по лесу уже третий час не могли уехать. Сначала долго ловили "попутку" до Флорены, их подобрал грузовик с фургоном, но далеко проехать не получилось: сломался мотор.

Больше двух часов они ждали, изнывая на жаре, но других машин не было как на зло.

Джейк мог ждать часами, не испытывая при этом большой усталости. Два его конвоира: сержант и ещё один рядовой — порядком измотанные ходьбой по джунг-лям, по приказу должны были следить за каждым движением пленного.

Вообще-то так оно и было поначалу, но Джейк вёл себя смирно, даже заговорить не пытался, и сионийцы заметно расслабились. Сержант часто отвлекался, пытался помогать шофёру, но больше мешал, парой слов перекидывался с ещё одним попут-чиком.

Время шло, и Джейк всё больше убеждался в том, что сбежать не получится. Сна-чала, когда уходили, он только и смог немного успокоить Кайну тем, что сумеет сбежать и вернётся. Он и сам в это верил поначалу, его даже не слишком расстраи-вали наручники на запястьях. Пустяк!.. Нам бы в лес войти, убраться подальше от посёлка… Можно и так с обоими справиться, если постараться…

Но не получилось!..

Вся надежда была теперь на какую-нибудь случайность по дороге. Хотя и так уже везло… С поломкой этой, например…

…Шофёр ругался себе под нос, ворчал, копаясь в моторе. Машина, хороший мощный тягач на водородном двигателе со встроенным компьютером-регулировщиком, сейчас, с откинутой крышкой капота, с распахнутыми настежь дверцами, выглядела жалкой и больной, терпеливо ждущей профессионального ремонтника. Но таким, видимо, водитель её не являлся…

— Да чтоб тебя, каналья! — "Водила" с психом грохнул ключом, выронил его из рук, что-то замкнулось в недрах мотора. Отсюда, с обочины, Джейк хорошо видел, как на приборной доске вспыхнула сигнальная лампочка. Компьютер подавал знак, но этого никто, кроме Джейка, не замечал.

— Сволочь бестолковая!.. Чтоб тебя… И всех, кто тебя делал, и маму ихнюю…

Джейк отвернулся, пряча улыбку, перевёл скучающий взгляд влево, принялся разглядывать украдкой их общего попутчика.

Сионийский офицер. Лётчик, если судить по нашивкам. Наверное, первое назна-чение, сразу же из Академии, с Сионы, от папы-мамы — и сюда.

Выправка у сионийца была — просто загляденье, и форма на нём сидела идеально: всё подогнано, без лишних складочек.

Глядя на этого офицера, Джейк невольно представил себя со стороны глазами сионийца, непривычного к местному колориту: волосы так и не причесанные, высо-хшие сосульками после купания; порванная расхристанная рубашка, все застёжки вырваны с "мясом"; запылённые мятые брюки и смешные любому горожанину плетёные сандалии на босу ногу. Дикарь, одним словом. Бродяга!

А ещё и наручники, как на опасном преступнике. Джейк и сам бы себя испугался; немудрено, что и сиониец недобро, с опаской, посматривал в его сторону. Смеривал взглядом с головы до ног и обратно и невольно расправлял плечи, видимо, сравни-вал с собой.

Да, он любовался собой, как всякий бы это делал на его месте. Новая форма лёт-чика, всё с иголочки. Новая фуражка с блестевшей серебром кокардой. Высокие сапоги, начищенные до блеска. Талия, перетянутая широким ремнём с пряжкой, а сбоку кобура с табельным пистолетом. С личным оружием!

Лейтенант прохаживался по кромке дороги, ступал по криолиту, следя за тем, чтобы, не дай Бог, на сапоги попала пыль с обочины. Ходил вправо-влево, заложив руки за спину, и этим размеренным, неторопливым движением ещё больше раздра-жал шофёра. Видно было, как тот с трудом сдерживается, чтобы не вскипеть. На старшего по званию орать было опасно. Пусть это всего лишь двадцатилетний мальчишка. Всё раздражение и досада вымещались на несчастной машине.