Крис Клармон - Первый полет

— Так вы еще и философ?

Кьяри странно посмотрел на нее и рассмеялся.

— Матерь Божья, я и забыл, насколько новобранцы оторваны от жизни!

— В каком это смысле?

— За кого вы меня принимаете, Ши? За обычного тупорылого скорострельного легавого? Как я ни типичен, но вряд ли в том смысле, как вы подумали. Правду сказать, я действительно философ и располагаю соответствующими дипломами и публикациями. У меня степени магистра по электронике, машиностроению и астрономии. Я официально допущен к адвокатской и медицинской практике. А ведь это только суесловие.

— О-о…

— Черт побери, а с какими людьми, по-вашему, вы имеете дело, сударыня?! С отбросами земного общества? С отщепенцами и уродливыми выходцами из бесчисленных трущоб, не сумевшими приспособиться к жизни внизу и удравшими в космос, как раньше вступали в иностранный легион? Ха! Держу пари, что да Куна мыслит точно так же! Насмотрелись видеореальности! — Отсмеявшись, он покачал головой. — Знаете, кто здесь изгои? Типчики всего с парой дипломов по одной-двум специальностям. И знаете почему? — Николь отрицательно затрясла головой. — Потому что посылать сюда человека и обеспечивать ему условия для жизни чертовски дорого! Ни предприниматели, ни правительство не станут тратиться на какого-нибудь клоуна, который даже не сумеет прожить достаточно долго, чтобы оправдать вложенные средства. Сюда прибывают лишь лучшие из лучших, ибо только умнейшие и талантливейшие — наверно, и самые удачливые — способны выжить. Хорошо ли это, плохо ли,

Ши, но вам придется работать с отчаянными головами, достигшими вершин путем естественного отбора. Стоит их недооценить, и вам конец. Потому-то ни один из земных синдикатов так и не смог обосноваться на Луне. Их люди просто не ровня нашим — ни мошенникам, ни легавым. Поэтому и здешние преступники отличаются от поясников и вакуумников. В каждом монастыре свой устав, как говаривали в старину.

— Я запомню.

— Тогда учтите вот еще что: большинство космопроходцев проводят жизнь в пути; ведь чтобы добраться куда-нибудь в пределах Солнечной системы, требуется уйма времени. Это оттачивает ум, а только рассудок и позволяет сохранить голову на плечах. Никогда и никого не встречайте по одежке; велик шанс, что вы наткнетесь на энциклопедиста, эксперта в полудюжине областей и весьма осведомленного еще в двух десятках дисциплин. В данный же момент вы проигрываете — причем там, где, как вы наверняка частенько слышите, ошибаются лишь раз.

— Как же тут ухитряются выжить?

— За счет мастерства и таланта. И не допуская ошибок.

Послышался мягкий звук гонга, и громкоговоритель ожил:

— Борт «Странника», я — диспетчерская да Винчи, как поняли? Прием.

— Да Винчи, — откликнулась Николь, щелкнув соответствующим выключателем, — поняли отлично, прием.

— «Странник», пожалуйста, включите видео-интерком. Майор Гарсиа на связи.

Мгновение спустя на пятидесятисантиметровом главном экране появилось лицо Кэт.

— Как вы наверняка догадались, — с легкой усмешкой сообщила она, — старший лейтенант да Куна и доктор Мураи проведут ночь на базе.

— Ничего страшного, майор, — ухмыльнулась Николь. — Все бортовые системы работают нормально, а комиссар Кьяри составит мне компанию. И убережет от бед.

— Насчет первого точно, — проворчала Кэт. — А вот насчет второго я не уверена.

— Думаю, ничего с нами не случится, — непринужденно откликнулась Николь, полагая, что Кэт ожидает от нее веселого расположения духа; но от внимания девушки не ускользнуло легкое раздражение в голосе командира. Вполуха слушая ее, Николь вспомнила обед в Дубовом зале ресторана и реакцию Кэт, когда Николь обрушилась на ее приятеля Моргана. Неужели она до сих пор носит в душе обиду? А как это скажется на экспедиции?

«Впрочем, — решила Николь, — у меня могло разыграться воображение».

Кэт глядела мимо экрана.

— Я наблюдаю данные вашей телеметрии… — Пока они на борту корабля, диспетчерская непрерывно считывает медицинскую информацию с многочисленных датчиков, которыми напичкан корабль. — Ши, когда вы в последний раз по-человечески выспались?

— Полагаю, тогда же, когда и все — шесть недель назад.

— Ужасно смешно.

— Извините, майор. Некогда было.

— Это не оправдание. Вы трудились гораздо больше, чем от вас требовалось, Николь, что весьма похвально, но из-за переутомления вы начали допускать ошибки. Вам известно, что вы пропустили два пункта инструкции?

— Черт! — Николь рванулась вперед, забыв о невесомости. Взмахнув рукой, она сшибла с подставки инструкцию, а та, в свою очередь, задела контейнер с чаем. Николь без труда поймала и то и другое.

— На вашем месте я бы отдохнула, — заметила Кэт. — Ступайте в постель.

— Майор…

— Старлей, вам однажды уже преподнесли урок о вреде самоуверенности; гарантирую, что второй раз будет менее приятен. И генерал Кэнфилд вам не поможет. Говорят, что вы феномен — так докажите.

— Есть, мэм.

Экран померк, и Николь потерла виски ладонями. «Ах ты, дура, тупица, идиотка!» — эти слова были самыми нежными из тех, которыми она нещадно ругала себя.

— Вам надо отключить оружейный пульт и поставить систему управления в автоматический режим, — спокойно сказал Кьяри, потянувшись за инструкцией. Николь машинально кивнула. — Пушки я возьму на себя, а вы — все остальное.

Когда с процедурой проверки было покончено, Кьяри оттолкнулся от кресла и поплыл по коридору в «домашнюю» Карусель. Николь же осталась на темном мостике, устремив взгляд на горящие за иллюминаторами звезды. Ее окружало полнейшее безмолвие. Даже шелест воздухообменников различался с трудом, хотя датчики сообщали, что работают они безупречно. Вдали вызрела светлая полоска. Николь невольно затаила дыхание, когда над горизонтом медленно, величественно взошла полная Земля — яркая, голубая и самая прекрасная на свете.

Николь уже пять месяцев не ступала на ее поверхность, а дома не была и того больше. Родители ради нее решили отпраздновать Рождество заранее, заодно с Днем Благодарения. Потому что настоящее Рождество Николь встретила уже на Луне.

Дом ходил ходуном от гостей — родные, друзья, люди, которых она знала и любила всю свою жизнь; кое с кем она давненько не виделась. А вот бабушку уже не увидит никогда.

Однако к субботе постоянные увеселения начали раздражать Николь. Ей было гораздо уютнее в горах или у океана, чем посреди большого города, в котором прошли ее детские годы. Привычка к одиночеству сыграла не последнюю роль в выборе пути космопроходца. К исходу недели она больше всего мечтала хоть немного побыть вдали от всех. Рано утром, еще до рассвета, она крадучись выскользнула через заднее крыльцо и направилась к берегу, радуясь, что ушла незамеченной. Но ошибалась.