Марти Бурнов - Достигая прозрения

— И неужели люди уже побывали везде?.. Во всех этих витках? — вновь не удержался Аркадий Петрович.

— Люди… — Нэйб усмехнулся. — На сколько я знаю, вы — первые люди, которые покинули пределы Земли…

— А как же… а кто же тогда вы?! — на лбу Аркадия Петровича выступила испарина.

Иван Никифорович вновь судорожно протирал очки.

— Я — виллирианец, — гордо заявил Нэйб, — как и наш император!.. Хотя… вам это мало о чем говорит.

— Но позвольте, — начал было Аркадий.

— Нет уж! — оборвал его Нэйб. — Давайте-ка я вам про Вселенную дорасскажу, чтоб вы больше не доставали меня расспросами.

Нэйб достал коробочку с хаашем. Весь этот цирк немного раздражал, он чувствовал, что уроки астрологии для дошколят — не его призвание, но эти люди были ему нужны и надо было завоевывать их доверие и симпатии.

— Скажите, а далеко ли наша Земля отсюда? И от этой планеты, на которую мы направляемся… мы хоть в пределах одного витка? — профессор увлеченно рассматривал схему, сказанное Нэйбом он осмыслил, хоть вся эта информация и упорно отказывалась складываться воедино у него в голове.

— В масштабах этой схемы — мы рядом. В одной точке, практически, — усмехнулся Нэйб. — Но об этом потом. Так вот… витки-витки-витки… их тринадцать. Это я уже говорил, кажется?..

— Да, — робко ответил Аркадий.

Нэйб жестом попросил не перебивать. Было видно, что под воздействием голубого порошка, мысли его и без этого путаются. Он недоуменно посмотрел на потолок, затем на пол, а потом продолжил:

— Изучено, и то не до конца, только два витка: наш — шестой и соседний — седьмой, на схеме, они расположены в центре, вот здесь, — Нэйб потянулся пальцем к монитору и от чего чуть не вывалился из кресла, вцепившись второй рукой в подлокотник. — В пятом и восьмом — бывали наши исследователи, но информации об этом пространстве крайне мало… в четвертом и девятом — тоже были исследователи, но ни один не вернулся. Никто! Ни одна живая душа, не испытав Прозрения, не способна на это!

Дальше Нэйб на некоторое время потерял нить рассуждений, вскочил и принялся ходить по каюте, взмахивая руками и выкрикивая что-то нечленораздельное.

Аркадий с Иваном Никифоровичем стояли, прижавшись друг к другу. Они пытались осознать всю глубину произошедшего с ними. Своими объяснениями, Нэйб породил больше вопросов, чем дал ответов. Но спрашивать его сейчас о чем-то еще, они не решались. Переглянувшись, они решили подождать, пока виллирианец успокоится. Учитывая дикие нравы этих загадочных обитателей Вселенной, не хотелось его раздражать.

С трудом собравшись с мыслями, Нэйб продолжил рассказ. Он рассказывал об огненных квазарах и зловещих черных дырах, о загадочном центре Вселенной, скоплениях антиматерии и еще о многих невообразимых вещах.

Земляне слушали его, затаив дыхание, и ни разу не осмелились перебить вопросами, число которых выросло, казалось, до бесконечности.

Лекция об устройстве Вселенной сильно потрясла Ивана Никифоровича и Аркадия Петровича. Они были готовы внимать Нэйбу практически вечно. Но тот предложил продолжить в другой раз, сославшись на необходимость уделить внимание кораблю. Он отправил их спать, объяснив, как добраться до кают.

Аркадий Петрович хотел было попросить проводить их, но потом постеснялся. Они и без этого, наверное, выглядели полными болванами и невеждами в глазах Нэйба. Поэтому ему хотелось хоть что-то сделать самостоятельно.

Иван Никифорович, наверное, и вовсе не задался этим вопросом. Посвящение в тайны космоса, которые он совсем недавно и не мечтал постигнуть, так подействовало на профессора, что он не переставая что-то тихо бормотать, покорно шел следом за Аркашей.

Несколько раз он порывался вернуться в рубку, но Аркаша останавливал его. Им обоим требовался отдых.

— Аркашенька! Дружочек, да понимаете ли вы, что нам с вами выпало узнать? Да ведь ради этого и жизнью пожертвовать не жалко! — внезапно остановился Иван Никифорович. — Вот взгляните, — он бросился к стене узкого коридора, которым они шли. — Вот что это, по-вашему?

— Стена. Просто стена из белого материала… кажется, он называется "пластик".

— А вот и нет! — глаза профессора торжественно блеснули из-под очков. — Это чудесное творение рук человеческих. Это часть удивительной машины, способной преодолевать неимоверные расстояния в ледяном космосе! Подумать только, мы сейчас посреди далекого космоса и летим к другой планете!

— Да, профессор, конечно, — Аркаша смутился. Он воспринял вопрос Ивана Никифоровича буквально. Глубина проникновения в суть вещей и явлений — это именно то, чего ему всегда не хватало. Лишь музыка являлась для него исключением.

— Мы должны немедленно все здесь осмотреть! — профессор запахнул поплотнее халат и решительно направился вперед.

— Иван Никифорович, да вам отдохнуть бы надобно! — кинулся ему вслед Аркаша.

— Голубчик! — на секунду остановившись, возмутился тот. — Да неужто вы думаете, что я могу спокойно спать, когда вокруг такие чудеса творятся! — он широко обвел руками.

— Ива-ан Никифорович, да ведь корабль-то огромный! Где здесь что искать? Мы и заблудиться можем. Язык-то мы с вами понимаем, а символы вот эти, — он указал пальцем на ближайшую святящуюся табличку, — будто дети накарябали. Ничего не разобрать. Давайте, уже завтра, а? Попросим Нэйба, он нам все и покажет… — Аркаша потихоньку тянул профессора в том направлении, в котором предполагал найти каюты.

— Аркашенька, да как я могу уснуть?! Душе-то ведь не прикажешь! Давайте компромисс?

— Ну какой тут может быть компромисс? — устало вздохнул Аркаша, но, зная упрямство Ивана Никифоровича, в душе был рад этому предложению.

— Вот взгляните, — профессор показал на ту же табличку и дверь около нее. — Сдается мне это тот самый подъемник, на котором мы сюда попали. А что, если я предложу вам обследовать только один этаж этого удивительного корабля?

— Сомневаюсь, что они называются этажами, — буркнул Аркаша.

— Да что вы, в самом деле! Этажи… палубы… ну, как там еще… потом спросим. Главное — взглянуть, хоть одним глазком. А?

Аркаша немного колебался. Ему было страшновато лезть неизвестно куда. Ведь так недолго и посреди открытого космоса оказаться. Кто знает, что за символ они нажмут? Вдруг это окажется выброс мусора или еще что похуже…

— Я бы предпочел осмотреть корабль при более благоприятных обстоятельствах.

— А-а-а, да какой же вы после этого исследователь, — махнул рукой Иван Никифорович. — Вас послушать, так и вовсе нечего не узнаешь! — он решительно направился к лифту.

Аркадий Петрович поспешил за ним. Профессор нажал небольшой символ, горевший голубоватым огнем прямо около входа. Аркадий Петрович замер в ожидании. Он очень наделся, что, по незнанию, попытка Ивана Никифоровича ни к чему не приведет.