Марти Бурнов - Достигая прозрения

А профессор видел. Он видел, как на бешеных скоростях несутся в пространстве планетарные системы, как приближаются к центру галактики и то же время удалятся от центра Вселенной. Он буквально видел, как светится перед ним кружево, из тончайших нитей — следов пролетевших светил. Он был солнцем и планетами, он знал тайны и законы материи… вот стоит только напрячься — и он станет всем сущим в мире. Он станет богом.

Иван Никифорович покачнулся. Голову заломило невыносимой болью. Так было всегда, стоило только попытаться ухватить обрывки того знания, что он чувствовал в себе.

Четыре дня назад, выведя его из комы, Лиа сказала, что это последствия шока, и травм, нанесенных его мозгу. Может и так, но профессор не оставлял попыток оседлать полет мысли, постичь Вселенную. Он просто не мог отречься от такой возможности, это означало предать все, ради чего он жил.

— Нет, я так больше не могу! — в рубку ворвался Эри, он как всегда был на взводе. — В конце концов, у меня уйма дел! Я должен привести этот чертов крейсер в рабочее состояние. У нас уничтожена половина коммуникационных узлов! Вот вы знаете, например, что из ремонтного отсека повылетали почти все инструменты и большинство запчастей? — Эри раздраженно плюхнулся в кресло и обиженно уставился на профессора, ожидая от него ответа. — И как я, по-вашему, должен ремонтировать корабль? На сопли склеивать?! А главное, когда? Когда я должен эти заниматься?!

— Успокойтесь, дружок, — Иван Никифорович бы рад неожиданному появлению Эри.

Благодаря ему, профессор вынырнул из космического водоворота. Еще немного, и сознание могло погрузиться в новую кому. Иван Никифорович чувствовал это, и Лиа предупреждала о такой возможности, но бороться с искушением он не мог.

— Вы успокойтесь. Хотите, я приготовлю вам чай? — профессор предложил это по-привычке, хотя никакого чая на борту крейсера не было, а если и был, то как тут его готовить, Иван Никифорович не знал. — Когда вы с капитаном обсуждали повреждения крейсера, вы уверяли его, что справитесь. Так что же изменилось?

— Справлюсь?! — от возмущения Эри взвизгнул громче обычного. — А я и справился бы! Но когда я это говорил, то предполагал, что некоторые на этом корабле будут мне помогать! И что я вижу? Что?!

— А что такое? А впрочем, я понимаю… простите, я не должен бросать все на вас, — профессор стыдливо опустил глаза. — Пойдемте. Я помогу вам!

Старый землянин решительно поднялся. При этом его сильно качнуло в сторону, он побледнел и рухнул обратно в капитанское кресло.

— Простите… — он вытер мгновенно выступивший пот. — Я просто слишком резко встал… вот сейчас… сейчас… должна же быть и от меня какая-то польза…

— Да успокойтесь вы, профессор. Чем вы поможете-то? Знаний у вас никаких, а сил еще меньше. Вот, на ногах не стоите…

— О… — профессор почувствовал, что краснеет.

Он тут сидит, мнит себя равным богу, а мальчишка-техник между делом заявляет, что знаний у него никаких. Обидно… но ведь Эри прав.

— Но вот эта парочка! — зло продолжил Эри. — Ронг и талрак! Не разберешь, кто из них кто, да мне и неинтересно! Они везде таскаются за мной!

— Но ведь это прекрасно. Разве они вам не помогают? Конечно, может они и не очень разбираются в технике, но зато такие сильные и ловкие.

— А с чего вы взяли, что эти уроды таскаются за мной, чтобы помочь?

— Ну… а зачем же еще? — опешил Иван Никифорович.

— А чтобы меня изводить! Они не затыкаются ни на мгновение. И как, скажите, я могу сосредоточиться на проблеме поврежденного гиперкабеля, когда они все время вопят о своих нейроошейниках? Как?! Да лучше бы они вообще куда-нибудь провалились!

— Понимаю, — профессор задумался.

— Сними, да сними, — гнусаво передразнивая Люма, нараспев начал Эри. — Ну ты же можешь… лучше умереть, чем жить в этом теле… позор разъедает мою душу… Тьфу! Ну почему Нэйб не забрал этих придурков с собой?!

— Знаете, Эри, я, может, и не так много знаю об устройстве этого крейсера, но зато я многое понимаю в отношениях между людьми… ведь все мы в конечном итоге — люди. Так вот, если вам и вправду будет удобнее работать без них, я могу избавить вас от их общества.

Эри как-то странно на него глянул:

— Э-э-э… я вовсе не желаю их смерти… но поймите и вы, ну не могу я сейчас их ошейниками заниматься! Это ж надо их биологию немного изучить, да и с таким устройством я никогда не имел дела. А времени в обрез! Нэйб вернется, и надо будет драпать.

— Да вы не так меня поняли! — рассмеялся профессор. — У меня есть кое-что, способное заинтересовать наших негуманоидных друзей. Это даст вам возможность спокойно работать.

— И что же это? — Эри взглянул на него с еще большим опасением.

Профессор видел настороженность в глазах молодого человека. И понимал, откуда она взялась. Иван Никифорович и сам, наблюдая со стороны, засомневался бы в собственном рассудке.

— У меня есть желание выслушать и рассудить! А поверьте, им это требуется не меньше, чем освободиться от уз нейроошейников. Может быть, даже больше. Взаимопонимание — это то, чего не хватает их народам. Возможно, эта парочка станет первыми в истории ронгом и талраком, нашедшими общий язык, и это может изменить их миры!

"А еще это требуется мне, — продолжил он мысленно. — Просто сидеть и беседовать с кем-то. Иначе, я, действительно, сойду с ума".

— Идет, — Эри воспользовался паузой, и прервал его. — Делайте, что хотите, только избавьте меня от них.

— Я обещаю вам, — Иван Никифорович улыбнулся. — Но и вы должны обещать мне одну вещь.

— Ну что еще? — скис Эри.

— Как только у вас будет время, вы избавите их от этих отвратительных оков!

— Не раньше, чем приведу крейсер в состояние, пригодное к эксплуатации!

— Ну, разумеется.

День начинался как обычно. По-правде говоря, Пракс не очень любил дни, когда в лаборатории накапливались большие партии хааша, особенно — для оправки на другие планеты. Слишком много суеты и беспокойства. Контролировать фасовщиков, грузчиков и курьеров становилось намного труднее. А еще эти проверки, случавшиеся после оправки каждой крупной партии… все это сильно нервировало Пракса.

Должность начальника лаборатории Пракс получил в результате перестановки кадров, которую устроил доктор Кха Грат после трагической гибели господина Карзога. Сначала Паркс чувствовал себя на новом месте неуверенно, ведь он ничего не понимал в производстве хааша, но быстро понял, что главное — следить за рабочими. А уж это он умел. Опыт распорядителя боев не прошел даром. Пракс давно научился решать проблемы, не беспокоя начальство по пустякам. Если что — виновного всегда можно и в расход пустить по-тихому.