Марти Бурнов - Достигая прозрения

— Где этот чертов п…

Нэйб осекся на полуслове. Одна из панелей бесшумно отъехала в сторону, и показался Джетти. За его спиной виднелась крохотная комнатка полная разноцветного тряпья. Что-то в облике Джетти показалось Нэйбу странным, но перед глазами висела пьяная пелена, и сосредоточиться не получилось.

— Привет! — Нэйб отсалютовал Джетти бутылкой и плюхнулся на кровать, иной мебели в каюте не было.

— Привет! — кивнул ему Джетти и плюхнулся рядом.

— Тьфу… — скривился Нэйб и уставился в потолок. — А ну пошел отсюда! — после нескольких секунд раздумий он спихнул Джетти с кровати.

Джетти неуклюже скатился на пол, затем с трудом поднялся и, норовя завалиться снова, уселся на полу, поджав под себя ноги.

Только сейчас Нэйб сообразил, что же так смутило его в облике Джетти. На том красовалось нечто вроде алого бального платья с глубоким декольте, но длинная юбка состояла из отдельных полос пышного кружева. Словно пена, при каждом движении, кружева волновались и колыхались, на мгновения приоткрывая обнаженные ноги.

— Ты похож на чучело! — от смеха Нэйб едва не подавился очередным глотком вина.

— Са-ам ты ч-чучело! — Джетти обиделся, покраснел, в тон своему наряду, и неожиданно обнаглел. — И плащ у тебя др-дырявый! И сам ты бродяга!

— Да ты никак нажрался? Как? Где?!

Вместо ответа Джетти икнул и кивнул в сторону гардеробной, откуда вышел. Это движение далось ему с трудом. Голова потянула его за собой, и он упал, уткнувшись носом в пол.

— Ты чего вырядился? — хихикнул Нэйб. — Твой дружок остался на Ареосе. А если для меня… знаешь, если честно, ты не в моем вкусе. Да и Аркаше пришелся не по вкусу.

— Да пошел ты! — Джетти обиженно надул губы. — Что я должен, как ты — обр… оборванцем ходить? — Джетти вдруг всхлипнул и потер глаза. Под ними тут же остались черные круги. До того, как он расплакался, у Джетти были накрашены ресницы. — Умирать, так красивым! И пьяным… ш-штоб не страшно! — выкрикнул он с вызовом и опять икнул.

— Да кому ты нужен-то? — фыркнул Нэйб, но в этот момент приторно-сладкое вино достало его окончательно, оно просилось наружу, картинка перед глазами двоилась, бросало в жар. — Ты вот лучше скажи — мужик ты или баба?

— А тебе зачем? — вдруг успокоился и хитро прищурил покрасневшие глаза Джетти.

— А попользовать тебя решил!

Джетти успокоился окончательно. Уселся потверже, выпрямил спину и аккуратно, с некоторым кокетством, расправил кружева.

— Пра-ативный грубиян! — Джетти немного раскраснелся и облизал пересохшие губы. — А тебе как больше нравится?

— А мне больше нравится — чтоб бабой.

— Как хочешь… — Джетти бросил на него страстный взгляд из-под длинных, чуть слипшихся ресниц.

— Ну, вот и отлично! — Нэйб поднялся с кровати, каюта качнулась перед глазами, и липкое вино из желудка подкатило под самое горло. — Я вот сейчас наблюю, а ты уберешь! Это же бабское дело! — заржал Нэйб.

— Хам! — отшатнулся Джетти.

Джетти сильно повело в сторону, он оперся на руки, мигом растеряв все свое изящество.

— У-э… — он наклонился над полом.

— Ясно, блевать будем вместе! — подвел итог Нэйб. — И что у этого старого козла за пойло?

— К-какого козла? — Джетти в очередной раз совершил подвиг и сдержал рвотный позыв.

— Да приятеля твоего, — Нэйб откинулся на кровати. Хотелось прикрыть глаза, но он не решался, головокружение становилось невыносимым.

— А… не знаю.

— Поймаю — убью!

— За вино?

— Нет. За хрюмликов. Знаешь, что он с ними сделал? — внезапно Нэйб расчувствовался.

Он любил хрюмликов с детства. Если и было для него что-то светлое и неприкосновенное, так это хрюмлики. Предательская слеза скатилась по щеке виллирианца.

Джетти задумчиво почесывал в голове, отчего его длинные, смазанные гелем волосы встали дыбом. Он пытался вспомнить, что же проделывал с ним "этот козел" ночью, чем это могло грозить хрюмликам, кто такие эти хрюмлики, какое отношение к ним имеет Нэйб, и как все это могло отразиться лично на нем, на Джетти. И все это безуспешно.

— Он одел их в кружевные панталоны и пририсовал жирные задницы! — с ненавистью выдохнул Нэйб.

— А еще… еще он спер мои штаны! — выдохнул Джетти и расправил смявшиеся кружева. — Мзр… мерзавец!

Освещение коридора яхты тревожно подмигивало. С момента стыковки прошло уже несколько минут, но Аркаше сейчас было не до этого. Он должен был успеть.

— Быстрее! Мы можем опоздать! — он тянул за собой Лиа.

— Или случится самое страшное?

— Боюсь, уже случилось!

Нервно подрагивающим пальцем он ввел код и открыл дверь. Картина, представшая перед ними, была поистине ужасной. В пустой каюте, на огромной кровати в обнимку спали Нэйб и Джетти. Из-под пышной кружевной юбки Джетти торчала заброшенная на Нэйба обнаженная нога. А на полу валялись пустые бутылки.

— Это ужасно… я пытался их разбудить, но не смог, — отводя взгляд, сказал Аркаша. — Надо быстро унести отсюда хотя бы одного. Не хочу, чтоб остальные об этом узнали.

Лиа задумчиво смотрела на кровать. Час назад, когда она вошла в рубку и обнаружила ее пустой, они с Аркашей начли искать Нэйба. Но яхта оказалась не такой уж маленькой, а время стыковки с крейсером приближалось с каждой минутой. Ей пришлось вернуться в рубку и состыковать корабли. Признаться, она немного опасалась за Нэйба, но такого не ожидала.

— Я все понимаю… это случайность, досадное неразумение, — продолжал смущенно лепетать Аркаша. — И этот случай ничего не значит… надеюсь… но лучше, чтоб остальные этого не знали. Ты же понимаешь — Нэйб мой друг. Не хочу, чтобы его преследовали косые взгляды… начнутся сплетни, смешки за спиной…

— Хватай его под руки, — Лиа взяла виллирианца за ноги. — Попробуем дотащить хотя бы до соседней каюты.

Нэйб лишь глухо всхрапнул, когда его подняли с кровати. Он был очень тяжелым. Еще тяжелее, чем казался на первый взгляд.

Когда, вытирая выступивший на лбу пот, Аркаша покидал каюту, где оставили виллирианца, его одолевали разные мысли. С одной стороны, в совместном сне на одной кровати не было ничего предрассудительного, ведь будь рядом с Нэйбом не Джетти, а кто-нибудь другой, ничего дурного бы и не подумалось… К тому же — Нэйб был одет, и это вселяло надежду, что самого страшного не случилось. С другой стороны — чужая душа потемки, и жизнь порой выкидывает разные фокусы…

— Аркаша! Голубчик, как я рад! — ему навстречу, широко раскинув руки в приветствии, шел Иван Никифорович. — Мальчик мой, наконец-то вы вернулись, — профессор обнял его и энергично похлопал по спине.

— А уж я-то как рад видеть вас в добром здравии! — заулыбался в ответ Аркаша.

— А где же наш доблестный капитан?