Александр Зорич - Пилот-девица

Штурмовики и оснащенные ракетами «воздух-поверхность» торпедоносцы «Фраваши» покинули зону ожидания и немедленно атаковали.

Увы, здесь доблестных пилотов Великой Конкордии ожидал первый сюрприз: если комбайны не располагали каким-либо дальнобойным оружием против наземных целей, то против воздушных в их арсенале нашлось кое-что действенное!

В корме каждого комбайна обнаружились три гибких хобота.

Они проворно сопровождали воздушные цели и стремились поразить их при помощи сверхзвуковой струи какого-то едкого химиката!

Вместе с агрессивной жидкостью хоботы изрыгали потоки круглых камешков, которые на дистанции в несколько сотен метров вполне уверенно сбивали летящие в комбайны ракеты!

Выходило, что для надежного поражения комбайна требуются усилия двух-трех флуггеров одновременно. А это немало!

Но самым неприятным сюрпризом стали джипсианские флуггеры-гребешки.

Они бесшумно, как гигантские летучие мыши, носились над полем брани, осыпая конкордианские машины частыми импульсами рентгеновских лазеров.

Нахальные бестии были вполне уязвимы для ответного огня истребителей. Да только вот попасть в постоянно меняющую курс вертлявую цель было трудновато даже для самых опытных пилотов! Даже для самых совершенных самонаводящихся ракет!

Двенадцать минут головокружительной собачьей свалки — и на огромном пространстве от набитого ядовитыми гадами моря до разгромленных фермерских хозяйств остались догорать тридцать восемь конкордианских флуггеров. (Огромное количество — если учесть, что за предыдущий год во всех стычках с пиратами и трапперами Конкордия потеряла лишь полторы дюжины машин.)

Пока Василиса и дядя Толя отсиживались в окопе под защитой старшего сержанта Бабура, к западу от Прибежища Душ имени Счастливой Звезды приземлился долгожданный эвакотранспорт — как видно, звезда и впрямь оказалась счастливой.

Три тяжелых транспортных вертолета «Ченда» и пятнадцать винтокрылых машин поменьше сели где смогли, поближе к детям. Одни — на футбольное поле, другие — на дорогу между Педагогическим комбинатом и Биозаводом.

Они приняли на борт ясли и детский сад. За младенцами до года и эмбрионами обещали прислать медицинские вертолеты с особыми прибамбасами — таких на всю Конкордию было от силы штук двадцать.

После чего гуманитарная армада благополучно отбыла — благо их прикрывала огромная стая боевых вертолетов: штурмовиков и истребителей.

Выстроившись в три яруса, винтокрылые хищники открыли ураганный огонь такой мощи, что сбили сразу два гребешка — они случайно попали в сектор обстрела.

Однако на этом полоса незамутненного везения Прибежища Душ окончилась.

И началась… нет, не полоса невезения.

Скорее уж полоса везения… замутненного.

Следующую порцию эвакуационных машин в виде военно-транспортных флуггеров «Ларх» гребешки перехватили. И сбили сразу пять машин из шести.

Над полями, над комбайнами, над окопами «Атурана» повисли разноцветные купола парашютов — это спасались сбитые пилоты.

Обломок одного из «Лархов», рассыпая фейерверки искр, рухнул прямо за пулеметным окопом сержанта Бабура. Он легко, точно мячик, отскочил от земли и приземлился на ограду Прибежища Душ.

В заборе образовался пролом немалой ширины — в нем легко разминулись бы два товарных состава.

Обернувшемуся на грохот дяде Толе это происшествие подсказало очень своевременную мысль:

— В заборе дыра! Можно укрыться в школе! Драпаем! Быстро!

Однако дисциплинированный сержант не спешил соглашаться.

— Но зачем? У нас очень надежный окоп! К тому же у меня приказ держать позицию!

— Зачем бросать?! — вытаращил глаза дядя Толя. — Ты спрашиваешь меня зачем, сержант?! А затем, что после того как вы распистонили этот комбайн, — дядя Толя очень дидактично одной рукой указал на дымящиеся половинки механической туши, а другой на счетчик Гейгера с цветовой индикацией, встроенный в крупнокалиберный клонский пулемет вместе с баллистическим парсером и метеодатчиками, — тут у нас радиация как в эпицентре ядерного взрыва! А с нами, между прочим, женщины, будущие матери. Да и мы, между прочим, свои причиндалы не на свалке нашли! Я лично еще жениться бы не возражал… На какой-нибудь вдовице симпатичной…

Несколько секунд сержант молчал, обдумывая услышанное. Наконец он выдавил:

— Признаю этот аргумент достаточно весомым. Я и мои товарищи, конечно, сможем вытерпеть и не такое. Родина сделала из нас закаленных бойцов! Но вы… — сержант Бабур взглядом приласкал сгорбленную страхом фигурку Василисы. — Но вас… В общем, вас я одних туда не отпущу! Поэтому вы отправитесь туда под нашей защитой!

И рядовой Кумар, и его товарищ были рады принятому командиром решению.

Василисе даже показалось, что они и сами уже давно мечтают побыстрее куда-нибудь убраться. Но только, в отличие от дяди Толи, не смеют высовываться с такими пораженческими предложениями.

Однако сказать было легче, чем сделать.

Для транспортировки тяжелого пулемета расчет старшего сержанта Бабура располагал квадроциклом. Навьючив его треногой и телом пулемета раздельно, оба рядовых отправились к пролому в стене школы первыми.

За ними побежали Василиса, дядя Толя и прикрывавший их сержант.

К счастью, и комбайнам, и гребешкам на пятерку жалких людишек было искренне наплевать.

Каких-то пять минут животного страха — и дядя Толя уже заколотил ногой в дверь центрального входа. Не дождавшись реакции, он высадил — с подозрительным хладнокровием и даже где-то профессионализмом — стеклянную дверь, после чего открыл замок изнутри.

— Милости просим, гости дорогие, — проворчал он, давая дорогу вначале Василисе, а затем и клонским солдатам.

Май, 2621 г.

Город Рита.

Планета Наотар, система Дромадер, Великая Конкордия.

— В общем, кому как, а мне лично ясно, что дело наше дрянь, — промолвил дядя Толя и залпом выпил полстакана клонской анисовой водки.

Они расположились в кабинете директора школы — сюда привел их снова же дядя Толя.

Которого, в свою очередь, заманили в этот кабинет… да-да, поиски анисовой водки!

К слову, чутье пилота не подвело. В шкафу, стыдливо накрытая старым, многажды залатанным пледом, действительно обнаружилась «гостевая» бутылочка с ликующими селянами под фруктово-цветочными гирляндами на этикетке. «Тихо стибрил и ушел — называется нашел», — не забыл сопроводить экспроприацию своей любимой поговоркой дядя Толя.

Никто кроме него анисовки не пил. Хотя он заботливо предлагал приложиться всем и каждому.

Вначале дядя Толя поднес водку егерям из «Атурана», но те, конечно, отказались и поплелись на чердак, где обустраивали новую огневую позицию.