Александр Зорич - Пилот-девица

— Люди! Помощь! Срочно! Там! Биозавод!

— Что?! Что Биозавод?

— Чудовища! Проклятые чудовища! Вентиль! Его закрыть! Срочно! Чудовища везде!

— Ты не части… Не части! — попросил человечка дядя Толя.

Чтобы не быть голословным, он протянул вошедшему стакан, на дне которого плескалась анисовая водка (пилот был по-прежнему одержим идеей кого-нибудь напоить, ну хотя бы ритуально).

Как ни странно, человечек принял стакан.

Опрокинул его в рот.

Выдохнул анисовым жаром.

Помолчал несколько секунд.

И заговорил — куда более спокойным и уравновешенным тоном.

— Друзья! Там — несчастье. Там — беда. На Биозаводе. Чудовища все испортили. Из-за них утечка. Несущей. Жидкости.

Дядя Толя налил коротышке еще. Тот вновь не стал отказываться. И, выдохнув, продолжил:

— Если не остановить утечку, дети погибнут.

— Разве там есть дети? — удивилась Василиса. — Я думала, всех эвакуировали!

— Эвакуировали только ясли и детсад, — пояснила учительница химии Пакиза. — А эмбрионы… их он и называет детьми… эмбрионы остались!

— А где они остались? — настороженно спросила Василиса.

За все время, проведенное в Педагогическом комбинате, она так и не осознала до конца самое главное: в Прибежище Душ занимаются производством людей от зиготы до младенца. А не просто каким-то там «воспитанием» от младенческого возраста до старшего школьного. Что, конечно, не делало чести ее познавательным способностям.

— Они остались… ну… в матках! Конечно там!

— Да-да, в матках! Из-за чудовищ ток несущей жидкости нарушен! Дети голодают! Дети задыхаются! Вы должны сделать что-нибудь! Иначе все они погибнут! Или того хуже: родятся уродами! — на лице человечка воцарилось выражение неподдельной муки.

Даже дяде Толе, в целом равнодушному почти ко всему, что происходило вокруг, стало ясно: человек живет интересами своего дела, а не какими-то там деньгами или, допустим, карьерой. Таких людей дядя Толя искренне уважал.

— Погодите… А вы кто, собственно, такой? — поинтересовался пилот; вполне, впрочем, дружелюбно.

— Я младший технолог. Меня зовут Иннуш. Я был в числе первых детей, рожденных в этом Прибежище. Технология была еще не до конца отработана. Поэтому мое тело получилось… нестандартным! Тем не менее, я считаю себя ответственным и за судьбу Прибежища, и за своих братьев… Вы ведь поможете мне, верно? — Иннуш посмотрел на собравшихся с надеждой.

— Мы не против. Но что мы-то можем сделать? Запасного вентиля у нас нету! — дяде Толе совершенно не хотелось никуда тащиться. В укромной тиши директорского кабинета было так комфортно, так покойно!

— На самом деле вышел из строя сервопривод запорного крана на магистрали, — пояснил Иннуш. — Я сам, вручную, не могу повернуть его ни на градус! Между тем, его необходимо полностью закрыть. Тогда автоматика сработает и запустит аварийный контур циркуляции несущей жидкости. Это позволит детям продержаться до приезда эвакуационной автоколонны!

— А что, она будет? Колонна?

— Они обещали! Они поклялись! — в глазах Иннуша стояли слезы.

Было видно, что в душе у него также зародились сомнения относительно реальности эвакуационной автоколонны. Но он стоически не давал этим сомнениям ходу.

— А что чудовища? — спросил Фархад. — Они все еще там?

— Их было несколько. Они устроили страшный погром! Это блевотина Ангра-Манью! Храфстра! Проводники хаоса!.. — карлик разошелся не на шутку, но тут же получил от дяди Толи новые тридцать граммов анисовки, машинально выпил их и мгновенно остыл. — Однако потом чудовища вернулись в преисподнюю, их породившую, и теперь осталось только одно. Но оно воистину ненасытно, всё ползает, ползает… Туда, сюда, взад, вперед…

— Ладно, хватит сидеть без дела, — твердо сказал физрук Фархад. И по этой твердости все, включая дядю Толю, поняли, что физрук претендует ни много ни мало — на роль предводителя их ячейки сопротивления. — Идем на рекогносцировку!

«Рекогносцировка», к вящей радости дяди Толи, заключалась в том, что они поднялись на чердак, к пулеметному расчету сержанта Бабура.

Их взгляду предстали воистину адские картины.

Залитые призрачным мертвенно-зеленым сиянием высились над горизонтом и упирались прямо в холодные звезды корабли-свечки джипсов.

Вокруг них роями зловещих светлячков вились юркие летательные аппараты.

Василисе показалось, что это были уже не гребешки. А что-то помельче, вроде тех летающих треугольников, которые она видела над школой еще утром.

По исполинским свечам вверх и вниз пробегали волны сполохов. И кажется даже конвульсивные сокращения. Теперь свечи казались… живыми. А оттого втройне опасными и отталкивающими.

Что касается комбайнов, то их в поле зрения почти не было.

То ли наработались и отправились на боковую. То ли большинство из них все-таки удалось перебить бравым клонским пилотам и егерям…

Лишь один, обещанный карликом Иннушем, комбайн гужевался ровно на полпути между Педагогическим комбинатом и Биозаводом.

И он, как назло, был чертовски активен — в те минуты он как раз запихивал в свою ненасытную глотку школьный фруктовый сад, под яблонями которого приятельница Василисы, учительница младших классов Омид Далеви, так любила проводить занятия с ясноглазой мелкотней из первых-третьих классов. «Запишите, дети. Тема сегодняшнего урока: любовь к родному краю…»

— Вот же наказание небес! Мог бы сожрать что-нибудь ненужное… Да хоть бы тот же газон на футбольном поле, — пригрозила кулаком прожорливой машине учительница химии, возмущенная не меньше Василисы.

— Мы могли бы обойти эту штуку с кормы вдоль забора, — предложил Фархад.

— Да-да, я сделал именно так! — оживился технолог Иннуш.

— А если он нас заметит? — скептически бросил дядя Толя. — Мы всё же довольно большие. Ради нас пятерых эта бандура может отринуть лень и развернуться на сто восемьдесят градусов!

— Ну так давайте его убьем! — предложила Василиса. — Точнее, попросим об этом доблестного сержанта Бабура и его смелых воинов!

Бабур заулыбался — ему льстило внимание и доверие Василисы. Просияли и «его смелые воины» — чумазые и смертельно усталые.

— Мы бы уже три раза его убили. Если бы было чем, — вздохнул Бабур. — У нас после боя осталось меньше ста патронов. И ни одного реактивного огнемета!

— То есть Пламенный Привет из Хосрова уже совсем не пламенный? — догадалась Василиса, разочарованно вздыхая.

— Увы, прекраснейшая.

— Но вы можете его хотя бы отвлечь? — спросил Фархад.

— Слишком много риска. Если мы откроем огонь отсюда, с чердака, мы тварь только разозлим. Она может атаковать здание школы и выместить свою злобу на бомбоубежище со старшеклассниками… А если мы поменяем огневую позицию и обстреляем комбайн откуда-то сбоку, то отвлечем его совсем ненадолго. Зато сами точно погибнем! Вот если бы была взрывчатка… Хотя бы десяток килограммов…