Тони Гонзалес - Век эмпирей

Он активировал врата с уверенностью, что сейчас произойдет нечто ужасное.

Поскольку приказ требовал отступления в обход, минуя прямой путь через врата Эннур и Маймирор, переход от Скаркона до пространства Федерации требовал транзита более чем через тридцать звездных систем — межзвездное расстояние, эквивалентное сотням световых лет. Беспрепятственно два капсулира могли совершить такое путешествие приблизительно за час: подвиг, который сделали возможным феномен деформации пространства звездными вратами и технологии гиперпространственных двигателей. Не ограниченное более релятивистскими границами трехмерного пространства, открытие дополнительных измерений и средств их пересечения позволило человечеству достичь звезд и дважды уберегло от исчезновения. Первый раз от перенаселения и войн, истощивших ресурсы Земли до обнаружения Нового Эдема, и потом, когда разрушились врата ЕВЫ и вынудили человечество заново делать научные открытия, которые изначально привели их сюда.

То, что подобное эпическое деяние было под силу лишь капсулирам, давало пищу для высокомерия. Последовательные прыжки через звездные врата, особенно при гиперпространственном транзите, были весьма ограничены для обычных людей. Когда дело касалось лейтенанта Лирса и капитана Вараковой, перелет был утомителен, даже без угрозы опасностей, скрывающихся за каждый прыжком. Но для людей перелет, требующий такого количества межзвездных прыжков за час, мог оказаться смертелен.

Опасности межзвездного путешествия — при мгновенной транспортировке физического тела через высшие измерения — делали неподготовленный мозг уязвимым для болезни, известной как cynosic fibrosis. Мозг дегенерировал, симптомы болезни варьировались от умеренной дезориентации до полного безумия, если они были вовремя замечены. Звездолетчики были приучены ежедневно и обязательно принимать синоптические модуляторы, чтобы укрепить нейротрансмиттеры мозга и таким образом до некоторой степени защитить свои умственные способности от физиологических и психологических последствий путешествий через пространство и время.

Сами лекарства имели опасные побочные эффекты для очень небольшого процента населения, но это было достаточным средством устрашения, чтобы случайные путешественники воздерживались от космических перелетов. Команды кораблей и отдельные личности, по своему типу склонные к космическим профессиям, не сильно задумывались о риске. Продолжительность их жизни в любом случае могла мгновенно оборваться.

Недоступный подобным опасностям, Корвин вместо этого позволил своему подсознанию контролировать системы корабля, которые он проинструктировал следовать за Яной — капитаном Вараковой, поправил он себя, — и ее «Таранисом» в гиперпространстве, пока они совершали скачки из одной системы в другую. В то время как контроль над управлением кораблем был предоставлен его внутренним органам, его сознание было вольно обратиться к другим проблемам, вроде пределов собственной глупости — переспать с той, кто выше его рангом. Что помешало ему заметить ее капитанские нашивки: сила собственного желания? — женщина была, в конце концов, непреодолимо привлекательна — или общая атмосфера раафа-кона? или неспособность признать, что столь откровенно сексапильная женщина может превосходить его званием?

«Возможно, все это вместе взятое», — думал он, неожиданно затрудняясь вспомнить, кто из них кого соблазнил. Тогда это казалось столь естественным; момент столь восхитительным; Корвин был слишком поглощен необходимостью получить то, что казалось неминуемым. Ее природное либидо — и его собственное — лишало возможности думать о чем-нибудь ином.

Даже не сознавая этого, он установил камеру так, чтоб в фокусе постоянно находился ее корабль, мчась на сверхсветовой скорости на пределе возможности двигателя деформации. Он хотел быть с нею снова, и сама ее резкая враждебность казалось привлекательной. То, что она была рядом, даже при таких обстоятельствах, манило невыносимо. Он задавался вопросом, думает ли она о том же; и хочет ли она его столь же откровенно, как это казалось этим утром. Что, если он посмеет нарушить правила, найдет на карте по пути систему, которая была бы рада принять пару посетителей из внутренних миров…

Сияющие лучи света стали видны сразу же, как коллапсировала внешняя оболочка двигателя деформации. Сенсоры зарегистрировали несколько контактов: один атакующий фрегат класса «Волк», фланкированный с каждой стороны тяжелыми крейсерами класса «Бродяга». На каждом были маркировки флота Республики — дружественного флота — и находились меньше чем в 50 километрах от врат DE71-9.

Поскольку контролируемое минматарами пространство осталось шестью системами позади, эта встреча была самой невероятной из всех, что ожидал Корвин.

— Капитан… — начал он, видения воображаемой страсти исчезли.

— Не уходить в прыжок — кратко приказала она. — Я собираюсь поприветствовать их.

— Понял, на связи.

Сосредоточив взгляд на «Волке», он заметил, что космический корабль выглядит совершенно новым, буквально словно был построен за последний час.

И то же предчувствие, что он испытал раньше, ударило его, как топор. Волна адреналина подняла уровень тревоги к пророческим высотам.

— Не отвечает, — сообщила она, отрываясь от корабля Корвина и направляясь к группировке. — Я подойду поближе к ним.

— Капитан, не думаю, что это — хорошая идея… — начал было Корвин.

Внезапно космос позади «Волка» взорвался бело-оранжевыми вспышками слепящего фейерверка; стрелы сверхзаряженных плазменных арок вырвались из ядра и принялись вращаться, удерживая краткий импульс перед тем, как, разрывая пространство, создать подобие туннеля.

— Цино-бур! — заорал Корвин. — Что-то приближается!

Четыре черных силуэта башнями воздвиглись в циношуральном поле — вратах червоточины в пространстве, созданной двигателями деформации крупных боевых кораблей, позволявшим им совершать межзвездные переходы при отсутствии врат. Корвин признал их немедленно, это были дредноуты класса «Нагльфар». Их колоссальные обводы узнавались безошибочно, и они были столь огромны, что корабли флота Республики казались рядом с ними едва различимыми точками. Когда циношуральное поле рассеялось, Корвин понял, что его датчики неспособны определить, были ли эти корабли дружественны или враждебны: вместо этого они зловещим образом были обозначены как «неизвестные»

Затем в пространстве неизъяснимым образом возникла военная флотилия таккеров, заняв вокруг дредноутов защитную позицию. Формирования флота Республики присоединилось к ним.