Джеймс Лусено - Дарт Плэгас

– Один бит по имени Руджесс Ном показал мне путь к могуществу.

– Мне знакомо это имя.

– Да, но его истинным именем было Дарт Тенебрус, и он носил титул темного владыки ситов. Я же когда-то был его учеником.

– Ситы, – повторил Веруна внезапно ослабшим голосом.

– Знай вы об этом, согласились бы на союз со мной?

Бывшему правителю едва хватило сил покачать головой:

– Политическая власть – это одно, но то, что вы олицетворяете…

Плэгас сжал губы в тонкую линию:

– Признателен вам за честность, Веруна. Еще не устали от моего присутствия?

– Нет… не от вас, – проговорил Веруна, полузакрыв глаза.

– Тогда позвольте объяснить, что именно с вами происходит, – сказал сит. – Клетки каждого живого существа содержат в себя органеллы, известные как мидихлорианы. Они не только основа жизни, но и позволяют таким, как я, воспринимать и использовать Силу. Я целую жизнь потратил на то, чтобы научиться манипулировать мидихлорианами. И я велел тем немногим органеллам, что есть у вас, вернуться к своим истокам. Говоря проще, Веруна, я вас убиваю.

Лицо бывшего короля бледнело, его дыхание замедлялось.

– Не… надо. Я все еще… могу… быть вам… полезен…

– И непременно будете, ваше величество. Один прославленный древний поэт сказал как-то, что с каждой смертью уходит и частица его самого, ибо он считал себя братом каждому живому существу. Я же, напротив, пришел к осознанию того, что каждая смерть от моей руки питает меня энергией и укрепляет мое могущество, ибо я – истинный сит.

– Ничем… не лучше… анцати.

– Этих пожирателей мозгов? Лучше или хуже – какое это имеет значение для тех из нас, кто давно перерос представления о добре и зле? Вот вы – вы лучше, чем Бон Тапало? Лучше, чем королева Падме Амидала? А я единственный, кто может ответить. Лучшие – это те, кто исполняет мою волю. – Плэгас обхватил ладонь Веруны. – Я останусь с вами какое-то время – пока вы будете таять в Силе. Но в определенный момент я буду вынужден оставить вас наедине с собой.

– Не делайте этого… Дамаск. Умоляю…

– Я – Дарт Плэгас, Веруна. Ваш пастырь.

Когда жизнь покидала тело Веруны, тропа, которой следовали они с Плэгасом, резко повернула во тьму и пустоту. И тут Плэгас остановился, охваченный внезапным чувством, что уже видел эту тропу и следовал ею.

Так ли это, подумалось ему, когда Веруна испустил свой последний вздох.

Или Сила подарила ему видение будущего?

Вернувшийся с Раллтиира Мол сидел, скрестив ноги, на полу завода «ЛайМердж» и отвечал на вопросы учителя. Последний разговор с неймодианцами вывел Сидиуса из душевного равновесия, и он был явно не в настроении играть в игры.

– Ты говоришь так, мой ученик, словно тебя оскорбляет то, что никто не пережил резню, чтобы рассказать о ней.

– Вы приказали не оставлять свидетелей, учитель.

– Да, – протянул Сидиус, продолжая ходить кругами. – И никто из них достойным бойцом не оказался?

– Нет, учитель.

– Даже Синья?

– Я обезглавил тви’леку.

– Даже Мигелла?

– Мой меч раскроил Ночную сестру надвое, когда она пыталась призвать молнию Силы.

Сидиус поколебался:

– И даже Гарин?

– Даже он.

Сидиус почувствовал нерешительность ученика:

– Даже он – что , Дарт Мол?

– Я утопил его.

Сидиус встал так, чтобы забрак мог его видеть, и потер подбородок:

– Но кто-то ведь должен был нанести тебе рану на левой руке. Если, конечно, ты не нанес ее сам.

Мол сжал в кулак руку, затянутую в черную перчатку:

– Нет боли там, где есть мощь.

– Я не спрашивал, больно ли тебе. Я спросил, кто нанес рану.

– Гарин, – тихо сказал Мол.

Сидиус притворился удивленным:

– Значит, он все-таки бился достойно. Слабо чувствительный к Силе воин.

– Он – ничто в сравнении с могуществом темной стороны.

Сидиус изучил его взглядом:

– Ты так и сказал ему, ученик? Отвечай честно.

– Он сам пришел к этому выводу.

– Он опознал в тебе сита. И предположил, что ты – темный владыка, верно?

Взгляд Мола уперся в пол.

– Я…

– Ты сказал ему, что отвечаешь перед учителем. Я прав?

Мол практически выдавил из себя ответ:

– Да, учитель.

– И предположу, ты даже заикнулся о грядущем возмездии. Так или нет?

– Так, учитель.

Сидиус навис над учеником, и его лицо исказилось от ярости:

– А если каким-то чудом Гарин сумел бы ускользнуть от тебя или – страшно подумать – одолеть эту ходячую армию под названием «Дарт Мол», какими последствиями это обернулось бы для нас?

– Я… прошу у вас прощения, учитель.

– Возможно, ты все-таки недостоин «лазутчика». Стоило тебе отвлечься всего на секунду, и главарь «Черного солнца» порезал тебе руку [53].

Мол хранил молчание.

– Надеюсь, ты отблагодарил его, прежде чем убить, – продолжал Сидиус, – потому что он преподал тебе бесценный урок. Когда твой противник могуч в Силе, ты должен оставаться сосредоточенным – даже если убежден, что враг уже повержен. Ты должен понимать, что еще не время купаться в лучах славы или разглагольствовать о своих тайнах. Ты должен нанести смертельный удар и покончить с врагом. Не похваляйся своей силой раньше времени, или пострадает не только твоя рука.

– Я запомню, учитель.

Повисла гнетущая тишина.

– Я хочу, чтобы ты на время покинул Корускант.

Мол встревоженно поднял взгляд.

– Возьми «лазутчик» и боевых дроидов и возвращайся в свой прежний дом. Тренируйся и медитируй – пока я тебя не вызову.

– Учитель, я прошу у вас…

Сидиус взметнул руки:

– Хватит! Ты хорошо выполнил задание, и я доволен. А теперь поучись на собственных ошибках.

Мол медленно встал, поклонился и зашагал в направлении ангара. Провожая ученика взглядом, Сидиус пытался понять природу его беспокойства.

Поддался бы он сам – в сходной ситуации – позыву позлорадствовать, показать свое истинное лицо?

Поступил ли так Плэгас, прежде чем убить Веруну? Чувствовал ли он потребность сбросить маску? Быть, наконец, честным?

Или то, что Мол открылся Гарину, – не более чем симптом растущего нетерпения темной стороны, ее призыв к полному раскрытию карт?

– «Черное солнце» в полном раздрае, – говорил Палпатин Хего Дамаску, когда они прогуливались по заполненной туристами площади Монументов. Сотни их толпились вокруг пика Умате, нависавшего над огромной чашей общественного парка, а разношерстные группы других посещали с экскурсиями старое здание Сената или Галактический музей. – Принц Ксизор и Сизе Фромм унаследуют останки.

– И вновь забрак доказал свою полезность, – изрек Дамаск. – Ты хорошо его обучил.

– Возможно, не так хорошо, как хотелось бы, – сказал Палпатин после секундной паузы. – Когда я расспрашивал его о полученной ране, он сознался, что раскрыл Алекси Гарину свою истинную сущность.