Алексей Бобл - Астронавты. Отвергнутые космосом

— Давайте так. Сейчас вернемся на «Голландец» и заберем Тадефи…

— А Мойру тут оставим, — тихо вставил лаборант.

— Мойру оставим, — тихо повторила она, помолчав. — Потом попробуем поднять Троянца. Этого Контролера с его ребятами и скрутить можно, если что. — Она повернулась к лаборанту: — Формула ваша… вы думаете, что она правда помогает?

Профессор, не глядя на нее, глухо ответил:

— Может, и помогает.

Живых покачал головой.

— Ну, и будем возвращаться на Землю, — голос Бой-Бабы окреп, зазвенел. Она выпрямила спину и, не отрываясь, смотрела единственным глазом на еще темный, переливающийся радужными разводами экран перед собой.

— Будут бить, — усмехнулся Живых. — Общество Соцразвития так просто игру себе портить не даст. — Он потянулся, хрустнув искусственными суставами. — Может, как раз здесь новый срок мотать будем.

Она не ответила. Смотрела на мертвый экран и думала о Майере. О дяде Фиме. И как хитро устроено на свете, что довольные и нечестные живут всю жизнь — свою и чужую — и не тужат. Только довольней делаются.

Пока не придет их срок.

Бой-Баба медленно повернулась к Живых с лаборантом. Сердце ее забилось, застучало в искусственных сосудах, ударило потоком чужой перелитой крови в запульсировавший мозг.

— Срок мотать, говоришь? Сначала пусть поймают!

Живых присвистнул. А она, не чувствуя пола под ногами, не видя заигравшей золотистыми сполохами поверхности стен, пошла вперед, в готовно распахнувшийся перед ней пульсирующий светом проход.

К «Голландцу» транспортер приблизился в почти полной тьме, но включать фары Живых наотрез отказался. Так и ползли на ощупь по обледенелому бездорожью, переваливая через камни, стукаясь макушками о низкий потолок кабины.

Лаборанта оставили в Троянце и там же выгрузили тело Мойры. Профессор обещал подготовить оставшихся поселенцев к эвакуации. В глазах его, как отметила Бой-Баба, поблескивало сомнение, но он все же нехотя согласился, что всем на «Голландец» ехать было незачем. Да и какая помощь от хилого «ботаника» двоим модифицированным богатырям?

Бой-Баба вгляделась во тьму впереди.

— Вроде тихо. Гостей тут без нас не было.

Транспортер скакнул, переваливая через гряду камней, Бой-Баба подпрыгнула на сиденье, и макушка ее шлема глухо стукнулась об обитый мягким пластиком потолок. Сзади звякнуло. Она обернулась. Крышка багажника от удара открылась и елозила туда-сюда.

— Остановись, — сказала она в микрофон. — Закрыть надо, а то на следующем ухабе по корпусу долбанет.

— Да приехали уже… — пробормотал Живых, подруливая к грузовому доку. Он стоял наглухо задраенный, как и оставили.

— Боюсь я за Профессора, — сказал Живых в микрофон. — Чует сердце, спокойно взлететь нам сегодня не дадут. Давай быстро Тадефи в транспортер, и обратно.

Бой-Баба уже поднималась по широкой погрузочной эстакаде, стуча по ребристому железу сапогами.

Но Тадефи забрать они не успели.

— Что за черт! — Бой-Баба все пихала магнитную карту в щель медблока, но тяжелый люк не двигался с места. — Живых, давай-ка разрядом!

Но и разряд не помог. Они стояли спиной к коридору, пробуя открыть дверь и так, и этак. Вход в медблок был задраен наглухо.

— Отключить можно только с мостика, — задумался Живых. — Вот так всегда, когда спешишь…

Коридор позади них осветился. Воздух прорезала молния. Живых тонко вскрикнул и начал сползать по стене. Бой-Баба повернулась его подхватить, еще не соображая, но и ее распластало по стене разрядом.

Сильные руки схватили ее, развернули. Луч прожектора ударил в лицо. Искусственный глаз не успел адаптироваться, и она стояла, заслонив лицо от света, пока ей ощупывали карманы. Сорвали с пояса излучатель. Отстегнули шлем.

Мягкие, легкие шаги приблизились.

— А вот и наши воры, — прошелестел изуродованный голос.

Бой-Баба отвела руку, но видела все еще мало. В дымке, как на испорченной фотографии, перед ней темнело улыбающееся лицо. Приглядевшись, она поняла, что незнакомец вовсе не улыбался — просто слегка загибались вверх уголки его губ. Ввалившиеся черные глаза смотрели безразлично. Как будто его ничто уже не радовало.

— Радист, веди их на мостик, — просипел он.

Они шли — вернее, их тащили, поскольку пораженное разрядом тело плохо слушалось, — вдоль по коридорам, вверх по трапу, по ступеням неподчиняющимися ногами. Руки были стянуты за спиной. Пару раз по дороге Бой-Баба собирала остатки сил, напрягая модифицированные бицепсы, но освободить руки не получилось. Конвоиры, замечая ее попытки, хихикали.

Ладно же. Она расслабилась и остаток пути тащилась послушней овечки. А Живых припекло явно сильнее ее: он так и не приходил толком в сознание, мотал головой и кое-как двигал ногами. Вечно ему больше других достается…

Их поставили посреди мостика, перед пультом управления, и отошли. Сиплый сел в капитанское кресло и крутнулся в нем, обернувшись к ним.

— Соображают? — обратился он к длинноволосому коротышке, держащему обоих под прицелом.

— А чего тут соображать? — осклабился тот и смахнул с лица мешающую прядь, на мгновение отняв одну руку от излучателя. Бой-Баба стояла со смиренным видом, а сама все примечала.

Сиплый удовлетворенно кивнул и принялся рассматривать астронавтов, останавливая взгляд на вживленных под волосами электродах, на стальных поршнях суставов и оплетающих предплечья проводах.

— До чего дошла наука… — проговорил он. Слез с кресла, подошел, опасливо косясь на Бой-Бабу, и присел на корточки перед полубесчувственным Живых. Волосатик готовно приподнял излучатель. — Никогда не было ни времени, ни денег на такое. — Поднял хитрые, усмешливые глаза на Бой-Бабу. — И как такой жестянкой живется — ничего?

Она помедлила. Расклеила слипшиеся от разряда губы:

— Не жалуюсь.

Тот кивнул, поднялся и, не говоря больше ни слова, вернулся в командирское кресло.

— Радист, — повернулся он к одному из конвоиров, повыше и покрепче. Тот пошатывался, таращась перед собой бессмысленным взглядом, качал головой и хихикал. Глаза его казались огромными и черными — настолько расширились зрачки. — Возвращайся-ка в камеру слежения, дружок. Да на экраны-то хоть иногда поглядывай. Вдруг еще кого принесет нелегкая. Рано ты решил расслабиться, рано…

Конвоир тупо вгляделся в лицо Контролера, кивнул и, пошатываясь, начал спускаться по ступенькам трапа. Второй конвоир, невысокий и длинноволосый, остался стоять с излучателем наготове.

Сиплый помолчал, раздумывая. Посмотрел на Бой-Бабу исподлобья.

— Вот такое дело… — проговорил он наконец. — Вы, конечно, поступили не по понятиям. Груз это был не ваш. Ну, нашли, поигрались — это бывает, это я могу понять. Но ведь товар-то денег стоит…