Елена Горелик - Имя твоё — человек

— Вечером я тебя встречу, — заявил Нойгеш. — Хватит с меня твоих уличных приключений. Аня улыбнулась.

— Я позвоню тебе, — сказала она, подумав при этом: «Ещё не всем показал, что я твоя женщина? Что ж, показывай. Не возражаю».

Её повеселила мысль о малообъяснимом духовном сходстве людей и рунн. Различие верований и обрядностей не играло большой роли. Основные психотипы оставались теми же, что на Земле, что на У-Найте. Вот таких идеалистов-бессребреников, как тари, на родной планете Аня практически не встречала. Да и здесь их что-то негусто. А ведь, казалось бы, тари к людям генетически несравнимо ближе рунн…

— У нас почти все различия внутри, — Нойгеш как всегда безошибочно угадал, о чём думала его любимая. — Но вот что касается души, то да, ты права. Слишком много сходства.

— Ищешь доказательства теории отца? — тихонечко спросила Аня.

— Зачем их искать? Вот они, — отставной «умаби» по-хозяйски положил руки на её бёдра. — Я не шучу, тайон. Посмотри на женщин-сен и поищи десяток различий между ними и собой. А потом я тебе покажу древние изображения, сохранившиеся в пещерах Двойного хребта, и ты поищешь сходство.

— То есть, в древности ваши женщины были такими, как я? — девушка старалась говорить потише — они опять вступили на «минное поле» запретной для У-Найты темы.

— Я бы даже сказал — более фигуристыми. Угадай, почему тот долбанный «порядочник» потребовал в качестве взятки именно тебя, а не другую работницу? С точки зрения рунн ты …не очень красива — уж прости за хамство. Это для меня ты лучшая из женщин, но я говорю вообще. Зато на всё, что ниже шеи, у полноценного мужчины-рунн должна быть …э-э-э …нормальная реакция. Знаю по себе.

— Да уж… — Аня невольно рассмеялась, вспомнив прошедшую ночь, и вообразив, как они сейчас выглядят со стороны. Стоят в обнимку, шепчутся. Дама краснеет. Вот уж точно — парочка. — Но это значит…

— Да, мы искусственные, — Нойгеш зашептал ей это в самое ухо. — Я говорю и о рунн, и о вас. И о тари, если уж на то пошло. Ты удивишься, но и на Каттэ тоже есть пирамиды. Понятное дело, никто из наших учёных там в развалинах не копался, но это тоже факт.

— Нас создавали для чего-то по одному образцу?

— Да. По образцу себя любимых.

— У вас сохранились изображения этих Создателей?!! — сдавленно пискнула Аня.

— Их автопортреты, если так можно выразиться. Но голографий у меня нет, придётся тащить тебя к папаше. Не очень-то он будет рад тебя видеть, но ничего, перетерпит… Он не то, чтобы не любит инопланетян, — Нойгеш поспешил ответить на незаданный вопрос. — Старикан помешан на продолжении рода, а мы с тобой…

— Понятно… — вздохнула девушка. — Если он будет настаивать, чтобы мы расстались, ты подчинишься?

— Никогда.

— Из упрямства, или?..

— Или.

— А как же твой род?

— Сестричка продолжит. Что касается меня, то я уже пытался жить с женщиной-рунн. Спасибо, больше такой глупости не повторю.

— Чем же тебе жена не угодила? Ну, кроме того, что пустилась в загул… как и мой бывший.

— Хочешь знать? — усмешка рунн была и печальной, и гневной одновременно.

— Да, хочу. Мне, понимаешь ли, не всё равно, какую боль носит в себе мой милый.

— Тогда слушай, — Нойгеш подавил вспышку гнева: дошло, что Аня интересуется не из праздного любопытства. — Наших женщин веками воспитывали в духе абсолютного подчинения мужчине. Я не говорю о Матерях — они для всех рунн святыня — я говорю о женщинах-сен. Эти всегда были собственностью, вещью. За последние лет триста нравы смягчились, женщины стали занимать высокие должности в правительстве и вести торговлю, но всё равно многое осталось. Свадебные обряды, например, когда согласия женщины никто и не спрашивает, всё решают её родственники. Или в быту — если женщина приняла подарок от мужчины, который не доводится ей мужем или близким родственником, это приравнивается к измене. Женщины отвечают исподтишка и ранят до крови. Внешняя покорность, а за спиной спрятан острый нож… Моя жена всегда была образцовой и послушной, что не помешало ей переспать чуть не со всем полком.

— Тебе не нравится показная покорность ваших женщин, — Аня коротко резюмировала исповедь любимого. — А я, по-твоему, какая?

— Яркая, — Нойгеш ответил не задумываясь. — Ни в коем случае не добрая, но в тебе есть чувство справедливости. И …ты вся на виду, ножей за спиной нет.

— У нас говорят — фиг в кармане, — вздохнула девушка. — Или камней за пазухой… О, а вот и наша пропажа явилась.

Из коробки уличного лифта вышли Да-Рэй и Осьминожка. Аня помахала им рукой.

— Привет, долговязая, — Нойгеш оскалился в ехидной улыбочке. На прикосновение щупальца Осьминожки ответил лёгким пожатием. — Ну, как дежурство? Больницу не спалили?

— А должны были? — тари чуть склонила голову набок, улыбаясь. — Если и был какой-то заговор, то я его проспала… Ань-Я, нам пора.

— Вижу… — сказала Аня, разом погрустнев. После Нойгеша общество кухонных работниц казалось ей серым и унылым, а от перспективы весь день крошить овощи хотелось взвыть в полный голос.

Словно прочитав её мысли — скорее всего, просто угадав по скисшей физиономии — Нойгеш коротко поцеловал её.

— Не скучай, — сказал он. — Обязательно позвони, чтобы я выехал тебя встретить… За мои дела не волнуйся, я управлюсь раньше.

— Люблю…

— Тайи, нали шенни…

«Люблю, душа моя, — мысленно перевела Аня. — А ведь он не выпендривается. Он в самом деле говорит то, что думает… как и я…» На душе стало так тепло, будто Аня действительно вернулась домой. «Тайи, нали шенни…»

Но увы. Всеобщий и неумолимый закон подлости не замедлил проявить себя в образе вездесущего Карсо, с которым три подруги столкнулись в коридоре.

— Дура, — процедил он, обращаясь к Ане. — Сама голодранка, и голодранца нашла. Нет чтобы поступить по-умному… А, что с вас взять, самки.

— Подглядывать за другими, между прочим, некрасиво, — серебристо прозвенела Да-Рэй, видя, что её земная подруга закипает.

— А ты вообще помолчала бы! — вспылило начальство. — Работу на свежем воздухе медик прописал? Будет тебе работа на свежем воздухе! Пойдёшь контейнер разгружать, раз такая умная выискалась!

— Тари работы не боятся, — длинная равнодушно пожала плечами.

— Слышь, подруга, — сказала по-русски Аня, проводив шефа злобным взглядом, — а не пора ему на нары?

— Куда? — не поняла тари.

— В тюрьму, — охотно пояснила товарка.

— Мы одни нэ справимься, — Да-Рэй покачала головой. У неё звук «е» всегда был похож на «э», когда больше, когда меньше. — Надо сказать Нойгеш… Нойгешу. Он дольжэн помочь.

— Да, — опять вздохнула Аня, надевая пластиковый передничек, висевший перед дверью кухни. — Он поможет, это точно. Только потом он нас поубивает — за то, что втравили в неприятную историю.