Елена Горелик - Имя твоё — человек

— Вас создали искусственно, — со вздохом проговорила Аня. — И нас. И на Тарине они тоже наследили.

— На Тарине? — вот тут пришла очередь удивляться Нойгешу. — Никогда бы не подумал. Твоя долговязая подружка меньше всего похожа на продукцию генных инженеров Создателей.

— Может, они не успели очень уж сильно изменить тари.

— Может, и не успели. Они, если честно, много чего не успели.

— Кто-то помешал?

— Да. Мы. Точнее, наши предки… Прости, вот этого я тебе рассказать не смогу. Не потому, что не хочу — потому что подробностей не знает даже мой всезнающий папаша.

— Значит, мы вышли если не из одной пробирки, то из одной лаборатории, — Аню пробил озноб. Задумавшись, она даже перестала обращать внимание на ревущую за окном реку, жадно заглатываемую ливневыми стоками. — Интересно, зачем это им понадобилось?

— Дорастём до их уровня — узнаем.

— Твои предки каким-то макаром сумели их грохнуть. Неужто так быстро доросли?

— Ну, чтобы убить кого-то высокоразвитого, не обязательно самому становиться таким же.

— А что, они дали повод?

— Думаю, да. Но чтоб мне заночевать под дождём, если я знаю, какой.

— А пирамиды у вас тоже есть?

— Есть…

Аня, не в силах справиться с обрушившимся на её голову откровением, закрыла лицо руками.

— Не переживай ты так, — Нойгеш слегка приобнял её за плечи. — Да, наши миры связаны, но это ещё не повод так нервничать… Хочешь сока? Я сейчас притащу холодненького. Выпьешь — успокоишься.

«Наши миры связаны, — Аня мысленно повторила его слова — с горечью — А мы, боюсь, нет… Ты ведь не знаешь, какой ответ недавно пришёл нам с Да-Рэй из лаборатории. У нас с ней около четырёх процентов разницы, почти полная генетическая совместимость видов, а между людьми и рунн — почти шестьдесят…»

Подумала — и снова поймала себя на фальшивой нотке. Но только сейчас поняла, в чём именно заключалась фальшь.

Шестьдесят процентов разницы в ДНК — это приговор. Но кто и когда измерял в процентах разницу душ? Где там ДНК? Надо полагать, между людьми и расой Осьминожки разница вообще под сто процентов, но быть друзьями это им совершенно не мешает. В случае с рунн имеется ещё и большое внешнее сходство. По крайней мере, близкие отношения между мужчинами и женщинами-сен в местной литературе и кино описываются практически так же, как на Земле. Её бросило в жар. «А… насколько большое это сходство, если хорошо подумать?»

Одна только мысль о том, что невозможное не так уж невозможно, заставила сердце взволнованно забиться. Честное слово, Аня ни разу не испытывала ничего похожего, даже когда встречалась со своим Андреем. Гул крови, стоявший в ушах, пересиливал даже не до конца забитый шумоподавлением рёв воды на улице. «Он другой, да. Он не человек, а рунн. Но с руннийской-то колокольни я вообще уродина, почти животное… Почему он не считает меня животным? Неужели настоящая любовь действительно возможна только между равными?..»

Аня не заметила, как предмет её нелёгких размышлений подсел рядышком со стаканом красноватого сока в руке. Нойгеш тоже не был слеп, и сразу понял, что случилось.

— Ты думала… — тихо сказал он.

— …о тебе, — так же тихо отозвалась девушка. Громко не смогла бы при всём желании: странное, никогда ранее не испытанное волнение стиснуло ей горло. «Будь что будет…»

На жёлто-коричневых скулах Нойгеша заходили желваки. Новость, что и говорить, была для него из разряда «пыльным мешком из-за угла по голове». Но если бы Аня знала, о чём он сейчас думал! То есть думал-то он о ней. Но в совершенно неожиданном для неё ключе. «Меня же отстранят, и я никогда больше её не увижу…» А потом их взгляды встретились…

Нойгеш, словно боясь спугнуть момент, нашарил на столике дистанционку и выключил терминал. Единственным источником света остался ночничок над диваном, да ещё высверки молний за окном. Стакан сока за ненадобностью был отправлен на столик. «Что я делаю…» — думал Нойгеш. «Что я делаю…» — думала Аня.

— Нали тайон, — прошептал он.

— Мой любимый, — ответила она. Слова, звучавшие на разных языках по-разному, означали одно и то же. Круг замкнулся. «Что мы делаем…» Больше не было никаких связных слов или мыслей. Они бы только помешали.

Вагон гравипоезда, как и следовало ожидать, был набит до отказа. Утро. Все, у кого нет личного транспорта, спешат поскорее добраться до работы на общественном. Но если раньше Аня, Да-Рэй и Осьминожка довольствовались местечком у дверей, где толкаются, ругаются и пытаются шарить по карманам в поисках плохо лежащего имущества, то сегодня всё было иначе. Во-первых, Да-Рэй и Осьминожка должны приехать на работу прямо из больницы, другим маршрутом, а во-вторых, Нойгеш сразу же бесцеремонно растолкал пассажиров. Аня шла следом, уткнувшись ему носом в затылок. Они уютно угнездились в дальнем уголке. Причём жучара Нойгеш не упустил возможности потеснее прижаться к спутнице.

— Извини, тайон, здесь жуткая теснота, — весело произнёс он.

— Вот засранец… — хихикнула Аня. — Всё равно люблю.

И проболтали весь двадцатиминутный путь от «спального района» до центра о пустяках. Потому что о серьёзном успели наговориться ещё дома. Дома…

Впервые с того злосчастного дня, когда автоматический «похититель» катэри прихватил Аню с Земли, она почувствовала себя дома. В квартире Нойгеша, заваленной компьютерными запчастями чуть не по самый потолок. Причём случилось это задолго до прошлого вечера, в самый первый приход «в гости». Помнится, ей тогда смертельно не хотелось возвращаться в осточертевшую государственную комнатушку. Удержал только «барьер» в голове, о котором Аня теперь вспоминала не иначе как со смехом. «Чего я боялась?.. Ладно, это мои личные проблемы. Чего ОН боялся, спрашивается?» Нойгеш действительно вёл себя так, словно тоже преодолевал какой-то психологический барьер. Интересно, какой? Впрочем, сейчас это неважно. Важно то, что они оба говорили и не могли наговориться. Касались друг друга и не могли расцепить руки. Это не просто «приятно провели время», когда после тесного общения обоим нечего сказать друг другу, а женщина, вдобавок, ощущает себя опустошённой. Так было с Андреем. Под конец отношений Аня вообще наутро чувствовала себя нагло ограбленной. Интерес Андрея к другой девушке она восприняла со вздохом облегчения, и с чистой совестью выставила к двери его чемодан. Нойгеш… С ним всё было иначе. Они оба получили гораздо больше, чем отдали. Так всегда бывает, когда отдаёшь с любовью.

Огромный уличный лифт с прозрачными стенками, натужно скрипя разболтанным механизмом, спускал вывалившуюся из чрева гравипоезда серую толпу. Лифт останавливался на разных уровнях, работники молча покидали плохо проветриваемую кабину. До самого низа, где располагался ресторан, доехали немногие, и точно так же молча «рассосались» по своим конторам. Только наша парочка осталась на улице. Так или иначе, стоило дождаться Да-Рэй и негуманку, тари уже сообщила, что они едут.