Филип Дик - Солнечная лотерея (сборник)

– Но он не говорил, что он играет. Он всегда утверждал, что он знает.

– Это правда, он лгал. Он многое мог видеть, но далеко не все. Теперь он платит за это… Он приказал военным кораблям возвращаться. Он вел нас за собой, весь народ он вел за собой… в ловушку. И вот он взял и бросил нас. Он нас предал.

– И что теперь?

– А теперь, – Нина сидела бледная и подавленная, – а теперь он начинает настоящую войну. Вчера он собрал всех нас, всех руководителей Организации. – Она расстегнула пуговицу и показала ему за отворотом искусно вышитую эмблему с какими–то буквами и цифрами под ней, окруженную стилизованным орнаментом. – Я – большая шишка, милый. Я называюсь вице–комиссаром «Лиги защиты женщин»… это одно из подразделений системы внутренней безопасности. Ну вот, меня и других очень больших людей собрали вместе, выстроили в шеренгу и заставили проглотить правду о том, что нас ждет в недалеком будущем.

– Как он сам все это воспринял?

– Чуть с ума не сошел.

– Но почему?

– Потому что, – сказала Нина, отхлебывая кофе, – хотя власть пока еще в его руках, он все равно проиграл. Он же прекрасно видит близкое свое поражение… Он видит всю ужасную и для него последнюю схватку не на жизнь, а на смерть, и он видит, к чему это приведет. Все это написано на его лице. Ты бы посмотрел на него, он похож на труп, он настоящий мертвец. Глаза как у мертвой рыбы. Ни жизни, ни хоть какого–то желания. Он едва держался на ногах, его так и шатало. Он весь подергивался, заикался… страшно было смотреть. И вот он заявляет, что Крестовый поход провалился, что корабли возвращаются и что в скором времени нужно ожидать волнений на улицах.

Кассик задумался:

– Значит, волнения на улицах. Обманутых сторонников.

– Нет, не только. С ним останется только костяк Организации, настоящие фанатики. Вот они будут драться за него до конца.

– Много их?

– Не очень. Идеалисты, молодежь, которой силы девать некуда. Но в конце концов Джонс действительно предал нас, это факт, и он сам понимает это, и все мы тоже это понимаем, а очень скоро это будет известно каждому. Однако есть люди, которые останутся на его стороне. Но только не я. – Последние слова она произнесла без всяких эмоций.

– Почему?

– Потому что, – тихо, с расстановкой сказала она, – потому что он сказал, что будет драться за власть. Что собирается бросить против народа все боевые корабли. Он даст им настоящего врага. А это значит… – ее голос пресекся, – это значит – гражданская война. Он не собирается сдаваться лишь потому, что все время лгал нам, потому что предал нас, что привел нас к краху, в ловушку, из которой уже не выбраться, нет. Как раз наоборот, для него это только начало. И если кто–то там думает…

Кассик вдруг схватил ее за руку.

– Успокойся, – властно сказал он. – И говори потише.

– Спасибо, – сдавленно произнесла она. – Это все так ужасно. Он знает, что у него ничего не выйдет, что его рано или поздно схватят. У него остается всего шесть месяцев. И все равно он не собирается сдаваться. Он камня на камне после себя не оставит. Если уж ему суждено погибнуть, так пускай вместе с ним погибают и все остальные.

Наступило молчание.

– И еще, – прошептала Нина, – мы никак не можем этому помешать. Помнишь наемного убийцу? Помнишь попытку Пирсона? Все это лишь помогло ему захватить власть.

– А что с Пирсоном?

– Пирсон умирает. Медленно и мучительно. Не так давно по приказу Джонса в него внедрили какого–то паразита. Якобы для научных опытов. Паразит питается его телом, а скоро еще станет откладывать яйца. Джонс так доволен – он только об этом и говорит в последнее время.

Облизав высохшие губы, Кассик хрипло спросил:

– Так вот, значит, каков человек, за которым ты пошла?

– У нас была мечта, – просто сказала Нина. – И у него была мечта тоже. Теперь все рассыпалось на куски… но он просто так не сдастся. Он не остановится. Ничто и никто не может его остановить. Мы можем только молча смотреть, что он станет делать. Облавы уже начались. Все, кто был связан с Федправом, должны быть уничтожены. А потом уже спокойно и по плану, систематически станут убирать всех, кто хоть мало–мальски способен быть в оппозиции.

Кассик отрывал по кусочку от бумажной салфетки и бросал обрывки на пол.

– Джонс знает, что ты порвала с ним?

– Не думаю. Скорей всего, еще не знает.

– Я думал, он знает все.

– Он знает только то, что он собирается узнать. Про меня он может вообще ничего не узнать, я ведь одна из многих, у него тысячи таких, как я, за всеми не уследить. И не я одна скрылась; со мной в машине сидел мой начальник. Он тоже скрылся, с женой и детьми. Бегут пачками, прячутся кто где может, уходят в подполье, чтобы просто пережить смутные времена.

– Тебе нужно вернуться.

Нина изумленно открыла рот.

– Вернуться? – переспросила она дрожащим голосом. – Ты что, хочешь поговорить с ним? Попытаться его убедить?

– Нет, – ответил Кассик, – не совсем так.

– А–а–а… – протянула Нина, – понимаю.

– Может быть, это то же самое, что пробовал Пирсон: когда–то он уже пытался сделать этот донкихотский жест. Но я не могу сидеть сложа руки… – он наклонился к ней, – а ты? Разве ты способна сидеть тут, попивая кофе, когда он собирается такое устроить?

Нина опустила глаза:

– Мне хочется одного: покончить с этим раз и навсегда. Я снова хочу быть только с тобой.

Глядя в чашку с кофе, судорожно зажатую в руке, она продолжила, торопясь и сбиваясь:

– Я знаю одно место, это в Западной Африке, там много пустующей земли, она никому не принадлежит. Я присмотрела его несколько месяцев назад, я все там устроила, рабочий отряд Организации построил там для нас дом, все уже готово. Я хочу забрать туда Джекки.

– Тебе его не отдадут, это незаконно. Он принадлежит нам обоим.

– Да уже давно не существует таких понятий, как «законно» или «незаконно»! Разве ты не знаешь об этом? Закон – это лишь то, чего хотим мы, что приказывает Организация. Я все приготовила: если мы отправимся немедленно, то будем там завтра утром. Межконтинентальный корабль Организации доставит нас до Леопольдвиля, а там на вездеходе – в горы, пара часов – и мы на месте.

– Звучит заманчиво, – отозвался Кассик, – может, действительно попробовать? Мы даже сможем немного пожить… месяцев шесть.

– Я уверена, что все будет хорошо, – горячо заговорила Нина. – Вспомни венериан, он давно уже махнул на них рукой. Все хотят выжить… а у него и так хватит забот – надо будет справляться с волнениями в городах.

Кассик посмотрел на часы:

– Мне нужно, чтобы ты вернулась в Организацию и чтобы ты взяла меня с собой. Ты сможешь провести меня через посты?

– Если мы туда вернемся, – голос Нины звучал ровно, негромко и твердо, – если мы туда вернемся, мы никогда не сможем оттуда вырваться. Я это знаю… я чувствую это. Мы не уйдем оттуда живыми.