Венедикт Ли - Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)

Нойс угадала ее думы.

– За тобой прятаться стану, чтоб людей не пугать.

– И тихонько воровать зажигалки, – нечаянно съязвила Лора.

– Это – подарки. От поклонников.

– Чего?..

– Мне бы время… У Толли нервы сдали.

Лора не стала расспрашивать, что такое стряслось, что повелительница толпы оголодавших мужчин, стройными рядами толпящихся у ее трона… избитая, окровавленная, едва не рассталась с жизнью на ее, Лоры, глазах. И какую роль во всем этом сыграл Толли.

Потянула носом. Вкусно же пахнет, черт!

Нойс отдала ее долю. Свою ела, откусывая маленькие кусочки, страдальчески морщилась.

– Как мясо, в самом… деле… – промычала Лора с набитым ртом.

Впилась зубами в очередной кусочек. Откуда Нойс столько знает? Они прошли, не задохнувшись, олджевую рощу, потому что Нойс вспомнила одну старинную уловку. Когда отравленные кущи сменились нормальным южным лесом, они пили воду из чаш огромных белых цветов. Ели странные фрукты, которые Лора одна побоялась бы взять в руки. Их надо есть, зажав нос, чтобы не стошнило от мерзкого запаха. А вкус – непередаваемо-восхитительный. Они с Нойс не умрут, потому что для нее здесь как дармовая забегаловка.

– Я бывала в этих краях, – рассеянно сказала Нойс, – Места опасные, но жить можно.

– Надеюсь, раньше тут с тобой мягче обходились…

– Да.

– Нравы аборигенов испортились…

– Времена изменились.

– Оно видно. Вон как отделали.

– Когда бьют, нельзя увертываться. Рыло заживет, а получить по затылку или в височную кость… упаси боже. И кричать надо, даже когда не сильно бьют. Быстрей угомоняться.

– Грамотная… Ты… не из уголовниц, часом? – Лору испугала собственная догадка.

Нойс не обиделась.

– «Связалась с дурной компанией», – так принято говорить.

– Потом все бросила и начала новую жизнь?

– Попыталась…

Нойс скривилась, как от боли. А может, ей, в самом деле, было больно.

От еды Лору начало клонить ко сну, но она себя поборола, а вот Нойс держалась с трудом. То и дело теряя нить разговора, велела Лоре собрать сухих веток и уложить настилом, прикрыв сверху свежими. Их еще надо было срывать, и Лора тихо злилась, что ее заставили работать. Но задание исполнила честно.

– Уверена, что с постельки нас никто не подымет? Какой-нибудь зверюга? Я не хочу проснуться у него в животе.

– Ты же видишь, где мы.

Круг из густо торчащих тонких стволов с длинными перистыми листьями и липкими бутонами. Когда они сюда лезли, Нойс держала в руках сухую ветку, от прикосновения к ней заросли сами собой расступались на мгновение в стороны и надо было успевать прошмыгнуть. Потом открылась маленькая центральная поляна. Стволы сходились над ней непроницаемым шатром. Здесь и устроили бивак, разожгли огонь, слопали половину найденного Нойс мясолиста…

Страж-дерево. Оно похоже на небольшой, очень густой лесок, являясь при этом единым организмом с общей корневой системой. Внутренние побеги с годами отмирают и образуется то, что в шутку зовут «комнатой для совещаний». Тихое, защищенное от посторонних место.

– А… змеи?

– Удавы не водятся… А мелочь полазит по тебе… Стерпишь.

По хворосту змеи не ползают, сообразила Лора, для того и сделан высокий настил. И… самое главное, в замкнутом со всех сторон зеленом шатре нет ни одного кровососущего насекомого! Страж сам питается ими. Он – вроде гигантской росянки, плотоядное растение. Залетит ли кто, заползет… Ловушка.

– Домик для тараканов, – сказала Нойс.

– Тарака…

Лора не сразу поняла, что Нойс опять шутит. По ней не скажешь, что ей весело. Но с поры, как вдвоем попали в немыслимую, жестокую круговерть, появилась в ней некая взвинченность, занявшая место прежней безысходной печали. Сиюминутная борьба с грозящей им смертью возвращала Нойс к жизни, которая, как недавно казалось, потеряла для нее смысл.

Костерок догорел, и Нойс затерла его ногой. Ей-то хорошо, в ботиночках.

Нойс предложила:

– Ложимся? Просыпаешься рано – будишь меня. Если живая.

– Если… – буркнула Лора, – Умеешь видеть светлые перспективы.

Нойс не приняла шутку. Или не поняла, или признавала черный юмор только за собой. Стянула с ног ботинки.

– Возьмешь, если что. А то обмоток твоих надолго не хватит.

Лоре снилось что она дома, и весь кошмар позади. Она рассказывает свои похождения Дану, любуясь его потрясенной физиономией. Как она по нему соскучилась! Спохватывается: надо представить Дану Нойс. Где же она? Где?! Вместе с тем понимает, что видит сон, что Нойс, на самом деле, рядом, но не здесь, а наяву . Пусть тоже видит счастливые сны.

Тропический лес вплотную подходил к берегу, где река образовала небольшую бухту с отлогими берегами. Сюда тихо причалил катер – убогое суденышко – длинная деревянная лодка с навесом солнечной батареи; винт приводится в движение электромотором. Двое смуглых молодых людей с туго набитыми холщовыми мешками на плечах спрыгнули на берег. Груз был легок и не мешал парням двигаться легкой рысцой.

В сплошной зеленой, цветущей и резко пахнущей массе туго сплетенных ветвей и листьев образовался еле заметный просвет. Из него выглянуло перепачканное грязью и цветочным соком лицо. Когда двое скрылись в чаще, ветви раздвинулись сильнее, показалась голова и худенькие голые плечи.

– Давай, быстро! – прошептала Лора и они с Нойс стремглав ринулись к лодке.

Если б там был кто-то третий, то обмер бы с испуга и не оказал никакого сопротивления двум полуголым амазонкам с автоматами в руках. Но на судне никого не было.

Двигатель завелся сразу – Нойс не лгала, сказав, что умеет обращаться с этим примитивным механизмом. Ни громкого стрекота, стука и тому подобных шумовых эффектов. Тихое урчание и… поехали. Берег быстро удалялся, и Лора чуть не заплакала от выпавшей им нежданной удачи.

– Мы… вырвались, Нойс!

– Похоже на то.

Нойс деловито шарила в рундучке на предмет, чем поживиться. Кроме сухариков и жестяной банки с пряно пахнущим крошевом ничего не обнаружилось.

– Как хочется настоящей еды! – сказала Лора.

Нойс буркнула что-то, просунулась к рулю, споткнувшись по дороге о громоздкий тюк, и выправила курс, выведя лодочку на середину реки. Вернувшись, упрекнула Лору:

– Ты тоже поглядывай. Нехорошо будет воткнуться в берег. Хоть тот, хоть этот.

Заинтересованно обернулась.

– Что это я там ножками попирала?

В тюке обнаружились рулоны цветастых тканей.

– Продешевили. Деревенщина, – прокомментировала находку Нойс. – Выменяли сырец орхи на ерунду. По нынешним ценам могли получить вчетверо больше.

– Значит, орха – ворованная.

– Да. С полей, где ты загибалась. Все хотят поживиться с наследства Альво Забана.