Игорь Чужин - Эмигрант с Земли

Еще при подготовке к отлету со станции, я просчитал три возможных маршрута ухода от преследования. У каждого варианта имелись свои плюсы и минусы, но в последний момент я все-таки решил прыгнуть в область пространства максимально отдаленную от звездной системы аграфов. В конечной точке маршрута не было никаких космических объектов, мешающих навигации, а привязку координат корабля можно было провести сразу по четырем межзвездным маякам, поэтому прыжок будет проходить в тепличных условиях. Единственным препятствием была запредельная дальность полета, но мне удалось подобрать два резервных пункта для экстренного выхода из прыжка. Если физические ресурсы позволят, то «Барракуда» сразу прыгнет в конечную точку, а если выяснится, что я зарвался, то прыжок будет в два или три раза короче.

Как и рассчитывал, полет не изобиловал навигационными проблемами, поэтому межзвездный прыжок не стал головоломным фристайлом по снежной целине, а больше напоминал соревнования по гигантскому слалому на заранее подготовленной трассе. Правда, этот виртуальный горнолыжный спуск проходил на огромной скорости и по очень крутому склону, но трасса не имела крутых поворотов, а также неожиданных препятствий. Если быть внимательным и не щелкать клювом, чтобы не вынесло за пределы трассы, то эта задача была вполне по силам даже пилоту с более низким интеллектуальным рейтингом.

Мои предварительные расчеты в основном оправдались, а по некоторым пунктам я даже перестраховался. К концу полета удавалось управлять кораблем практически на автомате, так как ресурсов мозга и нейросети с запасом хватало для выполнения текущих задач, поэтому я догрузил нейросеть просчетом запасных вариантов маршрута на случай осложнений. В принципе, если стиснуть зубы, то можно было прыгнуть еще дальше, но на меня стала наваливаться усталость, поэтому я вывел корабль из прыжка согласно полетному плану.

Увы, но легкость длительного полета в подпространстве оказалась только кажущейся. Главный критерий, определяющий истинность любой теории – это практический результат, а он не совпал с моими расчетами. Увы, но излишнее самомнение очень часто вредит трезвому расчету, поэтому начинающий рекордсмен явно переоценил свои силы и закономерно поплатился за это.

Каждому пилоту космического корабля приходится испытывать весьма неприятные ощущения после подпространственного прыжка, которые в простонародье называют «откатом». Как потом выяснилось, я очень вовремя вывел корабль из подпространства, потому что послеполетный откат, оказался в разы тяжелее обычного. Я был морально готов к неизбежным проблемам такого рода, но не ожидал столь тяжелых последствий для своего здоровья. Однако после выхода из прыжка мне так крепко врезало по мозгам, что нейросеть сразу переключилась в аварийный режим и запустила программу медицинской поддержки, закачав в кровь лошадиную дозу химии. Медицинские препараты значительно ослабили последствия отката, но информацию о состоянии систем корабля я считывал с экрана нейросети уже сквозь кровавый туман. Видимо от резкого скачка давления у меня лопнули сосуды в носу, и пошла кровь, которая непонятным образом попала в глаза.

Слава Богу, что я не поленился перед отлетом обновить аптечку в пилотском ложементе и заполнил ее свежими расходниками, в противном случае мне бы не удалось, самостоятельно добраться до спасательной капсулы. Мало того, что моя окровавленная рожа до смерти напугала Леиту, когда я, цепляясь за стены, пробирался к спасательной капсуле, так еще ухитрился забыть разблокировать фиксирующие захваты ее ложемента! Курс восстановительной терапии продлился почти сутки, и бедняжка все это время просидела прикованная к пилотскому креслу, гадая, жив я или уже помер.

Когда я вылез из спасательной капсулы и, посмотрев на часы, осознал всю глубину своего падения, то немедленно освободил Леиту из плена. Однако искренние извинения не были приняты, и хрупкая девушка выписала такую звонкую затрещину, от которой у меня едва не отлетела голова. Хотя заслуженная оплеуха оскорбила меня в лучших чувствах, я не стал давать даме сдачи, а просто обозвал взбесившуюся амазонку дурой и отправился в душ, чтобы смыть с себя последствия отката и процедур интенсивной терапии.

— Господи! Ну какой идиот внушил слабому полу идею, что женщина может по поводу и без повода махать рукам и быть полностью уверенной, что это ей прокатит? Хочешь свести счеты с мужчиной, просто молоти языком, именно для этого природа и наградила им женщину, а не лезь в драку! У мужчины тоже имеется самолюбие, и я запросто могу сорваться! Мне для полного счастья только женских трупов на «Барракуде» не хватало! — злился я, стоя под прохладными струями воды и постепенно успокоился.

Когда злость и обида сошли на нет, а распухшее ухо уменьшилось в размере, я пришел к логическому выводу, что капитан ВКС не должен терпеть побои от сержанта. Разводить политесы с драчливой попутчицей себе дороже, так как это может войти у нее в привычку а, следовательно, нужно срочно заканчивать с панибратством. Надев свежий комбинезон, я покинул душевую кабинку и приступил к проведению воспитательной работы.

Если мужчина принял судьбоносное решение, то он должен его неукоснительно исполнять, поэтому я первым делом отправил в утилизатор тарелки с едой, стоящие на столике в каюте. Пока я был в душе, до Леиты видимо дошло, что она перегнула палку, и проштрафившаяся дама решила загладить вину, сервировав в каюте романтический ужин на двоих. Однако распухшее как у слона ухо, а особенно сияющая во все тридцать два зуба невинная улыбка девушки, взбесили меня сильнее, чем красная тряпка быка. Мозг щелчком отключился от реальности, а мои глаза налились кровью. Чтобы не натворить еще больших бед и плавно выпустить пар я, молча, взял Леиту за шкирку и потащил даму в пилотскую кабину.

Еще в дýше я по нейросети связался с системами «Барракуды» и, оценив сложившуюся ситуацию, решил совершить короткий прыжок в более безопасную зону, где можно спрятаться от корабельных сканеров преследователей. Дрейфующий в открытом космосе корабль довольно легко обнаружить, даже если он укрыт маскировочным полем, поэтому лучше подстраховаться.

Ошарашенная моим жестоким наездом, Леита практически не сопротивлялась грубому насилию, когда я тащил ее в рубку, и лишь жалобно повизгивала от страха, втянув голову в плечи. Я засунул пленницу в пилотский ложемент и активировал фиксирующие захваты. Не знаю, что подумала обо мне перепуганная девушка, но она не решилась возражать и затаилась, словно мышка в мышеловке. Чтобы дама со страху не натворила бед, я открыл ей только гостевой доступ к системам корабля, а управление захватами ее ложемента переключил на себя.