Владимир Лещенко - Звездные флибустьеры

А он... В ту ночь он попробовал меня всеми возможными способами... Закончив дело Олутар сказал, чтобы я молчала, поскольку ничего страшного не произошло и девушкой я уже не была. Я не пожаловалась никому. Мама уже умирала, и я не хотела ее огорчать – думала пусть хоть последние дни поживет спокойно. А к тому же я боялась – мне казалось, что я сама во всем виновата: зачем бродила по ночам и ездила к чужому мужику? Вот так у нас с ним и началось...

– Айнур…

– Потом я сбежала в космос – как и рассказывала тебе, – продолжила она, не обращая внимание на его обращение. Олутар нашел меня и начал воспитывать – и в койке и по жизни. Потом я опять сбежала. Опять меня нашли… Думала – он меня убьет. А он… он отдал меня в колледж при майгасском университете – тоже как я тебе рассказывала.

Потом я стала пиратом – как и отец. Но с недавних пор у Олутара появился пунктик: он хочет жениться на мне. Он непрерывно говорит, что стареет, что мечтает о детях, которые унаследуют его имя и дело. Послушай, Антон, операция по захвату Александера – это дело, за которое я могу требовать по Кодексу любую награду! Речь идет о миллионе – не меньше! Вполне достаточная сумма для того, чтобы убраться отсюда и провести остаток жизни где-нибудь в приличном мире. Ну хоть на Иштар! Мы сможем жить как нормальные люди! Антон – это наш шанс!

Айнур внезапно закрыла лицо руками и заплакала.

В голове у Антона вертелось желание сказать какую-то банальность вроде того что он не может жить на запачканные кровью деньги, полученные разбоем и работорговлей.

Но вместо этого он поступил так, как любой нормальный мужчина на его месте – со всей возможной нежностью обнял Айнур, осторожно расстегнул на ней платье и утешил всеми доступными способами – прямо на шкуре неведомого зверя.

Антон шел по главной улице пиратского городка, прикидывая – что он купит на ужин при свечах по случаю возвращению Айнур, когда раздался негромкий стук двигателя флайта. Антон оглянулся – низко над землей шла ярко-голубая оринокская «жангада» полувековой давности.

Такие машины Антон видел только в старых фильмах. Подлетев к нему, «жангада» остановилась зависнув где-то в футе над дорогой. Затем, передняя дверца открылась, и на Антона мрачно уставились два человека. Он даже присвистнул, ибо то были собственной персоной приближенные капитана Идриса – Акдалу и Хальдрига.

– Допрыгался, птенчик? – изрек нориск. – Садись давай!

Для вящей убедительности Акдала распахнул халат и продемонстрировал торчащий из за пояса тридцатизарядый игольник «марабу». Антон пожал плечами и забрался в салон, усевшись на заднее сиденье «жангады», где уже устроился какой-то тип. Дверь за ним громко хлопнула. Антон оглянулся. Грубоватая и безвкусная роскошь била в глаза. Кожаное сиденье, салон отделан инкрустацией – красное дерево с серебряными арабесками. Переднее сиденье отгорожено от заднего экраном из толстого стекла, сейчас опущенным. Приборная доска и рукоять джойстика из резной кости.

Престарелая конструкция приподнялась над грязным ухабистым спуском, журча дросселями. Неспешно – видимо, аккумуляторы не тянули – они поднялись над вершинами деревьев. Машина пролетела над городской окраиной и поползла над джунглями.

Когда глаза привыкли к полутьме салона, Антон обнаружил, что его соседом оказался капитан Идрис. Сегодня на нем был одетый на голое тело камуфляжный разгрузочно-компенсирующий спецназовский жилет со множеством карманов, застегнутый на золотые запонки вместо стандартных пряжек.

Из кармана грязноватых штанов торчала солидная бутылка водки.

Хинк не глядя протянул Антону бутылку:

– Хлебнешь, приятель?

Антон покачал головой.

– На этом острове, похоже, все пьют. Никогда не поддавался стадным инстинктам!

– Я слышал, ты собираешься жениться на моей дочери? – перешел капитан к делу.

– Это не вполне так, – выдержав секундную паузу уточнил Антон.

– Это правильно – ведь было бы странно если бы свободный меченосец стал вдруг принадлежать своему рабу. Наш Кодекс подобного не одобрит, – покровительственно рассмеялся Идрис.

– А я вот думаю, что даже с точки зрения этого вашего Кодекса, Айнур не принадлежит никому, кроме себя самой. И у нее есть право жить так, как ей угодно.

Пират зло ощерился.

– Воо-от как мы рассуждаем?! Только здесь тебе, мальчик, не твоя ......ная Иштар! А моя дочь – это тебе не какая-нибудь ученая девка из какого-то там дерьмового университета. Вы там привыкли у себя что профессора трахаются со студентами а студенты – с профессорами! А наш род, чтоб ты знал, насчитывает семнадцать поколений благородных предков, которых она может перечислить даже если ее разбудить ночью! А ты можешь вспомнить хотя бы своего прадеда? Ты вообще – кто такой? – Хинк уже был изрядно пьян – вероятно, отмечал удачное возвращение. Мои предки когда то правили твоим, если на то пошло!

– Род любого из людей происходит от одной и той же обезьяны, которая когда – то встала на две ноги, – фыркнул Антон.

– Ты может и от обезьяны происходишь, русский, а мои предки так были созданы Господом всемогущим, кроме которого нет Бога!

– Хвала Ему! – машинально буркнул Акдала.

– Хочу вас успокоить, господин Идрис: я пока не уверен – принимать ли мне предложение Айнур.

– Ясно – брезгуешь дикаркой косоглазой! – оскорбленно хрюкнул пират, похоже, непритворно задетый мыслью что его дочери кто-то может отказать. Свиноед несчастный... Все вы, цивилизованные, такие – позабавится с девкой, и в кусты! Кастрировать тебя мало!

– Мои сомнения связаны отнюдь не с происхождением вашей дочери. В другой обстановке меня бы не остановили не то что семнадцать, а даже сто семнадцать поколений благородных предков, – сказал Антон не пытаясь скрыть иронию.

– Что?!

– Во-первых, я еще не решил – готов ли связать себя узами брака... – Скиров вновь не смог удержаться от колкости.

– Смотри, дошутишься! – зло напрягся пират.

– А во-вторых и главных – по моему скромному разумению, для счастья в семейной жизни, необходимо сходство характеров и взглядов на жизнь. Айнур я действительно люблю, однако терпимость к работорговле и пиратству у нас разная, если вы понимаете о чем я...

– Ну, вот это как раз легко исправить! Пять-шесть рейдов, пара абордажей, с десяток экспедиций на материк... – Хинк пьяно захохотал, запрокинув голову. И ты будешь вполне себе пиратом.

– Вот чего бы я не хотел ни под каким видом! Я нравлюсь себе таким, каков я есть, – примирительно возразил Антон.

Идрис прекратил ржать и прищурился.

– Позволь мне кое-что сообщить тебе... зятёк недоделанный, – сказал пират, сплюнув в открытое окно. – Тебе может не нравится наше ремесло, а может – ты на самом деле всю жизнь тайно мечтал быть космическим корсаром, а теперь только прикидываешься, набивая себе цену. Но это ни хрена Иблисова не значит, потому что в этой жизни ты не смыслишь ни Иблисова хрена! Ты вот говоришь – рабство? А я говорю – благодеяние! Потому что лучше быть рабом чем покойником! Ты, вообще представляешь, на какой планете ты оказался? Нет? Так я расскажу, цивилизованный слизняк!