Владимир Лещенко - Звездные флибустьеры

– Должен предупредить тебя, друг мой, – сказал тысячник. – Стоит тебе поиметь женщину рейси, и ты не захочешь ни одну другую – даже торике, не говоря уже о белых коровах с юга!

Айнур зло зашипела – но тихо, чтобы ее не услышали.

Идрис потер руки.

– Мои люди, приятель…

– Конечно, конечно. – Каз Токэ поклонился снова. – Все что у меня есть – к их услугам! А мы побеседуем...

Антону и Айнур отвели большую и относительно чистую комнату на третьем этаже. Над столом ярко горела масляная лампочка. Разбитое окно было заложено мешками с песком.

На потертом ковре стояло старое но тем не менее прочное кресло. Поглядев на заваленную каким то тряпьем кровать, Айнур поморщилась, и вытащила из принесенной сумки надувной двуспальный матрас...

Пока Айнур раздевалась, Антон, засунув руки в карманы брюк, мерил шагами комнату.

Он повернулся, Его супруга сидела на кровати. Лицо выражало нечто среднее между брезгливостью и презрением. Антон догадался, что она сейчас думает о бесстыжей скотине-тысячнике, и еще – своем отце и двух девушках лесного племени, оставшихся внизу. Не зная, чем ее утешить, он просто стоял и смотрел на нее. В тусклом белом освещении, ожесточенная, усталая, она все равно выглядела очень красивой.

– Айнур, – мягко позвал он. Она сердито подняла глаза.

– Ты как себя чувствуешь?

– Лучше не бывает! – отрезала она. – Вообще-то мне сейчас хочется побыть одной, Тони. Прогуляешься?

– Тебя что-то беспокоит?

– Нет. Ничего.

Антон вышел в темный коридор и закрыл за собой дверь.

На втором этаже два солдата, сидя на корточках, играли в кости. Они лениво взглянули на приближающегося Антона. Вокруг валялись почти сгоревшие корявые самокрутки из листьев, и пахло каким-то дурманом.

Антон обратился сразу к обоим:

– Я ищу туалет.

Оба синхронно прекратили играть, и синхронно встряхнули головами, видимо в знак непонимания. Выглядели они как два воспитанника школы для умственно отсталых из бедного района. И карабины валявшиеся тут же, казались такими же мирными предметами, как метлы или удочки.

– Уборную! – сказал Антон. – Сортир, ватерклозет. – И жестами показал, что именно ему надо.

– А! Пурспук! – изрек второй солдат, быстро поднялся, взял Антона за руку и потянул по темному коридору. Сначала они повернули налево, потом направо и опять налево.

Солдат подвел Антона к застекленной створчатой двери, выходившей на балкон. Распахнув дверь, он подтолкнул Антона к перилам, показал вниз.

– То есть? – не понял Антон.

– Пссссс! – ухмыльнулся солдат и ушел.

– Ладно, – сказал Антон сам себе, расстегивая ширинку. Разбитые башни центральной части города проступали неровными силуэтами в моменты вспышек далеких молний.

Сделав маленькое но нужное дело, Антон направился обратно, вспоминая дорогу – в этом исполинском муравейнике было можно запросто заблудится.

Он отошел шагов на десять, когда внизу раздалась яростная брань. Гулко ударил выстрел, пуля вжикнув, унеслась в небо. Антон чуть не расхохотался – его угораздило справить нужду на голову какого-то из местных воителей!

Вернувшись, он застал Айнур за непонятным делом. Завернувшись в покрывало, она внимательно изучала одну из украшавших стену картин.

– Взгляни-ка, любимый!

Антон подошел поближе. Это была не картина, а плакат, похожий на те, которые висели в офисах Иштар.

И знакомые слова продублированные интергала и катаканой вызвали у него усмешку.

"Мы – замечательная компания!

Мы гордимся своей работой!

Мы любим своих клиентов, и хотим чтобы они вновь приходили к нам!

Мы – надежная компания – с нами вам ничего не угрожает!

Ваши интересы для нас – закон!

Ваши желания для нас – закон!

Наша цель – стать лучше!

Наша цель – быть впереди всех!

Мы – первые! Сегодня, завтра, – всегда!"

Это чье, интересно? – пожал Антон плечами. Банкиров или страховщиков? Они такие речёвки любят! У них даже такой обычай – орать это на корпоративных вечеринках, примерно после десятого коктейля...

– Как же – банкиров! – рассмеялась Айнур. Она перевернула картину, и Скиров с удивлением прочел:

"Собственность салона сексуальной релаксации «Пуссикэт».

– Бордель тут был – такие дела. Самый шикарный на континенте – тут работали только девочки с Аригато и других внешних миров. Там бешеным спросом пользовались эяльские шлюхи, а у нас – инопланетные. Она бросила плакат на пол.

Кстати – мы сейчас в лучшем деловом центре Северного полушария – почти сотня этажей. Местные как выходили из лесу да эту башню видели – на колени бухались. Думали, тут боги живут. Ладно – давай спать...

Антон огляделся, и увидел еще одну картинку на стене. Надпись была еще хлеще: «Оральный секс – дело не всегда приятное, но должен же кто-то им заниматься! Будь вежливой и помни – не клиент для тебя, а ты для клиента!»… Почему-то вспомнил что в аналогичном заведении Карловки, где он потерял невинность в последнем классе школы, картинка была проще и остроумнее – задорно улыбающаяся девушка из никконских мультиков, с подписью – "Подружка – не бери в голову: бери в рот!"

Засыпая под боком мирно посапывающей жены, Антон думал о жизни, которая текла тут всего полвека назад.

Блеск стекла и металла, гудение компьютеров – пусть и не современных, а старых оптоэлектронных, важные никконцы с бесстрастными лицами и корпоративными значками на лацканах. Подобострастно заглядывающие им в лицо аборигены – с такими же значками и в таких же – пусть и дешевых – пиджаках: всякие низшие служащие, уборщицы, водители...

Мечтающие когда-нибудь занять место младшего помощника менеджера по уборке или бригадира транспортников. Люди, забегающие в бордель на полчасика в обеденный перерыв – как в кафе или туалет. Гудение лифтов и многоголосый щебет переговоров по множеству коммуникаторных линий.

Всё почти как на Иштар...

И вот ничего этого не стало. Может быть так же будет и в его родном мире, и какой-нибудь пират – наследник Хинка, или случайный космический странник откуда-то из Ло'Энтар (почему-то Антон думал, что эти странные люди переживут любые неприятности), будет равнодушно бродить по мертвому "Страйт-Билдинг" созерцая остовы офисной мебели и обломки компьютеров, и с ухмылкой читая призывы и девизы на стенах... Он словно воочию увидел эту картину. Пустые равнины с редкими жалкими деревушками, руины городов, рев гаргов и свистящее завывание трилапов на пустых улицах... Он встряхнул головой, отгоняя безрадостные мысли.

С этим мрачным настроением он и погрузился в сон без сновидений.