Джейн Астрадени - Омут в зазеркалье

— Это хороший знак, — вмешался Радех.

Он поднялся из-за стола, приблизил и сфокусировал передачу на ребёнке. И удостоверился, что у малыша круглые зрачки. Голова младенца выглядела вихрастой. Это означало, что волосы у него растут по-джамрански. Легурон с помощью кольца перетранслировал видео на все легураты, на каждый традиционалистский звездолёт. Теперь это наблюдали во всех рубках. И Радех добавил собственное изображение в полный рост.

— Зу-джи! Сегодня произошло величайшее событие. Исполнилось предначертанное Раннеталле! Руннский доминант, рождённый от джамрану и землянки, снова пришёл в эту вселенную. Имя ему — Джардани. Посему я — от лица эрф-джаммрут обязуюсь перед всей галактикой исполнить нерушимую клятву, данную нашими предками. Ради мира и процветания, во славу эрфкир…

Едва легурон завершил речь, как все легархи, иль-сад'ах, тул-гах и навиры преклонили колени и поклялись вслед за ним…

Радех подошёл к Талеху и выставил предплечье вперёд шипами.

— Мир, зэ-кордэ?

— Мир! — и командор соединил свою ладонь с ладонью легурона…

— Нас опять вызывают, — доложил ти-иль. — На этот раз с шаттла.

— Соедините по личному каналу.

Теперь на кабинетном экране красовалось разгневанное лицо Теризы.

— Я здесь на законных основаниях, согласно назначению посредника. Чтобы по праву занять место Талеха А-Джаммар, — пылко сообщила она и добавила, яростно глядя на брата. — А ты немедленно возвращайся! К жене и сыну…

С Рэпсида Евгению и Джанни забрал Миритин. Он ни в какую не позволил им вернуться домой и оставил на несколько дней в медотсеке.

— Ещё чего захотела! После таких-то родов, — заявил доктор. — И сегодня только постельный режим. Ты и так набегалась. Достаточно.

Соответственно, Женьку поместили не в бокс, а в отдельную палату и сына пока не отдали. За ребёнком сутки следил педиатр, а матери его приносили только кормить.

Талех вернулся на станцию поздно ночью. Пока завершил все дела… Женя с Джардани уже спали. Командор прождал в приёмном покое до утра, вместе с дежурным врачом, а утром явился к жене. Ева встретила его не очень ласково. И даже в высшей степени сурово. На мужа она не смотрела, а когда он попробовал приблизиться к ней, сердито зашипела:

— Никогда тебе не прощу, никогда…

— Простишь… Куда ты денешься.

— Ни за что! Я добьюсь развода! И улечу на Землю.

— Не волнуйся, эт-жанди, тебе ещё сына кормить.

— И это дурацкое послание! — она с осуждением посмотрела на Талеха. — Как только в голову такое взбрело!?

— Ты вернулась раньше времени…

— Ах, раньше времени!

— Успокойся, а то вызову Миритина. Он переведёт тебя в реанимационный блок, без посещений.

— Ещё чего, милый! Не ты здесь командуешь.

— Если бы ты не лезла, куда не просят и сидела бы на Ролдоне… Я бы успел стереть…

— А зачем вообще оставлял? Думал, что умрёшь?

Талех лукаво улыбнулся.

— Разве? Ты же знаешь, что джамрану никогда ничего не делают просто так, без ножа в рукаве. Как ты могла подумать?

— Тебе бы такое получить… Что бы ты подумал?! Кретин!

— Женя…

Их примирил Миритин, когда принёс Джанни кормить и отдал его Талеху. Командор с сыном на руках смотрелся так… Что Женька неожиданно разревелась. А за ней и Джардани, потому что проголодался. И успокоился лишь тогда, когда его приложили к груди. После, Джанни с урчанием глотал молоко, а Талех улыбался отстранённой и счастливой улыбкой, любуясь женой и сыном.

— Настоящий живой насос, — восхитился он в итоге.

Женька чуть не поперхнулась, а Миритин усмехнулся:

— Да уж, рефлексы у него в норме… Ого-го!.. Я вас оставлю, поговорите тут…

И шакрен деликатно удалился.

С минуту супруги молчали, и слышалось только довольное урчание Джанни. Наконец Женя спросила:

— Надеюсь, учёным ничего за это не будет?.. От тэрх-дрегор.

— Ничего… Вернее Фиримина с Егором отметят за заслуги, наградят за изобретение, присвоят учёные звания… Землянин и шакрен продолжат работать на МПИГе. Но в тэрх-дрегор уже не вернутся…

— А Моисеевич? — осторожно уточнила Женя.

— А вот ему пора на пенсию… Я отстранил его от должности главного инженера станции, назначил хорошее содержание и предложил выбрать планету. В качестве местожительства.

— И что он выбрал?

— Серендал.

— Хм… необычный выбор, — удивилась Евгения. — Но как я его понимаю!

— Там он ни в чём не будет нуждаться. Но ещё фазу пробудет на станции, пока не утрясут формальности и не подготовят ему жильё. Сможете вволю пообщаться.

Джардани наелся, уснул и отвалился, трогательно улыбаясь молочной улыбкой…

— Интересно, что ему снится? — задумчиво проговорил Талех.

— Гатраки с наггеварами, — мстительно изрекла Женька.

— Кто?

— Я говорю — надо сообщить нашему дорогому змею. Пусть асше порадуется. И обязательно Агрэготу.

— А я ведь не верил в это, — вдруг признался Талех, бережно обнимая её с сыном и прижимаясь губами к Женькиному виску. — Кир-джаммрит никогда бы не повелись на какие-то древние клятвы.

— Иезуиты вы! — фыркнула Ева.

Жизнь совершила виток по пространственному тоннелю и снова вернулась в привычную колею. Хотя временами Женя всё больше осознавала, что ничего уже не будет прежним. Однако ей не хотелось возвращаться в прошлое. Она словно перешагнула черту и взошла на новую ступень. Достижения нынешнего полностью затмевали минувшее. Евгения приняла изменившуюся себя, и мир вокруг, такими, какие они есть. И конечно простила мужа. Но она много думала, о настоящем, и будущем, в том числе. Однажды, когда они с Талехом лежали в кровати и готовились ко сну, заявила:

— А знаешь, я кое-что поняла. Вы покинули галактику Вихря не потому что боялись… Вернее, боялись, но не эрф-джаммрут, а за них. Вы опасались причинить им вред…

— Что? — Талех рассмеялся. — Спи уж, философ! Тебе опасно думать такие мысли.

— Но я же права!

— Да, мы ушли, чтобы избежать междоусобицы, — ответил командор и глухо добавил:

— Потому что в той войне никто бы не уцелел…

— Ну, да… «Мы расстаёмся, так будет лучше, вдвоём нам не выбраться из тьмы», — процитировала Евгения.

— Что?

— Ничего, просто старая песня…

— Давай спать, о-руджанн, а то сына разбудим… У нас был насыщенный день.

Вскоре они заснули, и в спальне догорел ночник. А в соседнем отсеке сладко посапывал Джанни, ещё не подозревая о том, что одним только фактом своего рождения, навсегда изменил судьбу галактики.

— Что случилось? — Евгения вернулась с работы и застала дома удручающую картину.

Няня-окезка, заламывая руки, бегала по отсеку из угла в угол, а смущённый Боб на полу играл в кубики с Дианой. При виде матери, девочка вскочила и, радостно поблёскивая звёздно-синими глазами, бросилась к ней.