Джейн Астрадени - Омут в зазеркалье

— Мамуська!

Женя подхватила малышку на руки и повторила:

— Что случилось?

Попутно озирая каюту. Неясное подозрение тотчас зашевелилось в душе. Все переборки были раздвинуты, и явно не ощущалось присутствия…

— Джанни! — всхлипнула окезка и остановилась. — Джардани пропал… или сбежал.

— Так пропал или сбежал? — уточнила Евгения. — Это разные вещи.

— Сбежал… — дрожащим голосом поправилась окезка, а Боббэрот поднялся с пола и переминался с ноги на ногу, всем своим обликом воплощая смятение и вину.

— Когда?

— Ммм… часа два назад…

— Почему мне не сообщили?

— Не хотели беспокоить. Думали, сами найдём…

— Уля-а! — воскликнула Диана и «запрыгала» на руках у матери, так что пришлось спустить её на пол. — Дём икать Дзянни!

Диана в свои полтора года уже вовсю разговаривала. В отличие от брата, который упорно молчал до двух лет, а потом выдал… Какую-то сложную фразу на дикой смеси джаммруннита, современного русского и разговорного гатракского.

Н-да… Женя с Талехом до сих пор тщились её перевести.

У джамрану принято записывать и хранить первое слово ребёнка. Влад обычно шутил по этому поводу, что мальчик долго не мог выбрать из лингвистического разнообразия и решил попробовать всё сразу.

Как бы там ни было, но после этого Джардани превосходно заговорил на трёх языках — джамранском, русском и гатракском. Он их совсем не путал, хотя иногда совмещал и экспериментировал. Однако насчёт гатракского Женя подозревала, да и Талех подтвердил, что это генетически обусловлено и достаточно было пары фраз от Боббэрота или одного прикосновения к гатраноиду.

Джанни впитывал гены как губка, похлеще своего отца и, оказывал удивительное влияние на окружающих. Стоило ему, например, появиться на променаде или в торговом центре, как все дружно кидались угощать мальчика сладостями и дарить игрушки. С прогулок Джанни никогда не возвращался с пустыми руками. Правда, обитатели станции знали, что он сын командора, но обожали его вовсе не поэтому. Милый улыбчивый мальчуган умел подобрать ключик к любому сердцу. Если того желал…

А уж как умилялось им женское население станции и планеты! Поскольку, полюс ко всему, Джанни ещё и красавчиком уродился. Кудри цвета тёмного золота джамранскими кольцами обрамляли личико юного купидона. Большие янтарные глаза, чёрные загнутые ресницы, ямочки на щёчках, когда он улыбался… Но это лишь одна ипостась Джардани. Другую он демонстрировал не так часто, но весьма охотно…

Однажды родители попытались отдать сына в ролдонский детский сад. Джанни было тогда года три, и он так хотел общаться с детьми… Его вернули Женьке в тот же день, через час, с кучей извинений и упрёков: «Простите, пожалуйста, простите, но мы не можем оставить его, он пугает детей, их родители будут в ужасе…».

— Джанни, в чём дело? — строго поинтересовалась у сына Евгения.

— Ни в чём, — невинно ответил мальчик, чистосердечно улыбаясь матери и подкупающе взмахивая ресницами.

Но как бы он не строил ей глазки, материнское сердце не провести. Даже маленькому джамрану… Женя побеседовала с воспитателями и выяснила, что Джардани продемонстрировал ребятишкам иглы… Вот так печально и закончился его поход в детский сад.

Однако горевал Джанни недолго. Вскоре он осознал, что такое простор и свобода, и его игровым полигоном стала вся станция. Мальчик чувствовал себя на Ролдоне-2 как рыба в воде. А Женька всерьёз опасалась, что скоро и станция будет ему тесна. Кроме того, Джанни не играл со сверстниками, предпочитая товарищей постарше. И отнюдь не джамрану, которых он периодически поколачивал. Когда Женя начинала ему пенять, Джардани неизменно отвечал, что это не он первым начал и вообще ни при чём.

— Мама, я не виноват! Они дразнили меня гадким!

— Так, понятно, ты снова показывал им гатрака.

— Ну, совсем немножко, — очаровательно улыбался Джанни.

— Зачем?! — Женька хваталась за голову.

— Я думал им интересно… И забавно… А они… — ребёнок не скрывал разочарования.

Однако полностью оборачиваться джаммогатраком мальчик пока не умел. Только иглы и лицо. И, слава богу! Иначе Женька не напаслась бы на сына одежды и обуви.

Тут уже посмеивался Занден, утверждая, что его энэти-эри [49] Энэти-эри* — подопечный перворожденный (укор. джамранский). обойдётся без геномной маски во время генетического маскарада. Собственная физия куда как примечательней.

Но пока этого вполне хватало, чтобы дети-джамрану сторонились Джардани. Впрочем, их было мало на станции, и в основном эпизодически. А Джанни в свои пять лет был выше, крепче и развитее любого джамранского сверстника. Сказывались человеческие и гатракские гены. Поэтому сын Жени и Талеха дружил в основном с землянами, линдри, окезами и юными гатраками — шести-семилетками. А молодые посредники-традиционалисты регулярно, серьёзно и со всем почтением отдавали ему честь. И Джардани очень быстро намотал это себе на гипотетический ус.

Так или иначе… Мальчишка очаровал даже дедушку Литена, при первом же контакте. Родители Талеха прилетели на Ролдондон, только когда родилась Диана. До этого и поздравлений не слали, не нравилась им история с руннским доминантом…

Но это всё лирическое отступление, а на деле…

— По коммуникатору искать не пробовали? — Женя отправила вызов со своего и немедленно получила ответный сигнал, от… Боббэрота. Сконфуженный гатраноид протянул ей мигающий огоньком браслет Джанни…

— Проклятье! — выругалась Евгения.

Коммуникатор сына был предусмотрительно централизован, то есть управлялся — включался, выключался и отслеживался кольцом Талеха. И защёлкивался на запястье секретным замком… Раньше. Видимо, маленький негодник научился его расстёгивать.

— Боб, как же так вышло? — Женя укоризненно взглянула на гатраноида, и тот потупился.

— Виноват… недоглядел, Ева…

За время проведённое в лаборатории Грегори, Боббэрот научился читать, писать и стал гораздо сообразительнее, настолько, чтобы ему доверили присмотр за ребёнком… Но, очевидно, недостаточно, для маленького джамрану-землянина…

— Это всё я виновата, — всхлипнула няня-окезка. — Только на секунду отвернулась…

— Дзянни! Дзянни! Дзянни! — танцевала вокруг них Диана.

У Женьки голова пошла кругом.

— … И я увольняюсь!

Окезка сняла и отбросила фартук.

— Нет! — Женя не могла этого допустить.

Шестая няня за полгода! До этого все — землянки, джамранки, линдри… Либо исчезли, даже не попросив расчёта, либо ушли с помпой, демонстративно выбив себе компенсацию за моральный ущерб, либо с горя окуклились… И вовсе не из-за Дианы — спокойного и беспроблемного ребёнка. А Джанни… Хотя с пяти лет и Боб за ним приглядывал.