Александр Белый - Мореход

Через двести семьдесят километров голой степи в северном направлении виднелись зачатки лесных массивов, а в тридцати километрах ещё севернее зеленели (съёмки велись летом) бескрайние просторы огромной тайги. Между прочим, по расчётам корабельного ИскИна, она занимает шестую часть территории всей планеты.

Вдоль кромки тайги с востока на запад текла другая река, являющаяся притоком Большой. Увеличив масштаб, разыскал несколько групп проплешин, которые были не чем иным, как поселениями аборигенов. Вероятно, как раз об этих местах говорит Лагос.

На лыжах арба скользила веселей, да и волам было идти гораздо легче, зато пробивать путь по снежной целине стало сложнее, поэтому команда была разбита на три смены и теперь состав авангарда постоянно менялся. Правда, Илана в арьергард никогда не переходила, а спешивалась и на некоторое время заглядывала к больным воительницам, затем садилась рядом с возничим передней арбы Видом и «слушала» окружающее пространство.

Никого из людей в ближайшей округе не наблюдалось, зато километрах в сорока за спиной по горному серпантину двигалась маленькая темная змейка. Активировав видеокамеру и сделав двадцатикратное приближение, насчитал девять повозок и двадцать одного всадника.

— Говорил тебе, что их нужно было перебить ещё там! — Лагос никак не мог успокоиться, что наш караван пробил готовую дорогу, в результате чего враги не мучают своих лошадей, и путешествовать им гораздо легче, чем нам.

— Не будь таким зловредным и смотри на ситуацию иначе. Думай о том, что в данном конкретном случае они работают на меня, а значит и на тебя, и на всю нашу команду, следовательно, чем лучше они сработают, тем богаче мы станем.

— Ну, если так, то ладно, — нехотя согласился он.

Погода была стабильной: днём светило солнце и температура воздуха держалась в пределах пяти–шести градусов мороза, а ночью опускалась до одиннадцати. Казалось бы, не так и холодно, но опасаясь обморожений, Лагос требовал, чтобы езду верхом постоянно чередовали с пешим ходом, при этом на деревяшке прыгал и сам. В общем, путешествие проходило нормально, все были здоровы, даже наши воительницы окрепли настолько, что пожелали пересесть в седло. И если бы не постоянно дующий в лицо северный ветер, то было бы вообще хорошо.

Все воительницы, которых мне ранее довелось увидеть, были весьма симпатичными женщинами. Говорят, что уже много веков подряд в их среде идут постоянные состязания в рождении самых красивых дочерей, а рождённых с дефектами их матриархи даже воинским навыкам обучать запрещают. Гита и Кара, мама и дочь, оказались настоящими красавицами, но на знаки внимания и тёплые слова моих воинов никак не отвечали, были к ним холодны и безразличны, слушали лишь моё слово, а разговаривали исключительно с Иланой.

Снегов и буранов не было, поэтому палатку мы не разворачивали, а спали вместе со всеми, укрытые от ветра парусиной. На первом же ночном привале наши воительницы молча отодвинули чужие спальные мешки и заняли места поблизости от нас, и днём ехали буквально следом, при этом ни разу не задали вопрос об условиях своего пребывания в отряде. За день до выхода к реке я их сам подозвал к себе и сказал, что обеих включил в команду и оплачу услуги, как полноправным воинам. Впрочем, вопрос о том, как это будет выглядеть в денежном выражении, они не задали. Да они вообще не задали никаких вопросов, лишь синхронно поклонились и сказали:

— Благодарю, господин.

Распорядок дня в степи фактически ничем не отличался от дней перехода через горы. Лошади и волы дорогу переносили тоже нормально, во время стоянок мы их укрывали тёплыми попонами, а они с удовольствием копытили снег и поедали плотную подушку находящегося под ним сухого сена. Правда, после утреннего водопоя лошадей приходилось подкармливать овсом, не все из них привыкли к такой грубой пище.

Людей в степи мы так и не встретили, зато живности всякой было много: мыши, зайцы, лисы, волки, антилопы, дикие лошади и буйволы, а так же похожие на куропаток птицы. Таким образом, свежее мясо из нашего рациона не убывало. Главной по готовке пищи отныне у нас была Ханна, и я обратил внимание, что чаще всего она общается с Лагосом, украдкой улыбается ему и накладывает в миску еды больше чем кому другому.

— Ишь, как? — пробормотал дел Котяй, искоса на них поглядывая, — А чё, баба молодая, на ней ещё пахать и пахать, глядишь, и прибьется к берегу.

— Тётка деда влюбляет в себя, — в свою очередь шепнула Илана.

— Какой же он дед? — не согласился с ней, но уже по другому поводу, — Не на много он старше Ханны, просто, седина у него ранняя, а на самом деле ему и сорока ещё нет.

Вот так развивались и двигались новые людские отношения вместе с движением каравана. Наконец, на десятый день степного перехода мы вышли на лёд реки, а когда стали углубляться в тайгу, Лагос громко предупредил:

— А здесь нужно уши держать открытыми и смотреть в оба глаза. Если лесовики увидят, что у нас нет лучников, — вдруг заметив уничижительный взгляд Гиты, он на секунду замолчал и поправился, — что у нас всего два лучника, так обязательно нападут.

— Зачем же им нападать? — тревожно спросила Ханна.

— А где ещё молодёжи удаль показывать? Ведь таким образом свой род можно сделать богатым за один набег. В этих землях со слабаками никто не считается, но если ты сильный, то имеешь почёт и уважение.

— Они же на корню губят торговлю, неужели их старшие не понимают? — спросила она.

— Ничего они не губят, — Лагос отрицательно качнул головой, — У них настоящий торг происходит весной, тогда из империи приходят десятки больших караванов.

— Это точно, — тихо сказал Илане, — Только в этом случае между двумя торгующими сторонами вклинивается орда кочевников — посредник, который извлекает наибольшую прибыль.

Теперь мы двигались по заснеженному льду извилистой реки. Тайга была безветренной и тихой, лишь иногда на морозе потрескивали деревья. Температура воздуха днём здесь понизилась до двенадцати градусов, но благодаря тому, что ветер не выдувал всю душу, путешествие переносилось гораздо легче, чем в степи.

В этот раз на ночной привал стали на высоком берегу среди рощи неприлично громадных берёз. В загороженной арбами и обтянутой понизу парусиной площадке было много теплее, чем на степных просторах и мы, наконец, устроили баню для людей и стирку грязного белья. Воительницы, кстати, мылись вместе со всеми, а мы с Иланой, как обычно, после всех, что никого не удивило. Ведь надо же мужу и жене иногда бывать лишь вдвоём, без посторонних любопытных глаз и советчиков. Между прочим, к моему удивлению постиранные вещи высохли на морозе не хуже, чем на жарком солнце.