Джон Иствуд - Космические скитальцы

— О, милый! — стонала Лина.

— Убирайтесь!!! — заорал Мэт.

Лина по-животному хищно лизнула языком его сосок.

— Пусть смотрят! Это так возбуждает! — зашептала любимая.

— Как это?! — опешил Фишка. — Они же нам мешают!..

— Они нам завидуют! Давай покажем им, на что способны!..

И, не слушая протестов несчастного Мэтью, она оплела ногами его ноги и похотливо задвигалась под взорами десятков глаз.

Плохо соображая, что происходит, Мэт с ужасом пытался отстраниться.

— Ты сегодня не такой, — Лина покусывала его за мочку уха, — я тебя просто не узнаю!..

Мэтью застонал — входная дверь отворилась, и трое огромных китайцев, похожие на перекормленных бычков-трехлеток, переступили порог дома.

— Во… вон отсюда!!! — отчаянно завопил Мэт. Лина обернулась, и глаза ее сузились от восторга.

— О, какие они! — прошипела она, — Интересно, что они представляют из себя в постели?

— Лина! — поразился Фишка. — Ты с ума сошла?!

Но она уже направлялась к китайцам, обольстительно вихляя обнаженными бедрами.

— Опомнись!.. — проскулил бедолага. Китайцы заулыбались, и один из них оценивающе взвесил на ладони Линину грудь.

— Карасе! — одобрительно кивнул он остальным.

В мгновение ока все трое оказались, в чем мать родила.

Фишка зажмурился, а когда открыл глаза, то увидал свою прелестную возлюбленную, оседлавшую огромного тучного азиата и успевавшую при этом руками и губами отдавать должное двум другим.

— Мамочки! — тоскливо повторил он, но тут его взгляд упал на сучковатое полено, валявшееся у камина. Схватив его будто палицу, Мэтью с отважным криком бросился на китайцев.

Но один из них легонько ухватил Фишку за запястье, и, перекрутив, стиснул подмышкой.

— Оу! — вопил Фишка.

— Оу!.. — вторила ему Лина, но с несколько иной интонацией.

— Карасе! — переговаривались китайцы, меняясь местами. — Осень карасе!..

Отчаянный взгляд Мэта и затуманенный Лины пересеклись.

— Какие мужчины!.. — прошептала она Фишке, показав большой палец. — Ты даже представить себе не можешь!..

Между тем зрители переместились от окон в саму залу и окружили совокупляющихся плотной стеной.

— А давайте вместе попробуем! — азартно предложила девушка, взлохматив волосы. — Впятером, а?

Бычкам-трехлеткам, как видно, эта идея пришлась по вкусу.

— Лина, — выл обезумевший Мэтью, — не надо, Лина!.. Ты сошла с ума!!!

Никогда в жизни не попадал Мэтью в столь чудовищное положение. Даже самые черные часы, проведенные в лунной тюрьме, казались розовыми и безоблачными по сравнению с тем, что испытывал несчастный теперь.

Любовь его была поругана, а сам он превратился в посмешище.

Толпа тыкала в него пальцами, а громадные азиаты жадно и бесстыдно щупали лапищами его плечи и бедра.

Лина увивалась вокруг.

— У него отличная попка! — информировала она китайцев.

— Карасе, — приняли к сведению насильники. Зарычав, Мэт вдруг распрямился, отчего один из китайцев повалился навзничь. Второму Фишка кулаком заехал в нос, и тот, визжа, волчком закрутился на месте. Третий, державший Мэта, сам отпрыгнул в сторону и сказал:

— Не нада.

— Надо! — возразил Мэтью и огрел его поленом.

— Гау-а-а!!. — толпа зашлась в экстазе.

— Все равно они тебя догонят! — хохотала Лина.

Фишка мчался вдоль линии прибоя, и ноги увязали в рыхлом песке.

— У-у-у-у!!! — слышал он за спиной вопли преследователей.

Спасения не было.

Мэт, на чем свет стоит, клял себя, что не догадался свернуть к мусоровозу, за стенами которого легко было укрыться от скопища развратных маньяков.

Хриплое дыхание было уже совсем близко, потные руки уже пытались ухватить Мэта за плечи, но ему удавалось увернуться.

Наконец кто-то тяжелый, с огромным напряженным фаллосом, прыгнул на него сзади. Фишку пронзила страшная боль:

— Не надо-о-о-о!!! — закричал он дико.

Все закружилось перед глазами, и последнее, что услыхал бедняга, был заливистый смех Лины и ее одобрительный рефрен:

— У него прекрасная попка!..

Сол проснулся с сильной головной болью. Натянув уже изрядно помятые штаны и несвежую рубашку, он заглянул в остальные комнаты. В них, конечно же, никого не оказалось. Вчерашняя раковина лежала там же, где он ее и оставил — на каминной полке.

Голова разламывалась на куски.

«По идее, я сейчас должен найти аспирин,» — подумал Сол, вспомнив о своих вчерашних догадках. Он пошарил в шкафу, на полках и в ящике тумбочки. Никаких лекарств не было.

«Может быть, это от голода голова болит?» Со вчерашнего утра у Сола во рту не было и маковой росинки.

На столе стояла небольшая эмалированная кастрюля. Сол подошел и поднял крышку.

Кастрюля была до половины заполнена давно остывшей тушеной капустой брокколи в мучном соусе.

«Кажется, волшебство уже не действует», — усмехнулся про себя Сол. Однако голод давал о себе знать, и он, давясь, проглотил содержимое кастрюли. Головная боль не прекратилась.

«Может быть, где-нибудь рядом найдется аптека? Хотя, судя по нынешнему настроению наших «благодетелей», избавиться сегодня от головной боли мне не светит».

Он пошарил по карманам и, к своему великому удивлению, обнаружил в одном из них туго набитый бумажник.

«Вот это уже лучше».

Дойдя до шоссе, Сол двинулся в сторону города. Было жарко. Мимо него проезжало много машин, но ни одна из них не останавливалась, хотя он почти беспрерывно голосовал.

Минут через двадцать Сол дошел до какой-то маленькой деревушки, где с большим трудом разыскал аптеку.

Толстый, лысый продавец дремал, положив щеку на стеклянный прилавок.

— Простите пожалуйста, — любезно обратился к нему Сол. — Нет ли у вас чего-нибудь от головной боли?

Аптекарь поднял голову.

— Кеске? — спросил он по-французски. «Так, — подумал Сол. — Как говорится, хорошего понемножку».

Найдя на витрине упаковку аспирина, он ткнул в нее пальцем.

— Ас-пи-рин, — раздельно произнес он международное слово.

— Сис франке, — сказал продавец.

«Шесть франков», — перевел Сол.

Вытащив бумажник, он расплатился с аптекарем. Тот, проверив банкноту на свет, вдруг изменился в лице и выпалил несколько возмущенных фраз.

«Кажется, банкнота фальшивая!» — догадался Сол.

Аптекарь схватил телефонную трубку и, видимо, собрался звонить в полицию, но Сол, перегнувшись через прилавок, нажал на рычаг.

«Чем бы ему заплатить, черт побери!?»

И тут Сол вспомнил про орден. Сорвав с лацкана, он протянул его аптекарю. Тот, не веря своему счастью, схватил орден и расплылся в улыбке. Потом, выбежав на секунду за дверь, он предложил Солу стакан воды — запить аспирин.

Выйдя из аптеки, Сол огляделся по сторонам.

«В Париж сегодня не поеду. Судя по началу дня, меня там наверняка ждет какой-нибудь неприятный сюрприз. Нет уж, я лучше дома посижу».