М. Гуминенко - Созвездие близнецов

— Хорошо. Тогда вспомните, что вам говорили о том, откуда берутся полезные ископаемые. Такие, как уголь или нефть. Нужны тысячелетия, даже миллионы лет, чтобы образовывался каменный уголь. Добывать его ради получения сахара вам придется в тысячи раз быстрее, чем образовывается новый каменный уголь. Ваше поколение всё выработает, а последующие будут голодать, потому что будут утрачены и семенной фонд растений, и технологии его выращивания и переработки. Да и культура населения относительно сельского хозяйства тоже к тому времени деградирует. — Рек подумал, что сам не хуже Эвизы читает лекции. Но остановиться не позволяло вопиющее желание переубедить её с помощью здравого смысла. — Ваши внуки ничего не будут знать о сельском хозяйстве, ничего не будут иметь и всё вынуждены будут покупать с других планет: сам сахар или в лучшем случае семена тростника и свеклы вместе с технологией её переработки.

Рек выдохнул, почувствовав, что доказывая очевидные вещи, изрядно утомился. Или это была слабость после вчерашнего допроса?

Эвиза не дала ему долго копаться в причинах слабости.

— Все, что вы говорите, имеет определенный смысл. Но только в очень узких рамках. Нужно мыслить шире, чем говорит вам закосневшая в старых привычках буржуазная наука.

— И как же это — мыслить шире? — Рек повернулся к ней.

Эвизе показалось, что улыбка, промелькнувшая по его губам, была издевательской. Хотя, это была вовсе не улыбка. Скорее гримаса. Рек и не надеялся, что в разговоре победит здравомыслие. Эвиза продолжала:

— Синтетические продукты — это выход именно для наших потомков. Мы живем ради того, чтобы проложить дорогу тем, кто придет вслед за нами. Неужели вы не видите очевидных вещей?

Рек огляделся сперва направо, потом налево. Потом и вовсе отвернулся в обратную сторону, словно искал вокруг себя "очевидные вещи", о которых толковала Эвиза.

— Что вы ищете, Ричард? — удивилась девушка.

Он обернулся.

— Ищу другие памятники. Ну там, изобретателю искусственного молока, синтетических сливок, или еще каких-нибудь суррогатов.

Эвиза вздохнула и уже решила не обижаться на человека, который по ее мнению был даже более неразумный, чем ребенок. Но Рек останавливаться не собирался. Широко взмахнув рукой, он издевательски-пафосным тоном заявил:

— А что? Представляешь, изобразить этакого красавца и в руке у него — кубическое вымя. А там, подальше, еще одного, чтоб держал под мышкой окорок, из которого листья растут, или молекулы нефти. И назвать все это — "Аллея благодетелей человечества".

Она все же обиделась, поджала губы и отвернулась.

— Вы невозможный человек! Пойдемте дальше.

— Как скажете.

Эвиза хмурила тонкие брови и что-то обдумывала с минуту. Потом хмурость ее разгладилась и она посмотрела на землянина почти победоносно, словно только что открыла новую истину.

— Знаете, в чем дело? Мы с вами начинаем полемику со слишком сложных для вас вещей. Вы выросли и сформировались под давлением ложных представлений, которые отпечатались в вашем мозгу на уровне подсознания. Нужно начать с более простого.

Рек решил не спорить. Все равно бесполезно.

Прохожие, все как один исключительно деловые, не обращали на них внимание. Широкие тротуары, вымощенные белым местным камнем, сверкали идеальной чистотой. Машины внутри города скользили почти бесшумно. Наверняка, использовали аккумуляторы, чтобы ни один случайный выхлоп не нарушил общее благообразие. Если здесь все города такие, сколько же времени и сил должно уходить на то, чтобы поддерживать их в столь идеальной чистоте? Или эта Эвиза специально ведет его по самым элитным районам?

Столовая, точнее, Комбинат Общественного Питания, Река совершенно не удивила. Те же красивые плакаты, которые он уже видел возле космопорту в предыдущее посещение счастьевского сектора. И та же безвкусная еда, в которой, впрочем, можно было опознать вполне натуральные продукты.

— Вы же говорили, что получаете пищу из всякой там нефти, — заметил Рек, уныло ковыряя вилкой в пресном картофельном пюре (естественно, сделанном на воде).

Эвиза посмотрела на него строго. Но потом решила объяснить.

— Наше правительство пришло к выводу, что в первую очередь в искусственных продуктах нуждаются колонии и промышленные комплексы. Там, где проблема с пищей стоит острее.

— Ну да, — согласился Рек. — Сами вы эту дрянь жрать не хотите.

— Вам не нравится еда?

— Нет, почему, — тут же отозвался младший Дагвард, в доказательство подцепив на вилку кусок котлеты. — Соя! — определил он. — Ну, хоть не каменный уголь.

На них уже начали оглядываться. Эвиза решила не отвечать, потому что только так можно было избежать новых критических замечаний от ее подопечного. Рек ничего не имел против того, чтобы помолчать. Поэтому разговор продолжился, когда они снова оказались на улице.

— Допустим, вашему развращенному на кулинарных излишествах вкусу не нравится счастьевская пища. — установила Эвиза, — но город? Разве он может не понравиться? — и она обвела жестом вокруг.

Вопрос вывел Река из задумчивости. Он оглянулся.

— Ужасно… То есть, я хотел сказать, прекрасно.

— Вы сказали именно то, что хотели. — Она внимательно наблюдала за ним. Глаз не спускала. По крайней мере, после того, как перестала обижаться.

— А что вы хотели от меня услышать? — не выдержал он. — Что я очень рад, что посетил это прекрасное место?

— Почему бы вам не постараться отбросить личную неприязнь? — предложила Эвиза. — Просто скажите: нравится вам город, или нет.

— Нет! — резко ответил Рек. И добавил, оглядываясь: — Здесь всегда так пусто?

— Пусто? — не поняла Эвиза.

— Очень мало народу на улицах.

— Каждый из граждан — на своем трудовом месте: наше общество наконец-то смогло осуществить на деле право каждого индивидуума на труд, — пафосно объяснила девица.

— То есть, все должны вкалывать, — перевел Рек.

— Ричард! Какая вульгарная интерпретация моих слов! Принцип нашего общества: от каждого по способностям — к каждому по потребностям.

— А потребности у вас ограничиваются соевыми котлетами?

Эвиза возмущенно отвернулась.

— А где дети? — не обращая внимание на ее возмущение, спросил Рек. — Их тоже заставляют вкалывать?

— Все дети — в КОВах.

— Где? — переспросил Рек, уверенный, что ослышался. — В каких оковах?

— В комбинатах общественного воспитания, — тут же исправила оплошность Эвиза, напомнив себе, что перед ней человек, который ничего не знает о разумном устройстве их общества.

— И что там с ними делают?

— Выращивают и воспитывают, — назидательным тоном ответила счастьевка. — Мы избавились от старых представлений о родительских обязанностях.