М. Гуминенко - Созвездие близнецов

— Как ты? — быстро спросил он у брата. — Ранен?

— Потом покажу, — пообещал Рек, испытывая одновременно облегчение от того, что Датч жив и сам ведет корабль, и тревогу от мыли о том, как они будут вырываться с планеты, на которую так трудно было попасть.

— Они идут на перехват, — сообщила На-Ла, следя за сканнерами корабля. — Будут в зоне досягаемости минут через семь-восемь.

— Успеем.

Датч прикинул оптимальное ускорение и решил, что выгадает у счастьевцев еще минуту, если пойдет строго вертикально.

— Что впереди?

Рек пробежался по приборам. Что ж, они должны были с ним столкнуться!

— Впереди спутник слежения. Заметил нас. Открывает боевой порт.

— Вижу! — Датч стиснул губы. Теперь, когда он снова сидел за пультом управления "Медузы", сдаваться он не собирался.

— Курс — 001.

— Прямо в лоб?! — Рек в который раз за этот день схватился за гашетку спаренной пушкой.

Табельное оружие любого транспортника было не слишком надежным, если речь шла о противостоянии настоящему боевому кораблю. Самое время сейчас попробовать, на сколько спутник "Счастья Человечества" крепче пиратского корабля или полицейского флаера. Один спутник слежения они уже разбили (правда, серией прицельных последовательных выстрелов).

Рек дал спутнику навести на них жерло лазерной пушки и нажал на гашетку. Поляризованные лучи сошлись — точнее не бывает. Взрыв между спутником и кораблем на пару секунд закрыл обоим обзор. Но Датч рассчитал точно: "Медуза", всем своим немалым весом, налетела на автоматический аппарат, на сотню тонн легче себя. При этом Рек снова нажал на гашетку, пустив впереди корабля весь оставшийся боезапас. Самое время было вспомнить капитана Ха-Лан и ее эффектное бегство с счастьевского флагмана. Своим чрезвычайно прочным носом "Медуза" разнесла то, что не успело взорваться от прямого попадания. Вырвавшись из очередного (третьего по счету) огненного облака обломков, грузовоз устремился прочь от негостеприимной планеты, на которой его так невежливо встретили.

Эвиза проснулась. Помещение напоминало ответвление коридора, при чем не слишком широкого. От края узкой койки до противоположной стены при желании можно было дотянуться рукой. Эвиза села и огляделась. Ну конечно же! Она на корабле. Она чувствовала, именно чувствовала, а не слышала, неясный гул гипердвигателя. Кажется, вчера этот Даниэль Дагвард напоил ее вином (мотивируя тем, что это поможет ей расслабиться) и уложил спать.

Эвиза встала, откинув клетчатый плед. Неплохо было умыться, а еще лучше принять душ. Девушка одела туфли, шагнула к двери — и вышла в коридор. Будь между койкой и дверью больше одного шага, Эвиза успела бы вообразить, что ее непременно должны держать взаперти. Возможно даже, она сильнее бы удивилась. А так осталось принять как факт незапертую дверь и пойти дальше.

В коридоре было пусто. Пол блестел идеальной чистотой. Немного пахло смесью металла и пластика, как и положено, если ты внутри большого механизма. Эвиза огляделась, никаких конкретных ориентиров не увидела и пошла туда, где, как ей показалось, коридор был немножко светлее.

Самое поразительное, что в ее голове почти не было никаких мыслей. Краем сознания Эвиза понимала, что должна вспоминать все последние события и ужасаться, или пугаться. Но она не ужасалась и не пугалась. Она просто шла по коридору незнакомого корабля и прислушивалась.

Дверь в кают-компанию на "Медузе" почти никогда не закрывалась. Поэтому Эвизу, как бабочку на свет, повлекло именно сюда. Но едва она выглянула из-за поворота — настало время ужасаться, или, по крайней мере, пугаться. На диване, сунув руку под голову и закрыв глаза, валялся Ричард Дагвард собственной персоной. Рубашка на нем была расстегнута, открывая Эвизе широченную повязку закрывавшую часть груди и живота. Не успела Эвиза ретироваться, как Рек открыл глаза. И уставился на нее.

— Доброе утро, — мрачным тоном приветствовал он девушку.

Эвиза уразумела, что шарахаться обратно в коридор поздно. Все равно этот человек — хозяин на корабле и никуда она от него не денется. Он не бросился на нее вчера, и не собирается, судя по нему, бросаться сейчас. Хотя кто его знает…

Рек схватился за спинку дивана и, с некоторым трудом, принял сидячее положение.

— Ты очень кстати, — сказал он, как ей показалось, ехидно. — Я как раз думал, к кому бы обратиться.

Еще немного усилий — и он встал, взял со стола какой-то пакет и шагнул к Эвизе. Та мужественно устояла на месте, так и не решившись на бегство.

— Держи, — он сунул пакет ей в руки.

— Что это?

— РП-24.

— Что? — переспросила она, чувствуя, что аббревиатура ей знакома, но затрудняясь выудить нужное знание из памяти.

— Регенерационная пленка. — Он окинул ее взглядом, словно оценивал, на сколько ей можно доверить ответственное дело. — Сама сделала дырку. Помнишь? Вот теперь и заштопывай!

Она не всё поняла, но на приглашающий жест покорно шагнула внутрь.

— Перевяжешь меня, — пояснил Рек уже более конкретно. И стянул рубашку. — Если есть вопросы — инструкция на упаковке.

Как пользоваться регенерационной пленкой — Эвиза знала. Даже логотип на упаковке оказался знакомый: один из лучших производителей всяческих регенерационных пленок, гелей, пластырей, кремов, эмульсий и тому подобного. Эвиза знала, что все эти средства стоят дорого. На "Счастье Человечества" закупали их только на нужды военных. Остальные граждане могли довольствоваться товаром подешевле и попроще, местного производства.

— Надо снять повязку, — сказала наконец девушка и решившись принялась это осуществлять.

Нельзя сказать, что Рек косился на нее совсем без злорадства. Это была его мелкая личная месть: зрелище предстояло не для слабонервных. Ожог и так никогда привлекательным не выглядит, а когда на нём регенерационная пленка — продукция водорослей подземных бассейнов — картина ещё хуже. Плёнка адсорбировала продукты распада и потому местами набухала. Там, где с неё всасывались антисептические составляющие, она истончалась до такой степени, что иногда просто рассасывалась. При этом она имела свой собственный цвет — буровато-красный — и через 12 часов это существенно оживописывало картину и без того жуткого ожога: он становился гораздо более рельефный и гораздо более красочный, чем на самом деле. Если к этому добавить, что отжившая своё время и наполненная продуктами распада плёнка ещё и свешивалась лохмотьями, то картина будет полной. Как раз это и предстало взгляду Эвизы.

Отваливающиеся куски плёнки нужно было осторожно удалить ватным тампоном с дезинфицирующей жидкостью, а затем наложить новую.