Георгий Бекесов - Антитерра (СИ)

Лейтенант прекрасно знал, куда и зачем их везут. Лавразийцы захватив этот город непременно открыли в нём столько всего что так сильно противоречило их морали, что не нашли ничего лучше как просто поскорее избавиться от всего этого нетрадиционного элемента, и немедленно забыть о его существовании, продолжая жить как жили. Адриан, впрочем, не только не жалел всех этих несчастных, но даже на каком‑то подсознательном уровне считал сочувствие сравни отождествлению с ними, а этой мысли он не мог допустить ни при каких обстоятельствах.

Однако, от них избавлялись тайно, не желая даже этим афишировать их существование, но были и те казнь, которых наоборот выставляли на всеобщее обозрение. На фонарях города уже появлялись первые трупы тех, кто осмелился выступить против новой власти, ещё не зная, с чем он имеет дело.

Адриан выбрался из города возле набережной и двинулся вдоль реки по направлению её течения. В прибрежных кустах он отыскал припрятанный там специально для него рюкзак с сухарями, флягой и грубо нарисованной картой континента с отмеченными главными городами. Однако Валенрод уже выбрал тот город, куда он собирался пойти. Он находился близ устья той самой реки, на берегу которой стоял Адриан, около трёхсот вёрст вниз по течению.

Лейтенант бросил прощальный взгляд на захваченный войсками Ланариса город и двинулся в путь. Он шёл как можно быстрее, стремясь успеть дойти до своей цели раньше, чем туда будут отправлены послы с требованиями капитуляции, которую местное правительство, несомненно примет, испугавшись войны с инопланетянами. Но, разумеется, эта капитуляция не будет означать конец сопротивления, постепенно, когда пройдёт страх порождённый отсутствием знаний о цивилизации Терры, сопротивление будет организовано, на бескрайних незаселённых просторах этого мира развернётся страшная партизанская война, которая, безусловно, дорого обойдётся оккупантам. Скорее всего эта война надолго задержит колонизацию и аукнется Терре не одним миллиардом жизней и возможно даже приведёт к краху режима Ланариса, но на его место придут другие, которые и завершат его дело. Для местных жителей ничего не изменится, гибель сопротивления станет лишь вопросом времени, и рано или поздно лавразийские войска задавят партизан численностью и техническим превосходством.

Леса Антитерры, казавшиеся раньше столь дикими и опасными, теперь уже не производили подобного впечатления, казалось что после того как Валенрод принял в разгоревшейся войне сторону жителей этого мира, этот мир стал для него своим. На пятый день после ухода из захваченного города одинокий измотанный дорогой странник, с немытым и небритым лицом, в поношенной одежде, вышел к берегу великого моря, в которое несла свои воды река, которая вела его всё это время. Русло реки, постепенно расширяясь, сливалось с морем, образуя своеобразную бухту, над которой с клёкотом носились стайки белых чаек. А посередине омываемый шумными волнами лежал на дне, слегка наклонившись на бок небольшой корабль, оставшийся здесь похоже ещё со времён местной мировой войны. Это был эсминец или противолодочный катер, местами вода доходила до опущенного борта и волны выплёскивались на наклонившуюся палубу, после чего медленно стекали струями обратно в море. На палубном настиле уже появлялась растительность, а капитанский мостик и радиолокаторы облюбовали для своих гнёзд всевозможные морские птицы, во множестве кружившие над этим искусственным островом.

Валенрод грустно посмотрел на боевой корабль, продолжавший даже без экипажа вести неравный бой с волнами и медленно разъедающий его корпус ржавчиной. Но надолго останавливаться было нельзя и лейтенант, двинулся по узкой горной тропке, проходившей прямо над бушующими внизу волнами в сторону видневшихся вдали, за пеленой лёгкой дымки высотных зданий приморского города.

Военный самолёт с гербами лавразийской республики на бортах медленно опустился на городскую площадь перед мэрией. Из него тут же вышел молодой человек в офицерской форме, в небольших очках, держа подмышкой чёрную папку с гербом. Вслед за ним вышли шестеро солдат с пороховыми винтовками, двое остались около самолёта, четверо вместе с послом направились к дверям здания. На улице тут же собралась толпа зевак, окружив летательный аппарат, со страхом и одновременно с интересом рассматривая столь диковинную машину. А в это время, в одном из просторных кабинетов резиденции главы города решалась их судьба.

— Мы рады вашему благоразумию, — произнёс посол, поправляя очки и беря со стола папку с документами. — Отказавшись от сопротивления, вы сохранили множество жизней, как среди нашего, так и среди вашего народа.

Он встал смирно, цокнув каблуками и взяв под козырёк, удалился из зала вместе со своей охраной. Как только они вышли из здания, в комнату где вокруг письменного стола собралось всё правительство приморского города, вошёл из соседней комнаты Валенрод.

— Вы уверены, что они купятся? — спросил мэр, настороженно посмотрев на лейтенанта.

— Ланарис уже празднует победу, отчего ему искать подвох в том, что иные также её признают.

Адриан подошёл к окну, заложив руки за спину, и стал смотреть как самолёт, постепенно учащая взмахи крыльями, взмывает в небо на глазах у изумлённой толпы.

— Сейчас Ланарис имеет на этой планете только подразделения своей личной гвардии, большее, что он может подтянуть так это два — три корпуса регулярной армии. Если же вы промедлите, то через зеркала в ваш мир хлынут миллионы солдат, и тогда у вас не будет шансов.

— В вашем плане мы не понимаем только одного: как вы убьёте Ланариса?

— О, не беспокойтесь, — начал Адриан. — Среди республиканского руководства есть тот, кто поможет мне подобраться к диктатору, а дальше, если и мне не удастся нанести ему смертельный удар, я, по крайней мере, отвлеку охрану, и то, что не удалось мне, сделают бойцы ополчения, — он сделал паузу и сделал несколько шагов по комнате. — Лавразийская республика держится лишь благодаря гению и воле её основателя, как только Ланарис будет убит, его приближённые разорвут страну на части, а колонии восстанут против метрополии. Мы нанесём удар во время его триумфа, в день, когда будут танцы.

— Танцы? — удивлённо спросил один из министров.

— Ну, разумеется, — улыбнулся Адриан. — После войны всегда бывают танцы.

Ланарис уверенным шагом вошёл в комнату, взмахнув рукой, грубым голосом приказал служанкам выйти вон. На нём был длинный чёрный аквилонский костюм, традиционно надевавшийся мужчинами его нации на торжественные церемонии, перепоясанный алым кушаком, как у аквилонских королей. И всё в его виде свидетельствовало о его гордости собой и возвышенном духовном состоянии, которое бывает при достижении цели.