Георгий Бекесов - Антитерра (СИ)

Селеция сидела перед зеркалом, делая вид, будто не замечает его. Она уже была одета в белое платье, на шее висело ожерелье, волосы были подобраны так, как это принято на Терре.

— Что вы задумали? — произнесла она со злобой, не глядя на диктатора.

— Задумал? — Ланарис усмехнулся. — Я осуществил всё, что задумывал. Теперь остались лишь небольшие формальности. От вас требуется лишь одно… — он замолчал.

Селеция продолжала сидеть неподвижно, демонстративно не смотря на диктатора. Тот подошёл и встал у неё за спиной так, чтобы его отражение было отчётливо видно в зеркале.

— От вас требуется только одно: быть рядом со мной в день моего триумфа. Для начала. А впоследствии стать моей женой, — произнёс он мягким голосом, в котором слабо чувствовалась неуверенность.

— У вас нет других кандидатур, — усмехнулась Селеция, и её губы искривились злобной усмешкой.

Она замолчала и пристально посмотрела на отражение Ланариса в зеркале, будто ожидая реакции. Она увидела, как его лицо сковала бессильная злоба, взгляд всегда спокойный и надменный вдруг наполнился яростью. Простояв с полминуты, диктатор развернулся и подошёл к окну, за которым виднелись редкие огни покорённого города.

— Вы должны осознавать, — бросил он голосом, которому попытался придать наибольшую сухость, но всё равно чувствовалось волнение, с которым произносились слова. — Это вызвано лишь политической необходимостью. Символический образ, который ознаменует покорение Антитерры и конец войны. Что‑то вроде династического брака, подтверждающего мою власть над этой планетой в глазах жителей Терры.

Он обернулся и посмотрел на Селецию, та сидела неподвижно. Ланарис сделал глубокий вздох, покачав головой, подошёл к ней, и, положив руки ей на плечи, наклонился так, что его голова оказалась рядом с головой девушки.

— Быть может вы и не женственней, чем женщины нашего мира. Но им это прививали с детства, они стали такими лишь потому, что таков был мир их окружавший. Но в вас, в вас та самая истинная добродетель, которая рождается только в глубинах души и не подвластна внешнему миру. Не трудно оставаться человеком в обществе людей, но сколь трудно сохранить человеческих облик в зверином окружении.

— Вы бы в любом обществе остались зверем, Ваше превосходительство, — произнесла она спокойным мягким голосом, отчего Ланарису стало ещё более тошно на душе.

Он чертыхнулся и, резко выпрямившись, прошёлся по комнате.

Ланарис чувствовал, что волнуется, хотя именно в этот момент ему нужно было сохранять хладнокровие. Холодность и спокойствие, с которым разговаривала с ним эта женщина, окончательно выводили его из себя.

Дверь отворилась, не смотря на входящего, диктатор резко выпалил:

— Я же приказывал не входить!

Командир его личной охраны и четыре сопровождавших его гвардейца остались стоять на пороге.

— Ваше превосходительство, — испуганно начал офицер, — уже всё готово, я только…

— Хорошо, — раздражённо бросил диктатор.

Гвардейцы вошли в комнату. Ланарис сделал несколько глубоких вдохов и, склонив голову, прикусил губу, будто о чём‑то серьёзно задумался. Потом он резко поднял глаза и оглядел всех находившихся в комнате.

— Селеция, — окликнул он девушку.

Она неохотно поднялась и встала рядом с ним, после чего они в сопровождении гвардейцев вышли и двинулись по длинному коридору.

— Всё началось восемнадцать лет назад, — шепнул он Селеции, когда они уже шли в окружении солдат. — Отец тогда прочитал какую‑то статью об угрозе бесконтрольного роста населения и начал спорить со мной, разумеется, в шуточной манере. Я тогда не понимал, что он говорит об этом просто так, начал доказывать, что смогу всё изменить. А потом пообещал. Пообещал, что спасу нашу цивилизацию. И вот, как видите…

Он выпрямился, отвёл взгляд от девушки, смотря прямо перед собой.

— Восемнадцать лет назад? Сколько лет вам тогда было? Вы уничтожили целый мир из‑за дурацкого обещания, данного вами ещё ребёнком? Вы шутите?

— Я спас целый мир из‑за этого обещания, а ваша никчёмная цивилизация всего лишь стояла у меня на пути.

Караульные распахнули перед ними двери, ведущие в просторный светлый зал, заполненный народом. Они вышли к богато украшенной мраморной лестнице, ведущей вниз, где собрались гости. Все они, как только появился диктатор, немедленно замерли, обратив свой взор на него. Ланарис подошёл к краю и, обратившись к собравшимся, произнёс громким торжественным голосом:

— Сегодня мы празднуем победу, которая наконец объединит наш род и нашу цивилизацию. Отныне над обоими мирами будет господствовать одно государство. Я с радостью объявляю о том, что старая республика расформирована и вместо неё создана новая объединённая империя. Слава людскому роду и всем народам, его составляющим.

Ланарис довольно улыбнулся, слегка прищурившись. Он резко вытянул руку, повернув ладонь кверху, протянул её Селеции, не поворачивая головы. Несколько мгновений он ждал, пока, наконец, маленькая женская ладонь оказалась на его руке.

Все мужчины из числа приглашённых, сделав небольшой шаг вперёд и приложив руку к груди, к месту где находится сердце, хором произнесли: 'Боже храни императора! Боже, храни императора! Боже, храни императора!'. Александр гордо поднял голову, продолжая держать девушку за руку, и, сделав глубокий вдох, посмотрел на своих новоиспечённых подданных. Теперь он мог определённо утверждать, что достиг своей цели. Это был день его триумфа. Столько лет он шёл к этому, оставляя позади континенты, залитые кровью. Теперь всё кончено, он император двух миров, объединивший под своей властью всю человеческую цивилизацию, им же спасённую от гибели. То, о чём не могли даже мечтать все короли и правители их мира, удалось осуществить сыну аквилонского капитана, ещё в детстве потерявшего, казалось бы, всё, ради чего ему стоило продолжать жить.

Селеция, тем временем, с ужасом смотрела на людей, в чьих руках оказался её мир. Все её мысли и надежды в тот момент были связаны лишь с одним человеком, который обещал вернуться именно в этот день.

И он вернулся…

Валенрод, пробираясь в кромешной полуночной тьме, обошёл лавразийские патрули, прошёл через город, уже больше месяца находящийся под оккупацией. Всё шло согласно плану. Присланное из остальных городов Антитерры ополчение постепенно развёртывалось на холмах вокруг города, готовясь атаковать лавразийцев, которые совершенно не ожидали атаки и даже не удосужились выставить стражу по периметру холмов.

У чёрного входа в здание мэрии охраны не было. Сообщник Валенрода отозвали караульных согласно плану. Мятежный лейтенант в парадной военной форме со шпагой на поясе гордо шагал по коридорам резиденции. Напоследок, шёпотом он прочёл себе под нос стишок сочинённый им ещё давно: