Андрей Хуснутдинов - Данайцы

– Следовательно, – я толкнул локтем свой скафандр, – нам нужны факты.

– С ума сошел, – усмехнулась Юлия. – Он не предназначен для выхода.

Признаться, я не сразу понял ее.

– Кто не предназначен?

– Не защищает от жесткого излучения, во-первых. И во-вторых: не забывай, что мы идем с ускорением. Это все равно, что выброситься из окна.

– А страховочный трос, скажем?

– Обвязаться им, что ли?

– В смысле?

– В смысле, что для этих скафандров и страховка не предусмотрена.

– У тебя есть другие предложения?

– Господи, делай что хочешь.

В общем, я таки полез в шлюз…

Спускаться из наружного люка по тросу, разумеется, я не стал, это было верное самоубийство, а только высунулся и глядел вниз. Хотя мои руки дрожали от напряжения, все же тяготением это не называлось, даже искусственным. Я не знаю, как это называлось. Тело мое переживало мгновенное, невероятным образом затянувшееся состояние начала падения. Ниже плоскости обшивки, соответствовавшей расположению предбанника и «спальни», начинался резко отличный от них фрагмент с покатым карнизом, расширявшийся книзу. Я едва разглядел его. В неверном свете фонарика показалась рельефная табличка с надписью: «КМТ-201У».

По моем возвращении, глядя, как я выкручиваю мокрую водолазку, Юлия поджимала губы и злилась.

– Нигде ничего подобного, – сообщила она. – «КМТ-201У». Ты опять что-то напутал.

– Почему – опять?

– Возьми полотенце.

– Какие базы ты смотрела?

– Все.

– Попробуй еще раз. И не с букв, а с цифр. Или даже так: по этому расширению, «201У».

– Вот. – Она провела мизинцем по столбцу наименований, вызванных программой поиска. – «Модуль топливный-201». – Она оглянулась на меня, мы встретились глазами. – Ты что?

Неожиданно зажглось дневное освещение.

– Новая модификация, – сказал я, щурясь от света. – Не успели внести.

Юлия продолжала глядеть на меня.

Я видел, как сузились ее зрачки.

– Постой. – Сдвинув ее, я тоже принялся возить пальцем по монитору: – «Модуль топливный… емкость… крепление…» То есть ты хочешь сказать, что за предбанником – топливные баки?

Юлия прошлась по кабине.

– Я хочу сказать, что ты ведешь себя, как ненормальный.

Беззвучно, одними губами, как псалом, я перебирал содержимое файла «МТ-201».

– Но это значит… – Приложив ко лбу кулак, я закрыл глаза. – Это значит… – То, что вертелось у меня на языке, было ужасно.

Юлия помогла мне:

– Это значит, что все равно нужно забираться под тюк.

– Да, – сказал я рассеянно. – Да.

– Что – да?

Я откинулся на спинку кресла.

– Что – да? – повторила Юлия.

– Что мы заберемся под тюк.

– Ты что задумал?

– Отключить эту штуковину. Перезапустить, то есть. – Я кивнул на монитор. – Все просто.

– Ты с ума сошел?

Я заглянул под пульт. Силовые кабели проходили по титановой жиле внутри ножки пульта. Тут же, под ножкой, виднелась прорезь щитка.

Разумеется, я отдавал себе отчет в том, что главный компьютер корабля – не персональная машина, которую можно обесточивать на ночь. Главный компьютер работал в реальном времени, под его контролем находились реальные системы, и обновлять между ними связь было примерно то же самое, что пробовать приставить к туловищу отрубленную голову. Но у нас уже не оставалось другого способа восстановить управление. Мы должны были рискнуть. Рассматривая связку кабелей, я коротко разъяснил этот план Юлии. Она только развела руками.

Затем я разъединил кабели.

Я ждал, что погаснет свет, что отключатся двигатели или еще что-нибудь в этом роде, но погас только монитор. Выждав минуту, я соединил кабели вновь. Похоже, все обошлось. Компьютер перезагружался. И только затем я почувствовал запах. Не запах горелой проводки, а какой-то живой, приторный запах.

На мониторе появилась надпись: «Поиск и проверка систем».

– Чувствуешь? – спросил я.

– Это духи, – сказала Юлия.

– Твои?

– Я серьезно. – Она провела по вентиляционной решетке пальцами. – Куда ведет эта труба?

– Не знаю.

Компьютер выдал список необнаруженных и вышедших из строя систем. Среди необнаруженных значились: двигатели первых двух ступеней, радиопередатчик, передающая антенна, три секции аккумуляторов и какие-то резонансные серверы. Среди вышедших из строя: одна буферная батарея, радиостанция, внешние температурные датчики и стабилизатор киля (?) … Впрочем, «мелочи» сии меня интересовали мало. Я ввел команду «остановить двигатели» и после секундной паузы, подавившись воздухом, взмыл над пультом.

Охнув, Юлия сказала мне:

– Перестань.

Она с расставленными руками зависла под потолком.

– Ура, – успел ответить я ей, и только – в ту же секунду огромным плоским молотом пол полетел на нас.

Я ударился спиной о подлокотник кресла с такой силой, что в пояснице моей хрустнуло. Первое время, не решаясь пошевелиться, я был уверен, что сломал себе позвоночник. Юлия успела сгруппироваться, ее приземление вышло удачней моего. И, по-видимому, ей тоже был слышен хруст: она поспешила мне на помощь. Но когда выяснилось, что хрустнула не моя поясница, а крепление подлокотника, заявила:

– Балбес. – И с холодным бешенством покусывала сломанный ноготь. – Неужели ты думаешь, тебе позволят перехватить управление?

– Кто? – удивился я.

– Никто.

– Что ты имеешь в виду?

– Что нас предали.

– Кто?

– Откуда мне знать! – закричала она.

Я недоуменно молчал.

– Есть что-нибудь попить? – спросила Юлия.

Разминая спину, я достал ей баночку сока из нашего посадочного НЗ. Облив руки, она оставила сок и молча уставилась на стену. Я дал ей салфетку и сам отпил пару глотков.

– Ты же сам все видишь, – сказала она. – И если мы не ошиблись кораблем, то этот… этот готовился специально для нас.

– Я не пойму: что значит «предали»? Кто? – То есть, намекая на полковника, я уже не вполне соображал, что говорю. Сознание мое был контужено мыслями о смерти. Однако могли ли такие мысли считаться мыслями? Подобно компьютеру после перезагрузки, я не обнаруживал в себе многих свойств – здравого рассудка в первую очередь, – а обнаруживал нечто задохшееся, мертвое, как будто шарил в протекшем и ослизлом аквариуме…

– А куда всё провалилось? И где мы будем жить? Ты знаешь, сколько у нас остается кислорода? – спросила Юлия.

– Хорошо. А кто не позволит мне перехватить управление?

– А ты перехватил его?

– Тогда кому это все нужно?

– Нам, – усмехнулась Юлия.

– Руководству Проекта? – сказал я.

– Вот-вот.

– Американцам?

Она замерла.

Тут, как водится, меня прорвало. Я стал втолковывать ей нечто сказочно бестолковое – что это смешно и дико (что?), что не для того нас готовили, чтобы после первой же неполадки (ничего себе неполадка) мы распустили сопли и что вообще мы не оправдываем оказанного доверия.