Лариса Куролесова - Человек без надежды (СИ)

— Ну и куда ты отправишься сегодня? — Барбара с улыбкой смотрела на дочь.

— Меня пригласили в кино, а потом мы где‑нибудь зависнем, — Марта легкомысленно помахала в воздухе рукой. — Если что, я с вами свяжусь, ладно?

— Постарайся не задерживаться, а то отец будет волноваться, — традиционная фраза, означающая не более чем обычную заботу: Стефан, конечно, действительно может забеспокоиться, но только если вдруг против обыкновения заметит, что дочь не дома.

Как и множество мужчин, он был хорошим отцом, пока его не заставляли вплотную заниматься детьми. Но в их браке с самого начала существовала договоренность: воспитание дочерей — забота Барбары. Даже теперь, когда девочки выросли, командор крайне редко мог найти для них время. Порой ей казалось, что он испытывает что‑то вроде облегчения, что ему больше не нужно даже в редкие минуты свободного времени возиться с ними.

— Хорошо, постараюсь, — кивнула Марта — вылитый образец послушной родителям дочери, если не замечать, как ее веселит происходящее.

Дочь почти убежала по дорожке, а Барбара, легко поднявшись со скамейки, отправилась в хозяйственный домик, где держала всякие приспособления для садоводства. Интересно, чем это так "занят папа"? В эти дни, прошедшие после взрыва в "ДиЭм", Стефан слишком много работал и почти не спал. Барбара уже не раз пыталась воспользоваться своим супружеским правом принудительно уложить мужа отдыхать, но пока ему удавалось от нее ускользнуть. Поставив лейку на одну из аккуратно прибитых полочек, она решительно направилась к дому.

Как она и ожидала, Стефана ей удалось обнаружить в кабинете: он, нахмурившись, просматривал какие‑то данные по коммуникатору. Барбара тяжело вздохнула: каждый раз, когда ему приходилось тесно взаимодействовать по службе с той женщиной, командор старался наработаться до полного изнеможения. Даже сейчас, в критической и трудной для всего ковчега ситуации, он не изменил себе: Стефан Кройчет снова загружал себя делами день и ночь, лишь бы не поддаться губительному чувству, рождающему в нем тревогу "неправильности".

— Привет! — Барбара, не дожидаясь приглашения, уселась в кресло напротив мужа.

— Привет! — буркнул он, не отрываясь от какого‑то отчета.

— Чем ты занят? — поинтересовалась "жена со стажем".

— Просматриваю отчеты о выплатах пострадавшим, — вежливо удовлетворил ее любопытство покорный супруг.

— Подозреваешь Аль — Коди в казнокрадстве? — Барбара легкомысленно подняла брови.

Стефан оторвался, наконец, от комма и, удивленно сморгнув, посмотрел на жену. Даже сейчас, когда ему исполнилось пятьдесят, он все еще оставался весьма привлекательным мужчиной. Завидная выправка потомственного военного (его предки служили в армейских подразделениях еще на Земле), рост заметно выше среднего, темные волосы (легкая проседь лишь прибавляла ему импозантности), светло — ореховые проницательные глаза, правильные черты лица, нос с горбинкой, высокие скулы, упрямый подбородок… Ничего удивительного, что женщины всегда заглядывались на командора Кройчета! Правда, он никогда не отвечал им взаимностью, будучи предан только своей супруге. И она его не ревновала, потому что Стефан не давал повода. И лишь в последнее время стала задумываться, что, возможно, не испытывает сильных страстей, потому что они не так уж и любят друг друга, оказавшись заложниками традиций и привычек, общественного мнения и личного кройчетовского раз и навсегда сложившегося представления о том, как нужно поступать, а как — нет.

Невольно поставив себя на его место, Барбара представила себе, что сейчас видит ее муж. Его жена гордилась тем, что к сорока девяти несмотря на рождение двоих детей сохранила девичью фигуру. Ее до сих пор называли красавицей (и, наверное, если бы чувства зависели только от внешности, ее муж никогда бы и не взглянул на другую): светлые волосы, голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, которые она подкрашивала лишь самую малость, точеный овал лица, нежный румянец на щеках. Барбара выглядела много моложе своих лет и порой производила впечатление даже на поклонников дочерей.

— С чего ты взяла, что я в чем‑то подозреваю Натьена? — строго переспросил Стефан.

— Иначе зачем бы тебе контролировать его отчеты? — пожала плечами Барбара.

— Пока я командую "Одиннадцатью", я должен быть в курсе всего, что происходит на ковчеге, — отрезал Стефан. — И это вовсе не значит, что я кому‑то не доверяю!

Он некоторое время задумчиво разглядывал жену, которая в свою очередь смотрела на него с веселым любопытством. Потом устало потер висок и, вздохнув, выключил коммуникатор. Все правильно: Стефан понял, что пора уделить немного времени семье. В его внутренний распорядок вполне укладывались, помимо обычных обедов или ужинов, "десять минут для жены и детей". Кроме того, Барбара могла бы напомнить мужу, что сегодня вообще‑то — его выходной день, когда он просто‑таки обязан уделить ей немного времени.

— Что‑то случилось? — осведомился самый могущественный человек "Одиннадцати".

— Возможно, — улыбнулась Барбара. — У меня такое ощущение, что наша младшая дочь влюбилась.

— Марта? В очередной раз? — Стефан едва заметно поморщился. — А что случилось с предыдущим ее поклонником?

— Они расстались вскоре после того, как он был нам представлен, — заботливая жена внимательно наблюдала за реакцией мужа.

— Вот и хорошо, он мне не понравился, — без обиняков резюмировал командор.

— Подозреваю, что и он это понял, — вздохнула Барбара.

— Ну и когда мы увидим очередного кавалера Марты? — недовольно осведомился он. — В эти выходные у меня вряд ли будет время на званый ужин в кругу семьи…

— Когда увидим? Подозреваю, что на их свадьбе…

— Ты считаешь, что они уже зашли настолько далеко? — ошарашенно переспросил Стефан. — Она сама сказала тебе, что собирается за него замуж? Вот так запросто — даже без знакомства с родителями?

— Я понятия не имею, насколько далеко они зашли и что собираются делать, — решительно заявила Барбара. — Но после нескольких неудачных знакомств с родителями я бы на месте Марты поостереглась предъявлять папе очередного ухажера. Во всяком случае, до того момента, пока не была бы точно уверена, что он… покажется тебе достойным.

— Ты хочешь сказать, что я порчу жизнь своей дочери? — Стефан удивленно приподнял брови.

— Ни в коем случае, дорогой! — категорически отреклась от подобного предположения госпожа Кройчет. — Но нельзя не признать, что ты порой бываешь слишком строг с юношами, а ведь сам по себе командор ковчега — и без того фигура, достаточно пугающая.

— Я хочу лучшего для дочерей, — отрезал командор. — И не сравнивай Марту с собой — тебе бы в ее возрасте и в голову не пришло менять кавалеров, словно перчатки!