Борис Долинго - Точка-джи-эл

В полумраке женщина посмотрела на Быкова сверху вниз насмешливо-отсутствующим взглядом.

– Нет, мы не договоримся. Умей проигрывать. Мы выиграли, вы в этот раз проиграли. Иллюзий не питай: я тебя умерщвлю, но перед этим ты назовёшь всех резидентов, кого знаешь.

Быков закатил глаза в полном бессилии, и существо, запрограммированное чужими, истолковало это по-своему.

– К сожалению, у меня не оказалось под рукой специального оборудования, чтобы заставить тебя говорит, – сказало оно. – Так что если желаешь изображать из себя героя и не будешь говорить сам, я стану отрезать тебе конечности молекулярной нитью. Чтобы ты не подох раньше времени, я применю коагулятор сосудов. Будет очень больно, очень долго. В конце концов, не сомневаюсь, ты расскажешь всё. Но если расскажешь сразу, то умрёшь быстро и безболезненно, обещаю. Избавь себя от бессмысленных страданий.

Быков скрипнул зубами так, что местами, кажется, откололась эмаль.

Договориться не удастся, агент камалов считает себя победителем, зачем ему какие-то переговоры? Он выиграет всё: уничтожит работы Леонида Дробича, уничтожит агента СИ, раскроет явки, которые знает Быков. Зачем ему договариваться?!..

Да, он, Александр Быков, опозорился, и сгинет на первом же задании. Он не смог ни-че-го! Вот только неясно, с какого момента включилась программа у законспирированного агента чужих, каким «ключевым» словом она включилась? Ведь до определённого момента Марины оставалась нормальной женщиной. Не могло же сознание камала вести себя столь по-человечески естественно!..

У Быкова на глаза навернулись слёзы. Это не были слёзы слюнтяя, это было отчаяние, и неимоверная, смертельная досада проигравшего. Как он мог ТАК провалиться? И подставить всех: и Виктора Францевича, и ещё трёх агентов, которых знает лично, и ещё несколько явок, которые тоже знает. В том, что он, да или кто-то другой, сможет сопротивляться, когда устройство с прочной нитью толщиной в несколько молекул, станет отрезать куски тела, Быков иллюзий не питал.

У Марины в руке появилось нечто, напоминающее гротескную вилку со слабо светящемся в темноте маревом в промежутке между концами широко расставленных зубьев. Она расцепила путы на руках Александра, и пристегнула одну его руку к толстой ветке так, чтобы кисть оказалась вывернута в сторону. Вторую руку с браслетом наручников бывшая мама Леонида Дробича присоединила к путам на лодыжках пленника. В результате Быков оказался в унизительно-беспомощной позе.

– Ну, ты будешь говорить? – поинтересовалась женщина, которую Быков истово любил пару часов тому назад.

«Боже, какая пошлость! – подумал Быков. – Второсортный боевик!»

– Давайте обсудим нашу нынешнюю проблему на уровне региональных резидентов, – предложил он.

Женщина покивала в почти полном мраке леса – Быков скорее чутьём, а не зрением угадал это движение.

Она нагнулась и коснулась «рогаткой» кисти Быкова. В первое мгновение он ничего не почувствовал – лишь услышал, как хлестанула кровь из части срезанной кисти.

Кажется, женщина, точнее, существо в облике красивой землянки, срезала ему мизинец и безымянный палец левой руки.

Быков заорал благим матом, прекрасно понимая, что никто его не услышит, даже если будет находиться в десяти-пятнадцати метрах: средства как орхан, так и камалов позволяли сделать так, что звуки от некой точки не уходили далее самых коротких дистанций.

– Ори, ори, – почти ласково посоветовала бывшая любовница и пообещала: – Не подохнешь ровно столько, сколько будешь упираться.

Марина провела слабо отсвечивающим цилиндром рядом с изувеченной рукой Быкова – боль почти утихла, а кровь перестала хлестать.

– Я из тебя выбью всё, что ты знаешь, – пообещал оборотень. – А потом ещё и устрою этому городишке поплавать…

«Что она имеет в виду?» – удивился Быков, но времени анализировать сказанное не было.

– Надумал рассказывать? – спокойно и безучастно спросила женщина.

Или не женщина? Быков находился слишком близко к грани нервного срыва, чтобы внятно давать самому себе определения, кто с ним разговаривает.

«Это не может быть целиком перепрограммированное существо с полностью заменённой личностью, – сквозь пелену в сознании думал он. – Это… я не знаю, что это! О, господи!..»

– Марина!!!! – исступлённо заорал он. – Я же любил тебя! В тебя засунули какую-то хрень эти мерзкие камалы, пойми! И сына твоего они убили, понимаешь?! Они убили твоего сына!!! А ты теперь стала их марионеткой! Как ты можешь, Марина?!..

Почти полная луна светила сквозь ветви деревьев на маленькую поляну, где всё и происходило.

Женщина пожала плечами:

– К чему эти картинные крики? Я больше не Марина, неужели до тебя не доходит? Мы научились бороться с вами, паршивые идентичные. Мы вычистим галактику от вас, плодящихся, как паразиты. Ты будешь мне рассказывать то, о чём я тебя спросил?

Рука оборотня с рогулькой молекулярной бритвы дёрнулась ещё раз, и Быков снова лишился части кисти. Бывшая Марина подождала, давая пленнику поизвиваться от боли, а потом остановила брызжущую кровь.

Быков с трудом перевёл дыхание, по лбу и щекам струился холодный пот вперемешку со слезами. Он исступлённо провёл лицом по траве, стирая липкую жидкость – кровь, брызгая, попала и сюда, и щипала глаза.

«Ещё немного и я потеряю сознание… – подумал он. – Но нет, полностью личность они заменить не могли, ни хера подобного!..»

Александр подтянулся на пристёгнутой к дереву руке, чтобы сесть немного прямее. Его била дрожь, но при этом казалось, что тело горит, как в печке. Он перевёл дух, проглотил рвавшиеся из горла слёзы, и проговорил, стараясь произносить слова как можно более чётко кривящимися от боли губами, глядя прямо в глаза оборотня, почти светящиеся в полумраке:

– Марина… ты не агент камалов! Ещё час или два назад ты была нормальной земной женщиной… Тебе в голову вложили программу-шпион, какой-то вирус, как в компьютер… У тебя был сын, гениальный физик, который совершил прорыв в земной науке. Его убили камалы, а ты им сейчас служишь!.. Соберись, неужели ты предашь свой род, свою планету, своего сына, наконец!!!! Вспомни Лёню, Марина, вспомни сына! Неужели ты будешь помогать его убийцам?! Ты же земная женщина!!!

Последние слова Быков истово орал, рискуя порвать голосовые связки.

Монстр усмехнулся, снова поднимая руку с рогулькой.

– Лёню, вспомни Лёню!!!!.. – крик Быкова сорвался в почти ультразвуковой фальцет, умирая в нескольких метрах от источника в слабой дымке антиакустического поля.

И вдруг оборотень остановился. Женщина удивлённо посмотрела на то, что держала в руке, и оглянулась вокруг, будто не понимала, где находится.