Борис Долинго - Точка-джи-эл

От неожиданности Царегородцева охватил ступор: он на пару мгновений замер, таращась на «трансформера», высившегося на фоне освещенного внешнего пространства. Чужак мгновение смотрел внутрь «дома», а потом, прежде чем Глеб выстрелил ещё раз, повернулся и скрылся из вида, двинувшись дальше по улице «города». Он явно ничего не видел внутри, а выстрелил для профилактики, как бойцы на Земле, зачищающие населённый пункт от врагов, стреляют в двери домов и бросают гранаты на всякий случай.

Глеб глубоко вдохнул и выдохнул, одновременно вытирая холодный пот, выступивший на лбу, и взглянул на Шовката, приподнявшегося на полу.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он шёпотом; колени ощутимо дрожали.

– Я лежал и ничего не заметил, – тихо ответил юноша. – Только понял, что он выстрелил в нас, но нам ничего не сделалось.

Царегородцев опустился на пол рядом с Шовкатом, продолжая держать под прицелом вход в «дом».

– Это поразительно! Выстрел похож на выброс плазмы, а нам хоть бы что. И ещё одна странность: этот тип нас не видел! Мы стояли на виду, а он повернулся и ушёл! Как это объяснить – ума не приложу!

– И главное: кто это? – повторил Шовкат.

Царегородцев нервно хмыкнул:

– Отличный вопрос! Ты хоть десять раз меня спроси, я не знаю! Кто-то, кто нас сильно не любит…

Бз-з-бум-м, бум-м – гулко грохнули снаружи взрывы и резко, словно удар гигантского бича, хлопнул воздух, наполняясь свистом и рёвом.

Невзирая на опасность, Глеб бросился ко входу, и увидел, что на месте шарообразного космолёта пришельцев полыхает пламенем воронка с оплавленными краями. Дальше по улице, примерно там, где шествовала тройка чужаков, тоже плавился, шипя и треща, песок. «Трансформеры» исчезли в пламени, а в небе над полем разыгравшегося короткого боя закладывал вираж штурмовик Содружества. В небе то тут, то там в свете дня виднелись всполохи: на орбите сражение разыгралось нешуточное.

Машинально Царегородцев отметил, что зданиям «города», взрывы, уничтожившие врагов, не причинили ни малейшего вреда.

Спохватившись, он закричал свои позывные в коммуникатор, пытаясь связаться с экипажем штурмовика.

– Глеб, ты жив? – раздался в ответ знакомый голос. – Где ты, чёрт побери?.. А, вижу, засёк! Сейчас подберу!

– Милэйо… – прошептал Царегородцев, чувствуя, как гордо перехватывает предательский спазм, а ноги начинают подкашиваться именно сейчас, когда худшее на данный момент позади.

Через минуту полковник в боевой броне высшего класса лично запихал их в штурмовик.

– Кто на нас напал? – первое, что спросил Глеб.

– Хрен его знает, что за твари! Навалились, как саранча! Уничтожили базу – все твои ребята там полегли…

Глеб скривился в бессильной злобе и боли:

– Да, но почему сразу напали? Они не пытались вести переговоров?

Полковник оскалился ещё больше и начал торопливо объяснять:

– Ни хрена они не пытались! Выпустили сотни мелких космолётов – и почти сразу атаковали. Мы не успели прикрыть базу, мать их! Их прорва, а судя по дополнительным возмущениям спин-поля, подходит ещё много больших кораблей. Мы потеряли три штурмовика и одну станцию. Одри на рейдере прикрывает остатки нашей группировки, а я рванул сюда, проверить, уцелел ли кто на базе, и попытаться найти вас.

– Одри прикрывает?! – машинально переспросил Глеб.

– Да, а что тебя удивляет? Она сука, конечно, но военное дело знает, ничего не скажешь.

– Послушайте, но неужели никто не понимает, кто это такие? – встрял молчавший до этого Шовкат. – Неужели никто…

– Отстань с вопросами, малыш! – прикрикнул полковник. – Говорю: никто не знает, кто это и откуда взялись! Мы успели захватить нескольких их бойцов, крутившихся на развалинах базы, долбанув из парализаторов. Доставим в Содружество, пусть изучают. Одно могу сказать: сами они малахольные ублюдки, а скафандры у них вроде как механический скелет. При нормальной силе тяжести они не то что ходить, пёрнуть бы не смогли!

– Малахольные, а поди ж ты… – пробормотал Глеб, глядя на оплавленную воронку, в которую осели обломки шарообразного космолёта чужаков, и на воронку, оставшуюся от трансмобиля и миникупола.

Сильный заряд песка влетел в открытый люк входной камеры космолёта, и Рисенд, стоящий в дверях с поднятым забралом шлема, выругался, щурясь и отплёвываясь.

– Надвигается буря, – ни к селу ни к городу деревянным голосом заметил Шовкат.

Полковник посмотрел на него налитыми кровью глазами, но промолчал.

– Тут странное свойство «домов» обнаружилось, – поспешно заметил Царегородцев. – Возможно, благодаря ему мы с Шовкатом остались живы…

Милэйо махнул рукой:

– Потом доложишь руководству, а пока надо выбраться отсюда.

Он вручную закрыл люк и крикнул пилотам по системе связи:

– Сматываемся, ребята, ходу!

– На всех надвигается буря, – добавил он, зло скалясь. – Бо-ольшая буря.

Орхан напоминал Быкову утопию: с первого взгляда на планету в памяти вставали описания будущего из старинных советских фантастических романов. Хотя при внимательном знакомстве назвать общество главной планеты Содружества Идентичных «коммунистическим» язык вряд ли повернулся бы.

Орхан покрывала сплошь нетронутая природа, среди которой тут и там стояли отдельные посёлки. Несколько огромных мегаполисов сохранились, скорее, как памятники прошедшей эпохи, хотя в них до сих пор располагались офисы некоторых учреждений и даже кто-то жил, но в остальном аборигены вернули планете практически первобытный, девственный вид.

Автоматические системы жизнеобеспечения – заводы-синтезаторы и энергостанции – прятались в глубоких шахтах и древних горных выработках. Население планеты достигало едва двух миллиардов – как свойственно всем развитым людским сообществам, орхане не плодились со скоростью кроликов, так что прирост населения не одну сотню лет держался практически на нулевой отметке. Кроме того, значительное количество народа рассосалось по звёздным колониям.

За время работы на этих тайных покровителей Земли и остальных «людских» планет, которые пока не вышли в дальний космос, Быков посещал метрополию всего два раза – и оба в отпуске. Начальную подготовку к роли «прогрессора» он проходил на Ольвизе, второй по значимости планете орхан, а последнее обучение, как сотрудника контрразведки, велось на Лиле, главной базе войск специально назначения.

Ольвиза – весьма забавное сочетание компонентов индустриального и фермерского уклада жизни – совсем не походила на Орхан. Первое время Быков удивлялся, а потом сделал вывод, что цивилизация, становящаяся «космической», переносит региональные различия, которые присутствуют на материнской планете, и в дальний космос. На той же Земле есть и удивительно пасторальные районы (например, уютные маленькие деревеньки в Швейцарии), и супериндустриализированные области, и чисто сельскохозяйственные районы. Да, существуют синтезаторы материи, позволяющие получать любые предметы, но кому-то, несмотря на высочайшие технологии, по-прежнему нравилось выращивать хлеб так, как делали тысячу лет назад, а кто-то с удовольствием управлял заводами-автоматами, производящими разнообразную продукцию. Причём на данном уровне развития это и экономически являлось целесообразным.