Юрий Безелянский - Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Июль 1994 г.

Нет в жизни ничего прекраснее путешествий, если не считать, конечно, книг, любви, вина и женщин. Но путешествия!.. Ставлю многоточие и восторженно закатываю глаза. «Это нечто!» – как говорит современная Эллочка-Людоедка.

Мои личные путешествия начались с детского курорта Анапа. Затем в зрелые годы – Сочи, Одесса, Крым. Ленинград и Тбилиси. Кисловодск и Прибалтика. Пушкинские Горы и Львов. Многочисленные командировки по стране: Иваново, Могилев, Краснодар, Куйбышев, Волгоград, Челябинск, Киров, Черкассы, Таллинн, Ташкент, Минск, Запорожье, Ивано-Франковск, Владивосток, Вильнюс, Рига, Киев, Петрозаводск, Брест, Бухара и т. д. Республиканские и областные центры, города, городки, поселки и села.

Короче, удалось поездить по Советскому Союзу и немало повидать, но заграница («Страна святых чудес!» – как писал славянофил Хомяков) долгое время была терра инкогнита. Таинственный мир за железным занавесом. Привлекательный и манящий.

Перед своей скандинавской поездкой в 1976 году я писал:

«Принадлежность к великой стране и патриотическое воспитание заставляют нас криво усмехаться по поводу достижений и уровня жизни малых стран и народов, каких-то «датчан и разных прочих шведов». Мы – супердержава, делающая ракеты и покоряющая Енисей, как поется в одной песне. Мы запустили первый спутник, сконструировали луноход, ввели бесплатное медицинское обслуживание и всеобщее среднее образование. У нас самое большое жилищное строительство. А дальше стремительно нарастает уже бормотание взахлеб: самое большое… громадное… первое в

Европе… лучшее в мире… «А у нас в квартире газ… А у вас?..» И стоит, ослепленный своими достоинствами, русский великан и смотрит невидящими глазами на мир…»

Однако поездка в Швецию-Данию была второй по счету. А первым и незабываемым, как первая любовь, был вояж в Бельгию, Голландию, Люксембург в июле 1973 года. В те годы мало кто выезжал на Запад, а тем более в страны Бенилюкса. По приезде домой, вдохновленный увиденным, я напечатал «в стол» аж 100 страниц путевых впечатлений (публиковать тогда их было просто невозможно).

Сегодня поездками в дальние страны никого не удивишь, появились даже специальные издания «Вояж», «Иностранец» и другие. Собрал деньги – и поехал. И никаких проблем. А тогда!.. Всю тогдашнюю предпоездную вакханалию точнехонько выразил Владимир Высоцкий в песне «Инструкция перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме». Инструктор (естественно, кагэбэшник)

Это Будапешт, соцстрана, ну, а капиталистическая – тут специальные комиссии по отбору достойных граждан просто сатанели, решая вопрос: пущать или не пущать?! Комиссии, пресса, радио, телевидение – все стращали соотечественников загнивающим Западом, вбивали в сознание и в подсознание, что все у них там не так, бесчеловечно, мрачно и ужасно, что они – представители капиталистической системы (за исключением членов коммунистических партий) – совсем другие люди, чем мы, счастливые граждане Страны Советов. И поэтому немудрено, что, когда наша туристическая группа (все члены Союза журналистов СССР) попала из самолета в зал брюссельского аэропорта «Завентен» и увидела плачущего малыша, кто-то из группы умиленно сказал: «Плачет. Как у нас». И вот это ощущение, что у них – «как у нас», было самым первым моим впечатлением от Запада.

Ну а дальше – архитектурные красоты, великолепие католических соборов (чего стоит один Гентский собор со своим знаменитым алтарем: увидеть и умереть!), восхитительные собрания картин в музеях (включая Дом Рубенса) – все это требует отдельного разговора.

Конечно, в 1973 году потрясали витрины магазинов, ошеломляло изобилие товаров, да и «живой» товар, впервые увиденный, вызывал некий психологический шок. Но все это в прошлом. Ныне витрины наших магазинов и наши «девочки», вышедшие на панель, ничуть не хуже. Но – еще раз воскликну – тогда!.. Вот отрывок из моих бельгийских заметок:

«Путь в «Палас-отель» лежал через «розовый район». Я изнемогал от усталости и впечатлений, однако пришлось тащиться за остальными. Напарники оказались настоящими бойцами. Олег подходил к живым рекламам и рассматривал их в упор. После каждого окна он тяжело отваливал, подбегал к нам и признавался: «Ну, братцы, я такого никогда не видел!» И это говорил маститый журналист, кандидат юридических наук, бывший народный судья, фронтовик, отец двоих детей… А когда я показал Олегу на авто-секс-сервис, то он обомлел окончательно. Действительно, есть чему подивиться: в тихом переулке вас нагоняет машина с красным огоньком, на ходу открывается дверь, высовывается для соблазнения изящная ножка, и автомобильная красотка приглашает вас занять место рядом с ней. У руля? Как в старой дореволюционной шансонетке:

В номер я притащился еле-еле. Принял душ, устроил себе головомойку. А потом, как и подобает простому советскому человеку, нашел утешение в труде: полоскал в белоснежной раковине грязные носки и рубашку».

На шестой день пребывания в Бельгии наш гид Роже подсказывал нам программу на вечер: «Гостини-

ца – туда, – (следовал энергичный взмах руки), – ночные клубы – туда. Еще хуже – туда!»

Какие ночные клубы? На какие деньги?! Удел советских туристов сводился к одному: поглазеть. В «розовом районе» (там, где «еще хуже») Левон подкрадывался к светящимся окнам мягко и вкрадчиво, как кот, но стоило «крошке» вопросительно поднять на него глаза (зазывать клиентов в Бельгии запрещено), как он так же легко и пластично ускользал в сторону. Олег, наоборот, ступал тяжело, чувствовалось, как сердце бьется молотом в его грудной клетке. У занавешенных окон, где не горел свет, он очень расстраивался и с сожалением объявлял всей нашей бродячей группе: «Идет сеанс!..»

Покинув «розовый район», вышли на освещенную улицу баров, дансингов и кафе. Все двери заведений открыты настежь, и поэтому видишь, как люди сидят, пьют, танцуют, болтают, молчат, дергают рычажками игральных автоматов, а те грохочут: улюлюкают и пожирают франки. В отель дотащились «на честном слове и на одном крыле». На втором этаже гостиницы сосредоточенно резались в бильярд какие-то почтенные люди в жилетках. «У, толстосумы!» – злобно выругался Анатолий и устремился к писсуару».